Объединенная Ост-Индская компания (1684-1799)

В 1684 году, когда генерал-губернатор Спеелман умер и на смену ему при[1]шел образованный и миролюбивый Иоганнес Кампхёйс (1684— 1691), голландская компания стала наиболее мощной политической силой на Яве. Султаны двух наиболее важных государств — Матарама и Бантама — были воз[1]ведены на престол войсками компании и должны были ей огромные суммы в виде военных издержек. С обоими правителями голландцы заключили соглашения, в силу которых вопрос о выплате долгов не должен был подниматься до тех пор, пока они точно выполняли условия продиктованных им торговых договоров. Помимо установленного таким образом косвенного контроля, голландцы владели теперь территорией, простиравшейся в южном направлении от Батавии к противоположному берегу и разделявшей тем самым территории обоих государств.

С точки зрения всех заинтересованных сторон, такое положение было весьма неудовлетворительным, хотя голландские верховные власти, казалось, весьма медленно осознавали все связанные с ним последствия. В течение довольно значительного периода голландцы не придерживались какого-либо общего плана в осуществлении своей политики; они предпочитали выжидать развития событий и предпринимали решительные шаги лишь тогда, когда обстоятельства вынуждали их к этому. Из-за возраставшей угрозы их родине со стороны Людовика X IV они не решались развязать новую войну или борьбу за территории за границей. Мероприятия такого рода были связаны с чрезвычайными расходами и не компенсировались соответствующим повышением доходов.

Однако расширение власти компании и методы, применяемые ею при установлении своей торговой монополии, создали такое положение, при котором дальнейшее продвижение на Яве стало неизбежным, независимо от того, насколько те, кто руководил делами компании на родине и на Востоке, стремились ограничить ее деятельность. Жестокое обращение «неверных» голландцев с жителями Матарама и Бантама послужило причиной того, что многие мусульмане восстали с оружием в руках в защиту своей религии, а пиратский флот под командованием фанатика малайца с Суматры, называвшего себя Ибн Искандером («сыном Александра Великого») 1, терроризировал Яванское море до тех пор, пока в 1686 году не был уничтожен голландской эскадрой под командованием Крейна де Ронде.

Угроза широкого мусульманского движения против голландцев причинила последним немало тревог, особенно когда замешанными оказались некоторые бантамские вожди и сусухунан (правитель) Матарама Амангкурат II позволил вовлечь себя в заговор. Одновременно осложнения возникли в доли[1]нах к югу от Батавии и в горах Преангера, где голландцы не решались установить свою власть над районами, уступленными им Матарамом по договору, заключенному Спеелманом в 1677 году. Эти районы стали убежищем многих лиц, находившихся внезакона, и один из них, Сурапати, бывший некогда балий[1]

______

1. Александра Македонского.— Прим. ред.

[224]

ским рабом в Батавии, встал во главе отряда своих соотечественников и нашел там удобное поле деятельности. Во время борьбы против Бантама Сурапати и его отряд состояли на службе у голландцев, но после оскорбления, нанесенного ему одним голландским офицером, он и его приверженцы бежали в горы Галунгунг, где к ним присоединилось несколько сот восставших. В то время, когда голландцы были заняты борьбой против Ибн Искандера, Сурапати и его «патриоты» терроризировали всю местность к югу от Батавии 1. Был послан гол[1]ландский отряд, чтобы выследить его, но он бежал в Картасуру, где был благо[1]склонно принят сусу-хунаном.

Кампхёйс направил посольство с требованием его выдачи. Он назначил руководителем посольства майора Така, который отличился в битве против Трунаджайи в Бантаме и привел в ужас яванцев при захвате Кедири в 1677 году тем, что примерил священную корону Маджапахита, прежде чем вручить ее Амангкурату II. Вскоре после своего прибытия в Картасуру он вмешался в драку между яванцами и балийцами из отряда Сурапати и был убит, как и многие из его конвоя. Хотя в Батавии понимали, что инцидент был разыгран с целью избавиться от ненавистного голландца, Кампхёйс воздержался от вмешательства, так как почувствовал, что среди туземных войск компании назревает измена. Вскоре сусухунан понял, что его балийские гости являются нежелательным бременем для него и Сурапати, бежав в Пасуруан на восточной Яве, начал сколачивать для себя королевство и совершать серьезные набеги на территорию, признававшую свою вассальную зависимость от Матарама. Но Кампхёйс, как и его преемник Виллем ван Оутхоорн (1691— 1704) остался глухим к просьбам Амангкурата II о помощи.

В разгаре событий на центральной и восточной Яве в 1703 году умер Амангкурат II, и на смену ему пришел его сын Амангкурат III, названный голландцами сунаном Масом. Он был кровожадным тираном, и его ссоры со своим дядей, пангераном Пугером, вынудили последнего бежать в Семаранг и просить голландцев о защите. Иоганн ван Хоорн, сменивший на посту генерал[1]губернатора в 1704 году своего тестя ван Оутхоорна, узнал, что сунан Мас вступил в союз с Сурапати против компании и что ряд матарамских вождей был склонен возвести на престол Пугера. Поэтому ван Хоорн признал Пугера сусухунаном и предоставил в его распоряжение голландские войска.

