Донское казачество в XVI-XVII веках: войсковая организация

Дон был известен в XVI-XVII веках как центр сосредоточения вольного казачества в России. Донские казаки считали себя войском Донским. Это наименование прочно утвердилось в понятии всех слоев населения страны и иноземцев. Оно вошло в документы дипломатической переписки России с Турцией, Крымом, ногаями, калмыками, с Польшей, с самими донскими казаками.

 Получило оно распространение с конца XVI века. Посол Г. Нащокин сообщал в 1592 г., что 27 мая, когда он следовал вниз по Дону, ему повстречались казаки, "атаман Данилко Колмак с товарыщи", которые "едут с низу из Войска". (РГАДА. Ф.89. Кн.3. Л.89.) "В Войске" же, писал посол, "сошли" все казаки из городков выше Переволоки зимой 1591-1592 годов, опасаясь воровских черкас и азовцев. (Там же. Л.88-88 об.) Первой царской грамотой, упоминавшей о войске Донском, была грамота от 31 июля 1594 г. В ней сообщалось о присылке "к нашему царскому величеству" казака Пронки "ото всего Войска". (Акты Лишина. Т.1. С.4.) Однако формула начального протокола царских грамот на Дон с упоминанием "всего войска Донского" "нижних и верхних юртов" в XVI в. еще не встречалась. Она появилась в первых грамотах, отправленных от имени царя Михаила Федоровича, и с тех пор прочно закрепилась, превратившись в традиционное обращение к сообществу донских казаков. Сами казаки, в свою очередь, в своих отписках в Москву со времени Михаила Федоровича также называли себя войском Донским.

 Войско Донское представляло собой военно-политическое объединение донского казачества с конца XVI века. Следовательно, в наиболее ранний период истории донских казаков войска Донского не существовало. Связано это было с такими причинами, как малочисленность казачества, разбросанность его на большой территории Дикого Поля, разобщенность по разным отрядам со своими атаманами, бродячий в значительной мере образ жизни, а также разные сферы притяжения боевых усилий казаков, когда одни, жившие по низовьям Дона, были сосредоточены на борьбе с Азовом, а другие, проживавшие на Верхнем Дону и по запольным рекам, воевали с крымскими та тарами или ногаями и ходили на Волгу. (Платонов С.Ф. Указ. соч. С.88.)

 Предпосылки возникновения Войска были связаны с увеличением численности казачьего населения, особенно на Нижнем Дону, с появлением там новых городков, с обострением борьбы казаков Нижнего Дона против Азова, что потребовало объединения сил отдельных отрядов, установления более тесной связи между казаками разных поселений.

 Образовавшееся в конце XVI века войско Донское охватывало поначалу лишь казаков, живших на Нижнем Дону. Верховые казаки, городки которых располагались по Дону выше Раздор, а также по запольным рекам, жили достаточно обособленно от низовых. Во всяком случае, сами донцы-низовцы не забывали напоминать Москве разницу между собою и верховыми казаками. Так, они выразили недовольство тем, что в грамоте на Дон, направленной в 1592 г. с послом Г. Нащокиным, те казаки, "которые ныне на Дону вверху". были названы прежде тех, "которые на Дону близко Азова". (Материалы по истории войска Донского. Грамоты. С.5.) В Войске говорили послу, что "верховые де казаки государевы службы и не знают". (РГАДА. Ф.89. Кн.3. Л.93.) Еще более недовольны были в Войске присылкой общего жалованья - селитры и свинца - для верховых и низовых казаков. В Войске заметили Г. Нащокину, что "преже сего присылывана к нам селитра по Верхние Раздоры, а верховых атаманов и казаков, которые выше Роздоров, с нами не мешивали". (РГАДА. Ф.89. Кн.3. Л.96.)

 Следовательно, казачьи городки по Верхнему Дону представляли собой нечто обособленное от войска Донского, которое действительно было низовым Войском.

 Вместе с тем уже в конце XVI века стали появляться отдельные признаки будущей инкорпорации верхового казачества в войско Донское. Выражалось это в том, что, по словам Г. Нащокина, некоторые верховые атаманы и казаки ходили на службу "от Верхних Раздоров до низу", выполняя такую привычную для казаков службу, как проводы посла. (Там же.) Это содействовало упрочению их связей с низовым Войском, причем, по-видимому, эти казаки участвовали в каких-то боевых предприятиях.

