Но самые ужасные страдания ожидают тех, кто очутился в аду. В центре нижнего сектора сидит на престоле с зеркалом в руке сам блюститель ада Эрлик-хан (санскритск. — Яма). В зеркале отражаются дела каждой прибывшей в ад души. Кроме того, грешника сопровождают два его гения — учетчики его добрых и злых дел. Они высыпают перед Эрлик-ханом из своих мешков белые и черные кружки — меру деяний грешника.
Центральное место среди этих произведений занимает картина религиозного содержания, известная под санскритско-монгольским термином „сансариин-хурдэ" (колесо сансары, т. е. колесо жизни, чувственного бытия). Она имелась во всех монастырях и широко использовалась ламством как основное наглядное пособие для проповеди религиозной морали мирянам.
Особую конкретизацию буддийское учение о морали получило в ламаизме. Являясь дальнейшим развитием махаяны, ламаизм в своей догматике исходит из резкого противопоставления мира чувственного, мира страданий (сансары) миру небытия, покоя (нирване). В сансаре заблудились живые существа всех „трех миров" и всех шести классов (люди, животные, жители ада, тенгрии, ассурии и бириты). Причина их заблуждения - глупость, невежество (в смысле незнания пути спасения), привязанность к земному.
Так как привязанность к женщине - будь то жена, мать или дочь - является одной из наиболее сильных земных привязанностей, она считается в буддизме одним из важнейших препятствий на пути к спасению. „Пока у мужчины не искоренено желание к женщинам — пусть даже самое малое, — до тех пор его ум на привязи подобно теленку, сосущему молоко у матери", — говорит Дхаммапада (строфа 284). По учению раннего буддизма, семья - узы, не разорвав которые нельзя спастись, а женщина - худшее из зол на пути к спасению.
Труд, являющийся основой существования человека, а следовательно, по буддизму, одним из факторов, привязывающих этого человека к земным интересам, рассматривается в буддийской литературе как вредная, мешающая спасению деятельность. „Мы живем очень счастливо, хотя у нас ничего нет, - гласит 200-я строфа Дхаммапады, - мы будем питаться радостью, как сияющие боги". „Посвятивший себя суете и не посвятивший себя размышлению, за-бывший цель, цепляющийся за удовольствие завидует самоуглубленному", - вторит ей 209-я строфа.
В повседневной жизни буддист, чтобы достичь лучшего перерождения, должен соблюдать „пять моральных требований", или „пять заповедей" - „панча-шила". Это отказ от убийства любого живого существа, отказ от воровства, от лжи, соблюдение супружеской верности, отказ от употребления алкоголя. Буддийские проповедники выдают эти „пять заповедей" за некие свойственные лишь буддизму нравственные нормы. Однако нетрудно заметить, что эти заповеди почти дословно совпадают с заповедями Моисея и в них самих, так же как и в подобных им заповедях других религий, нет ничего специфически религиозного.
Понятие „праведности", или „совершенства", в буддизме следует охарактеризовать как полное отсутствие всяких земных желаний и чувств. Идеалом раннего буддизма был эгоист, заботящийся только о собственном спасении. Буддист должен спокойно взирать на окружающие его страдания и мучения людей, не забывая, что это иллюзия. Увлечение этой иллюзией, попытка что-то изменить в ней, страстное вторжение в жизнь неизбежно ведут к новым личным перерождениям и страданиям.
Восьмеричный благородный путь" спасения. Этот путь, согласно буддийской литературе, состоит в „праведном воззрении, праведном стремлении, праведной речи, праведном поведении, праведной жизни, праведном усилии, праведном созерцании, праведном размышлении". Раскрывая значение отдельных звеньев „восьмеричного пути", буддийская литература подчеркивает, что под „праведным воззрением" следует понимать знание и верное восприятие „четырех благородных истин" - основного зерна буддийского учения, о котором уже шла речь. Кто их не знает, спастись не может, путь к спасению возможен только через приобщение к буддизму. „Праведное стремление" трактуется как решимость познавшего „четыре истины" реализовать их в своей жизни. Одним из проявлений этой решимости является праведная, т. е. лишенная лжи, грубости и клеветы, речь...
Как всякая религиозная мораль, буддийская мораль, по мнению приверженцев буддизма, направлена на обеспечение их спасения в загробном мире и обосновывается основными догматическими положениями этой религии. Несмотря на относительную сложность буддийской схоластики, основанная на ней мораль проста и доступна пониманию широких масс. Это сыграло большую роль в распространении буддизма вне Индии, так как везде — и в Тибете, и в Китае, и в Японии, и среди населения Индокитая и Цейлона — в условиях классового общества важнейшие исходные положения буддийского учения о неизбежности страданий были понятны, легко воспринимались угнетенными и являлись выгодными угнетателям...
За последнее время проповедникам иудейского вероучения приходится усиленно приспосабливаться к новым социальным условиям жизни. Если до XX в. эти проповедники занимались главным образом толкованием религиозных догматов и обрядов, то в нашу эпоху иудейские клерикалы во имя спасения своих позиций выдвигают на первое место этическую ценность иудаизма.