Так началась война, получившая известность среди голландских историков как «первая яванская война за престолонаследие». С помощью голландских войск Пугер без труда занял Картасуру и был возведен на престол под именем Паку Бувоно I. Однако он вынужден был дорого заплатить за голландскую поддержку. В 1705 году он заключил с ними договор, по которому уступал часть территории своего государства (до реки Лосари на севере и реки Донаннаюге). Он официально отказался от своих притязаний на Черибон и Преангер и от восточной части острова Мадуры. Более того, он предоставил компании полный контроль над торговлей своего государства и согласился на размещение мощного голландского гарнизона в своей столице Картасуре.

Между тем голландцы изгнали сунана Маса из его княжества и вынудили его искать убежище при дворе Сурапати. В 1706 году мощные голландские войска высадились в Сурабайе и захватили Бангил, пограничную крепость Сурапати. Сам Сурапати умер от ран, полученных им при попытках удержать "крепость. В следующем году в результате тяжелого сражения против сунана Маса и сыновей Сурапати голландцы одержали полную победу. Сунан Мас сдался и вместе со своей семьей был отправлен в ссылку на Цейлон.

Компания стала теперь хозяином Явы, но все же она должна была пода[1]вить последние искры сопротивления. В 1712 году приверженцы Сурапати снова

_____

1. Восстание Сурапати описано автором очень тенденциозно, согласно официальной версии голландских колониальных властей. Это восстание было проявлением ненависти народных масс к чужеземным угнетателям. Хотя восстание и окончилось поражением, оно оставило глубокий след в памяти народа. Сурапати посвящена повесть известного индонезийского писателя Абдулы Муиса. Она издана в русском переводе (см. Абдул Муис, Сурапати, Детгиз, 1956).— Прим. Ред.

[225]

Карта. Голландские завоевания на Яве.

[226]

[Иллюстрация. Здесь не воспроизводится]

[227]

вызвали беспорядки и были окончательно сломлены лишь в 1719 году. В том же году умер правитель Матарама, Паку Бувоно I, вассал компании, и вспыхнула война, получившая известность как «вторая яванская война за престолонаследие». Право на престол сына Паку Бувоно — Амангкурата IV оспаривали его собственные братья, которые подняли восстание. Голландцам потребовалось четыре года упорной борьбы, прежде чем мятежные вожди были захвачены и сосланы — некоторые на Цейлон, а остальные — на мыс Доброй Надежды. Подобно империи Маджапахит, Матарам пал скорее в результате внутренних раздоров, чем в результате давления извне. Вопреки обвинениям в макиавеллизме, выдвигаемым против голландцев их критиками, начиная от Раффлза и другими более поздними, вмешательство голландцев в события в Матараме было вынужденным. Бесконечные гражданские войны неблагоприятно сказывались на их торговле и могли бы иметь серьезные политические последствия, если бы голландцы не придерживались твердой политики. Распространение их власти на весь остров было неизбежным результатом того, что их компания стала играть роль территориальной державы. Столетие спустя англичане оказались в таком же положении по отношению к Индии.

В начале XVIII века Объединенная Ост-Индская компания находилась в зените своего могущества. Стороннему наблюдателю она казалась богатой и процветающей: флотилии ее кораблей ежегодно возвращались в Европу нагруженные товарами и ее ежегодные дивиденды составляли от 20 до 40 процентов. В действительности же ее финансовое положение было катастрофическим. Длительные, дорого обходившиеся войны, расширение территории и связанное с этим увеличение числа служащих влекли за собой огромные расходы в то время, когда ее торговля фактически сокращалась.

Политика «дорого продавать, дешево покупать» принесла свое возмездие, так как она низвела яванцев до такой степени нищеты, что они не могли покупать европейские товары или красивые индийские ткани, которые привозили для них голландцы. Они научились удовлетворять свои нужды иным путем: выращивали свой собственный хлопок и ткали его традиционным способом, или же прибегали к тайной торговле с португальцами или английскими контрабандистами, которые уплачивали яванцам за их продукцию более высокие цены, чем голландцы. Не раз генерал-губернатору ван Хоорну (1704— 1709) приходилось сообщать на родину, что посланные на Яву товары должны были продаваться в убыток.

Директора компании на родине, смотревшие сквозь пальцы на недостатки своей собственной политики, приписывали убытки контрабанде и тайной торговле, которая была обычным явлением среди служащих компании, жалованье которых не могло обеспечить прожиточного минимума европейцев на Востоке. Однако тяжелые наказания, которые директора налагали за такого рода проступки, совершенно не достигали своей цели. Так, например, в 1722 году генерал-губернатор Зваардекроон в течение одного дня обезглавил не менее двадцати шести служащих компании за воровство и контрабанду. А девять лет спустя генерал-губернатор колонии Дюрвен, генеральный директор Хасселаар и два члена Совета Индии были смещены со своих постов за то, что не сумели принять должных мер против широко распространившейся коррупции. Но злоупотребления продолжались.