 Процесс объединения всего донского казачества в единое Войско к началу XVII века не был завершен. Начавшаяся Смута в целом содействовала его торможению. Это не случайно, поскольку примерно до 1612-1613 годов имел место заметный отток казачества с Дона в Центр страны с Лжедмитрием I, "царевичем Петром", Лжедмитрием II и т.д. Для многих атаманов и казаков преобладающими стали интересы, лежавшие вне Дона и связанные с социально-политической борьбой во внутренней России, а традиционные интересы, связанные с борьбой с Азовом, с выходами на море и т.д., отходили на второй план. В таких условиях неизбежно нарушались те связи, которые начинали налаживаться у верховых казаков с низовым войсковым центром еще в конце XVI века.

 В то же время в отрядах самозванца, в повстанческом войске И. Болотникова, в Тушинском лагере и в казацких таборах под Москвой 1611-1612 годов между казаками завязывались новые связи, сыгравшие определенную роль в интеграции всего донского казачества в единую войсковую организацию.

 Возобновился этот процесс на завершающем этапе Смуты, а итог его в виде единого Войска, охватывавшего все донское казачество, имел место на рубеже второго десятилетия и 20-х годов XVII века.

 Причиной возобновления послужило возвращение казачьих отрядов на Дон, начавшееся еще в 1611-1612 годы и ускорившееся при Михаиле Романове. В результате возросла численность казачьего населения, когда верховые и низовые городки пополнились казаками - как старыми, так и новыми, ушедшими в конце Смуты на Дон. Другой причиной явилось то, что борьба с азовцами, по-видимому, до некоторой степени потерявшая свое значение для казаков, переключившихся на участие во внутренней Смуте в России, вновь стала обостряться, чему очень способствовала зверская расправа азовцев с атаманом Матвеем Лисишниковым 9 июня 1616 г., происходившая почти что на глазах послов П. Мансурова и С. Самсонова. (РГАДА. Ф.89. 1615. N4. Л.39.) Атаманам и казакам становилось ясно, что для достижения боевых успехов в низовьях Дона требуется скорейшее объединение сил под главенством наиболее сильных и сплоченных низовых атаманов в рамках войска Донского.

 Заинтересованность в объединении в Войско проявляла не только основная масса верховых и низовых атаманов и казаков, для которых такое объединение позволяло усилиться перед лицом многочисленных врагов. Проявляло ее и новое русское правительство царя Михаила Федоровича. Прямая выгода для Москвы от этого заключалась не только в том, что возрастало сопротивление казаков Турции и Крыму. Создавалась, кроме того, возможность подчинения общему войсковому центру разрозненных казачьих отрядов, отдельные из которых регулярно выходили на Волгу и совершали там грабежи и убийства. Тем самым уже не только государство, но и низовые атаманы, для которых сохранение хороших отношений с правительством приобретало все большее значение, должны были бы теперь удерживать казаков от воровства на Волге и направлять их действия в полезном для властей направлении, например, на борьбу с татарскими нападениями на русские уезды, на "проведывание вестей", а иногда - против Крыма и Турции.

 При этом правительство Михаила Романова уже имело перед собой опыт недавнего прошлого, когда при царе Федоре Ивановиче, а затем при Борисе Годунове делались попытки не только ускорить объединение казачества, но и в какой-то степени самому возглавить такое объединение. Первый раз это было в 1592 г., когда в "головы" к Войску был прислан из Москвы сын боярский Петр Хрущов. Эта попытка окончилась полной неудачей. Атаманы заявили послу Г. Нащокину, что "преждеи сего мы служивали своими головами. И ныне деи ради государю служить своими головами, а не с Петром". (РГАДА. Ф.89. Кн.3. Л.97.) Не удалось и правительству Бориса Годунова решить в 1600 г. более ограниченную задачу организации служилого казачества на Северском Донце под контролем воевод города Царева-Борисова. (Багалей Д.И. Материалы... С.10-12.)  Учитывая неудачу этих попыток, правительство Михаила Романова уже не пыталось оказывать на процесс объединения казачества какого-либо прямого воздействия или, тем более, брать на себя ведущую роль в деле объединения казаков на Дону. Действовало оно более осмотрительно, предоставляя инициативу самим казакам-низовцам и, со своей стороны, лишь поддерживало их действия по созданию на Дону единого Войска. Поддержка эта была, однако, достаточно твердой.