Талмуд принижает не только человеческое достоинство женщины, но и вообще личность человека. Поучения Талмуда проникнуты фатализмом. Талмудист Элеазар Каппоручил: „Знай, что все - по счету, соразмерно содеянному; не уверяй себя, что могила для тебя - убежище, ибо не по своей воле ты родился, не по своей воле живешь, не по своей воле умрешь и не по своей воле отдашь отчет царю царей, святому".
В Талмуде разработан бракоразводный кодекс, призванный регулировать семейные отношения, сложившиеся в эпоху рабовладения. Основу общества, по учению талмудистов, составляет семья, которая складывается следующим образом: 1) домовладыка - полновластный господин семейства, 2) женщина - средство прибавления семьи, 3) рабы, обязанные трудиться. В соответствии с таким пониманием основ общества талмудисты рассматривают брак как имущественную сделку, в силу которой женщина попадает под неограниченную власть мужа. Сделке предшествует сговор, который облекается в письменную форму.
В моральной системе иудаизма особое внимание уделено женщине. Духовно унижая женщину, Талмуд приписывает ей только отрицательные качества: лень, завистливость, болтливость, истеричность и т. п. Все рады, заявляют талмудисты, при рождении сына и грустны, если рождается дочь.
Женщина, по Талмуду, - рабыня своего мужа: „Все, что человек хочет делать с женой, он делает, - вроде как мясо с бойни". Удел женщины: девушкой - быть под властью отца, супругой' - находиться под властью мужа.
Иудейская мораль строго придерживается дуалистической точки зрения на природу человека. Это нашло свое выражение в учении о том, что человек состоит из души и тела, что в нем постоянно борются добро и зло.
Добро и зло, основные категории нравственности, понимаются главным образом в религиозном плане. Добро, по иудаизму, - то, что способствует выполнению заповедей господних.
Моральные принципы Талмуда зиждутся на основных догматах и вероисповедных положениях декалога. Талмудисты повторяют библейскую версию о том, что правила морали были открыты пророку Моисею на горе Синай богом Яхве. Записанные в форме заповедей в Торе, они, мол, незыблемы и вечны, пригодны для всех людей и времен.
Идеологи иудаизма, повторяя библейскую версию о том, что правила морали были открыты богом Яхве пророку Моисею на горе Синай, пытаются убедить верующих, что эти правила установлены на вечные времена для всех людей. Однако анализ моральных предписаний Пятикнижия показывает, что подобные утверждения построены на ложной основе.
Центральное место в нравственном идеале ислама занимает вечно кающийся грешник, стремящийся своими молитвами и благочестивым поведением снискать милость всевышнего. Испытывая постоянный страх перед всевышним, человек должен ежеминутно испрашивать у него прощения за совершенные и несовершенные грехи. Богословы говорят, что, по свидетельству имама аль-Бухари, пророк Мухаммед, являвший собой непревзойденный образец праведного поведения, ежедневно по сто раз обращался к богу, прося об отпущении грехов.
Вынося цель и смысл человеческой жизни за пределы самой жизни, связывая их со служением сверхъестественной силе, ислам тем самым предопределяет и характер критерия нравственности. В соответствии с вероучением ислама все в мире происходит по воле аллаха, поэтому все свои поступки человек должен совершать во имя его. Поступок же, совершенный по его воле и с его именем, не может не быть нравственным. Поэтому не случайно, определяя критерий нравственного поведения, религиозные деятели во главу угла кладут именно посвященность того или иного поступка аллаху, угодность ему (вспомним хотя бы о том, что богословы предлагают любое дело и даже любой шаг начинать с произнесения формулы: „Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного"). Поскольку же ритуальные действия наиболее богоугодны, то и их нравственное значение с точки зрения религии особенно велико. Именно так и толковалось на протяжении веков нравственное поведение...
Давно известно, что любой тип морали, чтобы быть регулятором определенных отношений между людьми, оценивать их поведение и устанавливать нормы, должен иметь разработанную „программу жизни", определенную целевую установку. Каков же смысл жизни человека с точки зрения исламской нравственности? Все для блага человека, во имя человека — таков девиз реального социализма, воплощающего в жизнь учение научного коммунизма. Главный девиз ислама - все во имя аллаха, для прославления его имени. Молиться, исполнять обряды, трудиться, учиться и даже любить и ненавидеть человек должен лишь во имя аллаха. Высший нравственный долг, первоочередная жизненная задача человека в соответствии с исламским вероучением - это служение богу, его восхваление. Все остальное является второстепенным, малозначительным, несущественным...
Мусульманская доктрина нравственности исходит из абсолютного значения норм морали, установленных Кораном. Она отрывает эти нормы от конкретно-исторических условий общественного развития и потребностей людей и объявляет их вечными и неизменными. Аллах, создавший, по утверждениям религиозных деятелей, исламскую мораль, является абсолютным совершенством. Отсюда выводят они и учение об абсолютной истинности, вечности и неизменности исламской морали, которая, по их мнению, пригодна „для всех времен и народов". Ничто и никогда не может измениться в этой морали, утверждают богословы. Следование ей и даже только вера в аллаха обеспечивает высшее нравственное совершенство личности...