С ростом дефицита директора стали проводить политику абсолютной секретности отчетов компании, и для поддержания кредита компании на денежном рынке выплачивали ежегодно дивиденды от 20 до 40 процентов, хотя, по[1]ступая таким образом, они вынуждены были выпускать новые займы. К 1700 году долг компании достиг уже 12 миллионов гульденов, и, для того чтобы вести войны, она вынуждена была обратиться к Генеральным Штатам за помощью, прося у них денег и кораблей. Таким образом, за видимостью богатства и могущества компании скрывались ухудшение ее положения и коррупция. Но наибольшую тревогу вызвало фактическое сокращение торговли компании в то время, когда расширение территории требовало значительного увеличения числа ее служащих.

[228]

Власти в Батавии, изыскивая способы преодоления упадка торговли, вернулись к предложению Куна о том, чтобы открыть торговлю Ост-Индии для частного предпринимательства и ограничить судоходство компании пере[1]возками между Востоком и Европой. Но директора не хотели отказаться от системы строгой монополии и распорядились дополнить ее методами «контингентирования и принудительных поставок». «Контингенты» представляли собою форму налога натурой, взимаемого в районах, находившихся под непосредственным контролем компании; принудительные поставки взимались продуктами, которые земледельцы выращивали в принудительном порядке и сдавали по твердым ценам, неизменно устанавливаемым к выгоде покупателя. Директора не обращали внимания на тот факт, что подобные методы приводили к росту нищеты населения и служили непосредственным стимулом для контрабанды.

Генерал-губернатор Зваардекроон стремился улучшить положение путем насаждения новых культур на Яве. Он ввел улучшенный способ приготовления индиго для европейского рынка, который стимулировал его производство. Его усилия улучшить выращивание хлопка и поощрять посадки саппанового дерева, которое дает красящее вещество, также увенчались успехом. Но самым важным событием этого периода было внедрение культуры кофе, которая сразу же принесла успех и освободила голландцев от зависимости от Мокка именно в то время, когда турки создавали им затруднения в экспорте кофе. Первые плантации были созданы в районах, прилегающих к Батавии и Черибону, и контракты Зваардекроона на поставки кофе по пять пенсов за фунт побудили яванцев к выращиванию этой культуры в таких масштабах, что возникла угроза превышения спроса. Вслед за тем, вопреки совету генерал[1]губернатора, директора настояли на понижении цены на кофе на 75 процентов, и производители в отчаянии вырубили большое количество кофейных деревьев. Правительство поэтому применило здесь систему принудительных поставок и несколько повысило цену.

Последующие манипуляции в торговле кофе, практиковавшиеся компанией в течение X V III века, представляют собой печальную историю мероприятий, предпринимаемых с тем, чтобы обеспечить высокие цены на европейском рынке и лишь жалкие гроши производителям, целиком зависевшим от правите[1]лей, которые меняли время от времени свою политику столь произвольным образом, что производители были лишены возможности выращивать кофе с экономическим эффектом. Более того, поскольку голландцы действовали через местных вождей, которые в равной мере произвольно определяли свою собственную долю в доходах, производитель оказывался в худшем положении, чем раб. Ферниволл следующим образом суммирует окончательный итог: «В конечном итоге, на каждый отправляемый пикуль, весом 126 фунтов, производитель должен был доставить 240—270 фунтов и получал оплату, равную оплате за 14 фунтов» 1.

В 30-х и 40-х годах XVIII века голландские власти на Яве переживали трудный период. До окончания «второй яванской войны за престолонаследие» произошел возмутительный случай, известный под названием «заговора Петера Эрберфелда». Эрберфелд был зажиточным свободным бюргером Батавии, высказывавшим недовольство правительством в связи с тем, что оно претендовало на некоторое имущество, оставленное Эрберфелду его отцом. В декабре 1721 года Эрберфелд был обвинен в том, что замышлял вместе с партией Сурапати и рядом недовольных вождей заговор, чтобы поднять восстание и убить всех европейцев в городе. Хотя показания были получены под пытками, нервозная обстановка была доведена до такого напряжения, что он и его предполагаемые соучастники, которых удалось захватить, были казнены. Власти зашли так далеко, что снесли его дом, выставили на развалинах его голову и установили камень с надписью, гласящей, что это место должно оставаться заброшенным навеки. Историки, по-видимому, единодушно пришли

_______

1. J. S. Furnivаll, Netherlands India, p. 40.

[229]

к выводу, что показания, на основании которых он был осужден, были совершенно лишены оснований и что скорее не он совершил преступление, а против него было совершено преступление 1.