 Выражалась она в том, что правительство в своих грамотах на Дон по существу поощряло объединительный процесс. Так, в грамоте от 18 марта 1614 г. оно так обратилось к казакам: "И вы б, атаманы и казаки и все наше Войско нижних и верхних юртов и запольных речек...". (Донские дела. Кн.1. Стб.66.) Аналогичную форму употребило правительство в грамоте от 30 апреля 1614 г.: "В нижние и в верхние юрты атаманом и казаком и всему великому Войску Смаге Степанову да Епихе Родилову". (РГАДА. Ф.127. 1613. N5. Л.175.) Называя уже в 1614 г. все казачество войском Донским, правительство как бы подталкивало атаманов Нижнего Дона к дальнейшим шагам по пути формирования Войска на Дону.

 В то же время правительству было хорошо известно о незавершенности в 1614 г. процесса складывания войска Донского. В Москве имелись сведения, что "...ниже де Пятиизб по Дону и до Азова атаманы и казаки все премят государю к Москве; ...атаманы де и каза ки низовые донские с верховыми казаками от Пятиизб по Дону вверх и по рекам запольным не в миру", а казаки, которые живут по Хопру и Медведице, дожидаются весны, "а хотят де итить на Волгу ж". (Там же. 1614. N5. Л.166.) Правительству было известно об отдельных группах казаков, которые "...на Хопре...воруют, премят Маринке и сыну ея" (РГАДА. Ф.89. 1613. N1. Л.161.) и не подчиняются низовым атаманам.

 Последующие события показали, что объединительные тенденции постепенно пробивали себе дорогу. Формирование Войска соответствовало в тот период интересам всех казаков. Атаманам оно позволяло осуществлять руководство на всей обширной территории Донской земли. Для рядовой массы казачества принадлежность к войску Донскому означала закрепление их статуса свободных людей, отличавшему их от населения внутренней России.

 В дальнейшем формирование Войска на Дону ускорилось благодаря таким мерам, как присылка в 1614 г. знамени, (Донские дела. Кн.1. Стб.69.) установление с 1613 г. регулярного жалованья казакам за службу и особенно - грамота от сентября 1615 г. служилым донским казакам. Эти меры содействовали росту заинтересованности верховых казаков во вхождение в состав войска Донского, которое пользовалось предоставленными властями привилегиями. К 1617 г. в составе Войска было уже, очевидно, немало верхнедонских казаков. Учитывая это, правительство в грамоте на Дон 1617 г., обращаясь к казакам, называло их "великим Войском, низовым и верховым". (Материалы по истории войска Донского. Грамоты. С.23-24, 29.)  

В 1617 г. на Дону произошли события, вызвавшие большое опасение правительства и названные ими "смутой" по аналогии с большой Смутой в России начала XVII века. В Москве беспокоились, что "лутчего" атамана И.Смагу Чертенского, который был сторонником сближения с правительством, казаки при споре "выбили из круга". Власти стремились выяснить: "атаманы и казаки приставали ли многие...или немногие?..атаман Смага Чертенский в той воровской смуте казаков встречал ли, чтобы оне такие смуты не в(счинали)? И казаки за то его, Смагу, ис круга в(ы)били ль и его лаели ль?". (РГАДА. Ф.89. 1617. N1. Л.89.)

 Еще более неприятны для правительства были в условиях продолжавшейся войны с Польшей связи донских казаков с запорожскими черкасами. Отдельные отряды запорожцев поддерживали самозванцев и воевали в составе польского войска против России. (Столетие военного министерства. Т.11. Ч.1. СПб., 1902. С.21-22.) В Москве поэтому считали запорожцев силой, способной вновь вызвать смуту. При этом русские власти сомневались не только в рядовых казаках, но и в "начальных атаманах" и в "лучших" казаках, на которых они опирались при проведении своей политики на Дону после 1613 г. Посольский приказ интересовался, "нет ли от черкас на Дону в нижних и в верхних юртех какие воровские прелести и смуты? И воровскими прелестными грамоты запорожские черкасы з донскими атаманы и казаки не ссылаютца ли? И будет ссылаютца, и явно ль с начальными атаманы и с лучшими казаки...или тайно с рядовыми людьми и з беглыми холопи, от которых бы в Донском войске учинилась смута, и во многих ли людех та воровская смута объявилась или не во многих, и начальным атаманам и лучшим казакам про то ведомо ль? и будет им ведомо, и есть ли за то худым людем наказанье?" (Донские дела. Кн.1. Стб.250.)

 Эти вопросы не только показывали опасение русских властей по поводу возможной смуты на Дону и его сомнение в надежности атаманов и казаков. Правительство не было уверено в прочности власти атаманов в войске Донском и в их способности учинить "худым людем наказанье" в случае их выступления.