Несколько лет спустя в результате массовой истерии было совершено еще более худшее преступление, которое имело серьезные последствия. Задолго до прихода португальцев в Индонезии жили китайские поселенцы. Ян Питерсзон Кун высоко ценил трудолюбие и прилежание китайцев и поощрял их селиться в Батавии. К 1700 году около 10 тысяч китайцев жило в городе и его окрестностях. В большинстве случаев они занимались ремеслами, торговали чаем и выращивали сахарный тростник. Китайцы были полезны голландцам в качестве посредников в их торговле с яванцами. Они были также главным оплотом контрабандной торговли, и некоторые из них стали так богаты и влиятельны, что представляли собой потенциальную угрозу голландскому господству. Но подлинная проблема в самом начале XVIII века заключалась в том, что джонки для перевозки чая, регулярно прибывавшие из Китая, привозили все возрастающее число людей, не имевших средств существования и становившихся нищими бродягами, что представляло угрозу закону и по[1]рядку.

Еще в 1706 году голландцы издали жесткие указы, направленные на то, чтобы помешать прибытию подобных нежелательных элементов. Когда выяснилось, что эта мера не дала результатов, батавские власти захватили значительное число бродячих нищих и отправили их на Цейлон, острова Банда и мыс Доброй Надежды. Лишь те, у кого были удостоверения, выданные властями, могли оставаться на Яве. Но и эти меры также потерпели провал: акты насилия со стороны бродячих китайских отрядов стали частым явлением, а чиновники, которым была доверена выдача пропусков, использовали это как средство вымогания взяток. Тяжелое положение неожиданно стало критическим, когда в июле 1740 года генерал-губернатор Валкенир и Совет Индии приняли решение прибегнуть к более строгим мерам. Все китайцы, которые не могли доказать, что они обеспечены работой, подлежали высылке для работы на плантациях корицы на Цейлоне. Выполнение этого решения сопровождалось большими несправедливостями: алчные чиновники хватали китайцев, давно уже проживавших на Яве, чтобы под угрозой высылки вымогать у них деньги. А когда распространился ни на чем не основанный слух, будто высылаемых выбрасывают за борт судов, как только скрывается из виду Ява, большое число китайцев бежало из Батавии и организовало вооруженное сопротивление.

Голландские власти узнали, что китайцы, оставшиеся еще в городе, находятся в союзе с мятежниками и готовятся к защите. Пожар, случайно вспыхнувший в одном из китайских домов, был принят за сигнал к согласован[1]ному нападению китайцев, как находившихся в городе, так и вне его. Поэтому обозленное население, поддерживаемое солдатами, матросами, рабами и яванцами, напало на китайцев, и никем не пресекаемые избиения и грабежи продолжались целую неделю. Генерал-губернатор Валкенир настолько растерялся, что отдал приказ убить всех заключенных китайцев и ничего не пред[1]принял для того, что бы удержать войска компании от участия в кровопролитии.

Когда дело отмщения было завершено и порядок был восстановлен, правительство объявило всеобщую амнистию в отношении всех китайцев, которые сложат оружие в течение месяца. Большое число из тех, кто воспользовался этим предложением, было размещено в специальном квартале, построенном за чертой города. Однако многие убежали и образовали значительное войско, которое мстило европейцам в Рембанге, Джоане и других местах и наконец осадило Семаранг. Положение голландцев оказалось очень серьезным, когда сусухунан Паку Бувоно II открыто высказался в поддержку мятежников, захватил голландский гарнизон в Картасуре и перебил его офицеров. Сема[1]ранг, однако, был спасен в результате своевременного прибытия подкрепле-

_____

1. De Нaan, Priangan, I, р. 210.

[230]

яий голландских войск и мадурцев; последние так сильно страдали под властью Матарама, что связали свою судьбу с голландцами.

Тогда Паку Бувоно II сразу же понял, что просчитался в выборе союзников, и заключил мир с голландцами. Его поступок едва не стоил ему престола, так как многие из вождей, фанатически ненавидевшие голландцев, соединились с китайцами, изгнали его из столицы и провозгласили своим правителем внука изгнанного сунана Маса. Однако Паку Бувоно спасли раздоры, начавшиеся между китайцами и их яванскими союзниками. Голландцы вновь заняли Картасуру и восстановили Паку Бувоно правителем Матарама.

Но Матарам, которым ему позволили управлять, был доведен до состояния полного истощения. По новому договору, который он вынужден был заключить с Батавией в 1743 году, ему пришлось уступить все северное побережье Явы, а также отказаться от всех своих притязаний на остров Мадуру. Более того, Паку Бувоно покинул свою столицу Картасуру и построил новую столицу в области Соло, назвав ее Суракартой. А голландцы основали новую провинцию Северного побережья со столицей в Семаранге. Их мадурские союзники, однако, начали борьбу в надежде завоевать независимость. Они отказались признать это новое поселение и были приведены к повиновению лишь после упорной борьбы.

Политика по китайскому вопросу генерал-губернатора Валкенира вызвала резкий протест со стороны части Совета Индии во главе с ван Имхоффом. После драматических столкновений, в ходе которых Валкенир арестовал и выслал на родину членов оппозиции, он сам по приказанию директоров был предан суду в Батавии, а генерал-губернатором вместо него был назначен ван Имхофф.