 Из-за неясности положения на Дону правительство в 1617 г. задержало в Воронеже посланное уже казакам жалованье, а в следующем, 1618 г., и вовсе не отправляло его. (Загоровский В.П. Донское казачество и размеры донских отпусков в XVII в. С.142.)

 В то же время для поддержания своего влияния на Дону правительство в грамоте 1618 г. подтвердило право, данное казакам по грамоте 1615 г., "выходить в наши украинные городы со всякими товары" без уплаты пошлин. (РГАДА. Ф.89. 1617. N1. Л.291.) Тем самым власти выразили заинтересованность в прекращении смуты на Дону, в сохранении отношений с казаками и в их службе. Подтверждая права казаков войска Донского, грамота 1618 г. содействовала присоединению к Войску еще не присоединившихся казаков.

К 1619 г. междоусобица на Дону была прекращена. Во главе Войска встали атаманы Епиха Радилов и Исай Мартемьянов. Остался очевидно, среди войсковой верхушки и "выбитый из круга" в 1617 г. Смага Чертенский, который вновь был упомянут в царской грамоте 1623 г. как войсковой атаман. (Донские дела. Кн.1. Стб.217.)

 После прекращения междоусобицы власть войска Донского распространилась на всю территорию Донской земли, включая запольные реки. Эта власть проявилась в 1619-1620 годы, когда вслед за разорением азовцами городка Маныча "з Дону де казаки послали по всем рекам и по малым речкам х казаком же, и велели им сходитца на Дону; а з Дону все идут под Азов и под Озовым промышлять". (РГАДА. Ф.89. 1621. N3. Л.5.)

 К началу 20-х годов власть Войска на Дону признавалась не только московским правительством, но и Запорожской Сечью и Польшей. Когда в 1621 г. полякам и запорожцам потребовалась помощь донцов против турок в связи с Хотинской войной между Польшей и Турцией, посланник от Запорожской Сечи атаман Соколка с королевскими "листами", содержавшими призыв к донским казакам идти на войну с турками, прибыл в Войско и обращался не к каким-то отдельным группам донских казаков, а ко всему Войску. Ответ запорожский посланник также получил от атаманов и казаков войска Донского. Относился он ко всему донскому казачеству, а не только к казакам из городков на Нижнем Дону, которые составляли Войско еще с конца XVI века. Об этом можно с определенностью говорить, поскольку в ответе содержалось упоминание об очень значительном числе казаков - о семи тысячах, которых было, однако, по словам донских атаманов, "немного", чтобы можно было идти на помощь полякам и запорожцам, так как "болшое де их войско пошло на море". (РГАДА. Ф.89. 1621. N3. Л.9-11.) Следовательно, давая ответ атаману Соколке, атаманы и казаки войска Донского имели в виду все казачество, как низовое, так и верховое, примерная численность которого была им известна.

 Власть Войска в 20-х годах признавали все казаки, так как она была достаточно сильной и действенной. Это сказалось в 1627 г., когда на войсковом круге в значительной мере под воздействием московского правительства и по инициативе войскового атамана Е. Радилова было принято решение о запрете под страхом смертной казни воровских походов казаков на Волгу. (РГАДА. Ф.127. 1627. N1. Л.237-238)

 Усиливавшееся Войско не признавало другой власти на Дону и решительно пресекало попытки отдельных атаманов и казаков выйти из подчинения.

 Так, в 1628 г. в Войске стало известно о том, что казаки, ходившие воровать на Волгу, "нынешнего лета на Дону у Чиру зделали себе особой городок". Войско не могло не обеспокоить то обстоятельство, что этих казаков было много, 600 человек, и что они "з донскими де казаками с нижними городки они не съеэжаютца и ни в чем донских казаков не слушают". (Там же. 1628. N1. Л.73.) Сведений об этом городке в более позднее время нет. Следовательно, Войску удалось его уничтожить.

 Новая попытка обособиться на Дону от войска Донского относится к осени 1637 г., когда на Филиппов пост запорожский атаман Матьяш, по словам донского войскового атамана Михаила Татарина, "учал было бунтовать" против войска Донского в Азове, и просил "города в Азове особного и наряду", где "хотел было он владеть и жить особо". За это донские атаманы и казаки Матьяша "убили поленьем до смерти и вкинули в Дон". (Донские дела. Кн.1. Стб.706-707.)

 Еще одна попытка обособиться от Войска имела место в 1659-1660 годы, когда воровские казаки поставили между Иловлинским и Паншинским городками свой городок и назвали его Рига. Неповиновение Войску явилось одной из важных причин разгрома его низовыми казаками в январе 1660 г. (Донские дела. Кн.5. Стб.638, 657-658.)