Этот одаренный и энергичный человек понял, что нужны чрезвычайные меры для того, чтобы приостановить экономический упадок компании. Он убедил директоров допустить к внутренней и морской торговле между Индонезией и Индией свободных бюргеров и туземцев при условии известных ограничений. Например, каждый торговый рейс должен был начинаться и заканчиваться в Батавии. Торговля между другими портами была запрещена. Проект не оправдал его надежд отчасти именно вследствие этого ограничения. Во всяком случае, этот проект опоздал на столетие, когда частная и контрабандная торговля в Индонезии уже ускользнула из-под контроля голландцев. Рассчитывая также ограничить контрабанду, ван Имхофф учредил в 1745 году опиумное общество, которому было предоставлено исключительное право торговать опиумом в пределах Голландской империи. Его усилия в этом направлении также не имели большого успеха.

С другой стороны, более успешными оказались его меры по расширению обработки земли в районе Батавии, особенно в местностях, пострадавших от опустошительных набегов китайцев. Пустующие земли продавались частным фермерам, которым предоставляли феодальные права в отношении туземных поселенцев, но обязывали продавать всю продукцию властям компании по твердым ценам. Ван Имхофф сам купил для себя землю в живописном районе Богора, где он построил величественный особняк, названный Бейтензорг («Беззаботный»), который после его смерти переходил от одного его преемника к другому, пока в конце концов не стал загородной официальной резиденцией генерал-губернатора. При его поощрении голландские крестьянские семьи покидали родину, чтобы получить землю на Яве. Он также улучшил участь туземных земледельцев, установив, какое количество кофе они должны ежегодно сдавать компании, и тем самым стремился предотвратить уничтожение излишков кофе, что делалось в периоды перепроизводства. Его ре[1]формы явились результатом инспекционных поездок в различные районы Явы, во время которых он встречался с управляющими и другими местными служащими и принимал меры, чтобы оградить местных жителей от притеснений со стороны их непосредственных хозяев. Его ценный отчет о путешествиях, полный интересных деталей о местностях и народах, не был опубликован из-за секретности, которой упорно придерживались директора компании.

[231]

Изобретательный ум ван Имхоффа с такой быстротой порождал один проект за другим, что он пытался предпринять слишком многое; но лишь не[1]многое из того, что он сделал, привилось. Обширный план, который он стремился осуществить, означал бы резкое сокращение обязанностей компании в отношении торговых пунктов вне Индонезии и Цейлона и сосредоточение внимания на ее растущих обязанностях как территориальной державы. Его неудачная попытка завязать непосредственную торговлю с Мексикой с целью получения необходимого серебра для чеканки монеты показывает, как далеко могло завести его воображение — вплоть до игнорирования таких упрямых фактов, как наличие условий действующих договоров, исключающих подобные предприятия.

Его крупнейшим недостатком было отсутствие государственного подхода в отношениях с туземными правителями. Во время своего посещения сусухунана Паку Бувоно II в Суракарте он бесцеремонно вмешался в ссору между этим правителем и его братом Мангкубуми, и это вмешательство привело к тому, что последний поднял восстание и началась длительная борьба, «третья яванская война за престолонаследие» 1749— 1757 годов, которая снова вовлекла компанию в военные действия, связанные с большими расходами. В течение первого года войны в связи со смертью сусухунана характер войны изменился, и она превратилась из династической распри в освободительную войну против голландского господства, ибо Паку Бувоно II на смертном одре дал свое согласие губернатору провинции Северного побережья ван Хогендорфу уступить свое государство голландцам, и его преемник Паку Бувоно III получил свою корону не по праву рождения, а из рук компании. Это привело к тому, что большинство матарамских вождей связало свою судьбу с Мангкубуми, которого они провозгласили сусухунаном. Поэтому голландцам пришлось вести самую разрушительную из всех своих яванских войн, чтобы сохранить престол за своим ставленником. Пока голландцы были всецело поглощены событиями в Матараме, в султанате Бантам вспыхнуло серьезное восстание, которое было подавлено лишь ценой тяжелых военных потерь.

После двух лет борьбы в Матараме, которая шла с переменным успехом, Мангкубуми в сражении на реке Боговонто в 1751 году нанес поражение голландским войскам и убил голландского командующего Де Клерка; ему удалось занять большую часть провинции Северного побережья, откуда он угрожал вторжением в глубь территории компании. Однако ценою огромных усилий его удалось вытеснить из провинции, и, к счастью для компании, он начал борьбу за власть со своим племянником Мае Саидом, которая парализовала его действия против голландцев. В 1750 году умер ван Имхофф, и его преемник, Якоб Моссел, решил произвести раздел Матарама. В 1755 году он заключил с Мангкубуми договор, по которому Паку Бувоно III признавался правителем восточной половины королевства 1. Сам же Мангкубуми получил западную половину со столицей Джокьякартой и титул султана Хаменгку Бувоно. Потребовалось два года ожесточенной борьбы, чтобы заставить Мас Саида подчиниться. По Салатигскому миру (1757) Мас Саид признал сюзеренитет компании и получил в качестве вассала компании часть Матарама, известную теперь как территория Мангкунегоро.