 Через 10 лет, в 1670 г., открыто заявил о своем разрыве с войском Донским С. Разин, когда на круге 12 апреля после убийства посланника Г. Евдокимова сказал войсковому атаману Корниле Яковлеву: "ты де владей своим войском, а я де владею своим войском". (Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Т.1. С.165.) Как и атаман Матьяш в 1637 г., С. Разин выступил против Войска в самой войсковой столице. Однако если Матьяш в Азове тут же был убит, то С. Разин оказался сильнее войска Донского. Особое войско С. Разина существовало на Дону вплоть до 14 апреля 1671 г., когда успешный поход старшин на Кагальницкий городок и взятие в плен повстанческого атамана привело к поражению восстания на Дону.

 После поражения разинцев уже не отмечалось попыток со стороны той или иной группы казаков отделиться от Войска и создать свой самостоятельный городок или особую организацию. Так, донские раскольники во время своего выступления в 1686-1687 годы не рвали с Войском, а использовали войсковую организацию, когда войсковым атаманом стал один из их предводителей - Самойло Лаврентьев. (Дружинин В.Г. Раскол на Дону в конце XVII в. С.129.) Затем, когда в 1688-1689 гг. начался разгром донского раскола, некоторые казаки порывали с Войском, поскольку вынуждены были уходить от преследований за пределы Донской земли, на Северный Кавказ – во владения крымского хана на Кубань, на Куму, в Кабарду и на земли шамхала тарковского в Дагестан. (Дружинин В.Г. Раскол на Дону в конце XVII в. С.196, 202-203, 209-212.) Войсковая организация была использована и булавинцами после занятия ими Черкасского городка в конце апреля - начале мая 1708 г., когда К. Булавин на круге 9 мая был избран войсковым атаманом. (Булавинское восстание. С.238-239.)

 Наряду с Войском в широком смысле слова как объединением всего донского казачества на Дону существовало понятие Войска еще в двух смыслах - как главного городка донских казаков, где пребывал войсковой атаман и где проходили войсковые круги и как группы низовых городков.

 Понятие Войска в качестве войскового центра отразилось в грамоте 1638 г., направленной из Азова по казачьим городкам. Она была послана "от донских казаков, атаманов и молотцов, от Тимофея Яковлева и ото всево великого войска Донского во все верхние городки". (Донские дела. Кн.1. Стб.809.) Следовательно, в этом обращении как бы противопоставлены друг другу "все великое войско Донское", находившееся в Азове, и "все верхние городки". Все городки, кроме войсковой столицы, составляли Войско, таким образом, лишь в широком смысле слова. Еще более прямо на это указывалось в отписке астраханских воевод князя Ю. Буйносова-Ростовского и других от 5 сентября 1627 г., где сообщалось, как войсковой атаман Е. Радилов велел тем казакам, "что ныне воруют на Волге", стать в войске "на Яру на урочище Монастырском". (РГАДА. Ф.127. 1627. N1. Л.236-237.) В данном случае Войско - это главный из донских казачьих городков Монастырский городок.

Понятие Войска как группы низовых городков брало свое начало еще в конце XVI века, когда войско Донское охватывало лишь эти городки. Употреблялось оно в XVII веке редко. Так, в 1682 г., судя по показаниям в Посольском приказе станичного атамана Федора Севастьянова, на Дону было 70 городков, кроме тех, что лежали по Северскому Донцу, и тех, что составляли Войско. Общее количество городков на Донской земле в 1682 г. составляло 102 поселения, поскольку в станице атамана Фрола Минаева было 102 казака, так как правительство требовало прислать "изо всех казачьих городков по человеку". В том же 1682 г. крымцы угрожали донским казакам напасть "на их казачьи на 32 городка" за нападение донцов на татар под Перекопом. Следовательно, 32 низовых городка и составляли Войско в узком смысле, а об остальных 70 городках из 102 донских казачьих городков, не входивших в Войско в узком смысле слова, и говорил в Москве станичный атаман Ф. Севастьянов. (Мининков Н.А., Рябов С.И. Указ. соч. С.27.)

 Таким образом, войско Донское не признавало на Дону никакой власти, кроме своей собственной, и решительно боролось с теми казаками, которые желали обособиться. Однако методы утверждения Войском своей власти не исключали демократичности во внутреннем его устройстве в XVI-XVII веках.

Цитируется по изд.: Мининков Н.А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). Ростов-на-Дону, 1996 // Глава 4. Политическая система и внутреннее управление на Дону в XVI-XVII вв. §1. Войсковая организация донского казачества.