Осложнения в Бантаме возникли в результате династического конфликта, и снова неуместное вмешательство Имхоффа привело к серьезным последствиям. Старый султан, который правил с 1733 года, в такой степени подпал под влияние одной из своих жен арабского происхождения Рату Фатимы, что поддался ее уговорам и назначил ее зятя, своего племянника, наследником престола вместо законного наследника пангерана Густи. Ван Имхофф поддержал этот план, и в 1743 году, когда султан проявил признаки безумия, Рату Фатима низложила его в пользу своего ставленника, а сама стала регентшей. Когда пангеран Густи попытался добиться своих прав, он был выслан голландцами на Цейлон, а старого султана увезли на Амбоину, где он вскоре

_____

1. То есть Суракарты.—Прим. ред.

[232]

умер. Сразу же вспыхнуло всеобщее восстание под руководством священнослужителя Кьяи Тапа и военачальника Рату Багуса. Голландские войска, посланные на помощь Фатиме, были разбиты, и мятежники обратились за помощью к англичанам в Бенкулене.

Таково было положение в 1750 году, когда умер ван Имхофф. Пришедший ему на смену Якоб Моссель решил резко изменить политику. Он привлек на свою сторону видных бантамских вождей, изгнав Фатиму и ее ставленника возвел на престол брата покойного султана, возвратил пангерана Густи с Цей[1]лона и признал его наследником престола. Новый султан заключил в 1752 году договор с компанией, по которому он признавал ее сюзеренитет и уступал ей контроль над Лампонгскими областями. Восстание, однако, продолжалось. Рату Багус принял титул султана, тогда как Кьяи Тапа, воспользовавшись тем, что голландцы были поглощены матарамской войной, грабил голландскую территорию и даже предпринял наступление на Батавию, которое закончилось провалом. В течение некоторого времени голландские войска в Бантаме были осаждены мятежниками. Потребовалась очень упорная борьба, прежде чем два мятежных вождя отказались от сопротивления. В 1753 году новый султан отрекся от престола в пользу пангерана Густи, который под[1]твердил договор с компанией, и спокойствие было восстановлено. Голландцы стали теперь хозяевами всей Явы, за исключением территории на крайнем востоке острова, где балийские сторонники Сурапати все еще создавали беспорядки. Лишь в 1772 году голландцы смогли расправиться с ними.

Теперь голландцы были полными хозяевами Явы. Они оставались долгое время силой, более или менее господствующей над остальными островами архипелага. Из более крупных островов только Бали и Ломбок оставались вне их влияния. Продукция этих островов не имела большого экономического значения, тогда как воинственный характер их жителей и упорство, с которым они неоднократно в прошлом противостояли внешнему вмешательству, пугали голландцев. Удивительная приверженность балийцев к своей традиционной религии с ее индуистскими связями в то время, когда все крупные островные державы приняли ислам, говорит сама за себя.

На Суматре еще до конца X V II века голландцы уничтожили контроль Аче над торговлей перцем. В результате, за исключением Аче, который упорно сохранял свою независимость, большинство прибрежных государств стало вассалами Батавии. Но так как голландцы не были склонны в какой-либо степени к территориальной экспансии в глубь острова, их вмешательство в ту[1]земную жизнь было незначительным или же вовсе не имело места; во всяком случае, власть султанов с побережья не распространялась на внутренние территории острова. Монополия на торговлю перцем не могла строго соблюдаться отчасти по географическим причинам, а также в связи с существованием фактории, созданной в Бенкулене англичанами после их изгнания из Бантама. На более отсталом острове Борнео голландцы установили отношения главным образом с султанатом Банджермасина, который приобрел некоторое значение как центр контрабандной торговли после того, как голландцы в 1667 году захватили Макассар. Чтобы покончить с таким положением, Батавия в 1756 году отправила специального посла, заключившего новое торговое соглашение, по которому контроль над торговлей переходил в руки голландцев. В XVIII веке возникла китайская колония, занимавшаяся разработкой богатых золотых месторождений Самбасского султаната. Иммигранты были организованы в конгси1 и в конце концов начали создавать полунезависимые общины.

Если влияние голландцев на жизнь Суматры и Борнео было незначительным, то их строгое регулирование производства пряностей и торговли на островах «Великого Востока» 2 подорвало в равной степени процветание и туземную культуру этого района. Выращивание гвоздики и мускатного ореха было

_____

1. Конгси— объединение, землячество. — Прим. ред.

2. Островах пряностей.— Прим. ред.

[233]

ограничено островами Банда и Амбоина. Деревья, выращенные без разрешения в других местах, уничтожались крупными флотилиями кораблей под командованием голландских офицеров, которые совершали ежегодные рейсы в районы, вызывавшие подозрение. Тернате и Тидоре, некогда процветавшие центры разведения гвоздики и межостровного судоходства, превратились в отсталые районы, пораженные нищетой. Наследственные правящие династии на этих островах получали за свое послушание ежегодное содержание. Но положение в «привилегированных» районах было хуже (если это только возможно), чем в тех районах, где производство пряностей было запрещено.

Туземцы, работавшие за жалкие гроши, были вынуждены покупать продовольствие у голландцев по непомерно высоким ценам и вырубать свои деревья всякий раз, когда компания решала ограничить запасы. Положение усугублялось тем, что политика монополии и ограничения принесла свое возмездие — она заставила англичан и французов разводить гвоздику и мускатный орех на своих собственных тропических территориях, благодаря чему они довольно успешно удерживали цены на разумном уровне, когда в конце XVIII столетия спрос в Европе на пряности начал возрастать.

Одним из наихудших результатов жестких мер, применявшихся голландцами при установлении и сохранении своей торговой монополии, был колос[1]сальный рост пиратства. В течение многих столетий пиратство среди малайцев считалось почетным занятием, тогда как для индонезийских мусульман война против «неверных» считалась религиозным долгом. Значительное сокращение туземной морской торговли и крайняя нищета, до которой были низведены многие прибрежные районы нусантары 1, заставляли большее, чем когда-либо, число людей становиться пиратами и пополнять собой крупные пиратские флотилии, которыми кишели воды архипелага. Поражение, нанесенное морской мощи Макассара, открыло, в частности, дорогу возвышению бугского государства Бони. Начиная с конца XVII века отважный и смышленый народ этого государства стал производить налеты с целью грабежа на побережьях Явы, Суматры и Малаккского полуострова, причем число этих налетов все возрастало. На протяжении XVIII века буги были явными врагами голландской Ост-Индской компании. Они принимали участие в войнах, которые вели султаны западного побережья Борнео, опустошили султанат Джохор и даже угрожали Малакке. И так как в течение второй половины столетия голландский контроль над морями ослабел, крупные пиратские флотилии ежегодно совершали регулярные набеги, отправляясь с хорошо оборудованных баз в различных частях архипелага — в Тобело на северо-восточном побережье Хальмахеры, на островах у побережья Новой Гвинеи и на островах Сулу. Наиболее грозными из всех были илланы с островов Сулу. Их крупные флотилии хорошо вооруженных галер бесстрашно совершали нападения на самые мощные военные корабли компании, а в конце столетия они создали укрепленную базу на южной оконечности Суматры, откуда совершали грабительские налеты в Зондском проливе и охотились за рабами во всех направлениях.

Восстановление мира на Яве после «третьей войны за престолонаследие» и бантамского восстания до некоторой степени улучшило положение на острове. Компания прилагала усилия к тому, чтобы сохранить хорошие отношения с вассальными султанами Суракарты и Джокьякарты и отказывалась от вмешательства в пограничные конфликты, которые постоянно возникали между этими двумя государствами. Поощрялось разведение кофе и сахарного тростника, и строились дороги, чтобы облегчить перевозку этих товаров. В надежде уменьшить коррупцию было увеличено жалованье служащим и были предприняты попытки повысить эффективность вооруженных сил. Но все возраставшее истощение финансов компании и неуклонно растущий дефицит ее балансов  препятствовали осуществлению каких-либо коренных реформ.

_____

1. Нусантара (индонез.) — архипелаг. — Прим. ред.

[234]

За пределами Явы упадок могущества голландцев был более очевидным. Усиление власти англичан в Индии, начиная со времени Клайва, стало серьезно угрожать позициям голландцев в Индии, особенно в Бенгалии, откуда Батавия ввозила не только большое количество тканей, но также и запасы опиума, тайная монополия на торговлю которым приносила служащим компании огромные барыши. Неудачная попытка голландцев осуществить в 1759 году вооруженное выступление против Клайва принесла им унизительное поражение, в результате которого бенгальская торговля голландцев перешла под надзор англичан 1. На Цейлоне их распри с правителем Канди по поводу торговли корицей вылились в открытую войну, которая, однако, закончилась в 1766 году выгодным для голландцев договором. Повсюду — на Суматре, Борнео и Островах пряностей — наблюдалась печальная картина торгового застоя и упадка. Положение усугублялось тем, что именно в тот момент, когда только огромное общенациональное усилие могло спасти компанию, в 1780 году в Голландии произошло столкновение между «патриотами» и «оранжистами» 2, которое помешало принять какие-либо меры.

В том же году началась также «четвертая английская война», как ее называют голландские историки, которая, по их горькому замечанию, нанесла компании смертельный удар. Голландское правительство вняло увещеваниям выходца из Новой Англии Джона Адамса и согласилось признать независимость Америки. Правительство лорда Норда узнало об этом и объявило войну Голландии. Как в Ост-Индии, так и в Вест-Индии голландские колонии были беззащитны. Потери голландского торгового флота были колоссальны. Нега[1]патам и другие торговые пункты в Индии попали в руки англичан, так же как и все голландские форты на западном побережье Суматры. Только с по[1]мощью французской военно-морской эскадры под командованием блестящего полководца Сюффрена голландцы смогли спасти Цейлон и мыс Доброй Надежды от захвата их англичанами. Они потеряли почти все свои суда, направлявшиеся на родину с Востока. Ни одно торговое судно не решалось выйти в море из голландских портов в Европе. Торговля замерла. Склады голландцев в Батавии были забиты невывезенными товарами, которые они охотно бы продали нейтральным странам по убыточным ценам.

Парижский договор, подписанный в 1784 году, разрушил систему голландской монополии. По этому договору английские суда получали свободу торговли во всех морях, омывающих Индию. Англичане снова получили возможность оспаривать господство голландцев над индонезийской торговлей. Спустя два года в этом направлении был сделан важный шаг — Фрэнсис Лайт основал английское поселение на острове Пенанг, напротив Кедаха.

Утрата голландцами контроля над своей восточной империей во время войны 1780— 1784 годов имела дальнейшие последствия. Буги воспользовались случаем и начали угрожать Малакке, и лишь своевременное прибытие голландской эскадры под командованием ван Браама спасло город. Когда в 1783 году голландцы изгнали бугов из Джохора, буги стали угрожать интересам голландцев на западном побережье Борнео и в Банджермасине. Это наряду с основанием англичанами поселения на Пенанге заставило голландцев в 1787 году установить свой контроль в этом районе, но ненадолго. Вскоре после этого между султанатами Суракартой и Джокьякартой на центральной Яве начались трения, которые в условиях ослабления власти голландцев могли привести к серьезным последствиям; к счастью, в результате давления, оказанного голландцами на сунана в 1790 году, вопрос был улажен.

Временное восстановление голландской морской мощи эскадрой ван Браама было результатом вмешательства голландского правительства в дела компании. Комитет, посланный вслед за этим для обследования состояния

_______

1. «Cambridge History of India», vol. V, p. 153— 155.

2. Во второй половине XVIII века в Нидерландах образовались политические партии «патриотов» и «оранжистов». Первая в основном выражала интересы демократической части буржуазии, а вторая являлась дворянско-католической и группировалась вокруг штатгальтера Вильгельма Оранского.— Прим. ред.

[235]

обороны Голландской восточной империи, нашел, что положение вызывает тревогу. В равной степени вызывал тревогу непрестанный и быстро растущий дефицит в балансах компании. В 1789 году дефицит составлял 74 миллиона гульденов. Два года спустя дефицит возрос до 96 миллионов гульденов. Компания не

пользовалась более доверием и не могла вести переговоры об условиях займов

на открытом рынке. Генеральные Штаты должны были принять меры. Главный вопрос заключался в том, можно ли спасти компанию путем реформы или же голландское правительство должно распустить ее и принять на себя все ее обязательства.

Вильгельм V, восстановленный штатгальтером в результате контрреволюционного восстания 1787 года 1, стремился сохранить компанию. Несмотря на провал предыдущих комиссий, назначавшихся для ее перестройки, он назначил в 1791 году высокую комиссию в составе Недербурга, советника компании, и Фрейкениуса, офицера по морским делам компании, которые должны были отправиться в Ост-Индию и действовать совместно с генерал-губернатором Алтингом и ван Стоккумом, генеральным директором по торговле в Батавии. Недербург и Фрейкениус попали в Батавию лишь в 1793 году. Там они соединились с правящей кликой компании и некоторое время продолжали выступать против требования о проведении реформ.

В начале 1795 года войска генерала Пишегрю заняли Голландию, низвергли власть штатгальтера и учредили Батавскую республику под француз[1]ским протекторатом. Вильгельм V бежал в Англию и опубликовал там «Письма из Кью» 2, в которых он приказывал служащим голландской Ост-Индии пере[1]дать владения компании в руки англичан во избежание их захвата французами. Англичане, как он пояснял, дали торжественное обещание возвратить эти владения Нидерландам, когда будет восстановлен мир. По этому соглашению англичане в 1796 году установили свой контроль над мысом Доброй Надежды и над Цейлоном. Все голландские форты в Индии и на западном побережье Суматры, так же как и Малакка, попали в руки англичан. На Молуккских островах англичане захватили Амбоину и острова Банда, но не смогли взять Тернате.

Правительство Батавии под влиянием Недербурга было против поли[1]тики, изложенной в «Письмах из Кью». В равной степени оно было против требований о создании более демократичного правительства, которые начали предъявлять группы свободных бюргеров и служащих компании на Яве. Поэтому Недербург и генерал-губернатор ван Оверстратен сурово подавляли либеральное движение и в то же время готовились оказать сопротивление любой по[1]пытке англичан занять остров. Но никаких попыток в этом направлении предпринято не было, хотя союз Батавской республики с революционной Францией еще раз привел к войне между Англией и Голландией. В это время англичане были слишком поглощены своими делами в других местах.

Смена правительства в Гааге, однако, привела к изменению политики в отношении Восточной империи. Коллегия директоров была упразднена Вместо нее был создан «Комитет по делам ост-индской торговли и владений»,

находившийся под непосредственным наблюдением правительства. В 1798 году было принято решение о ликвидации самой компании; ее долги и имущество государство должно было принять на себя. Указ вступал в силу 31 декабря 1799 года, когда истекал срок устава компании, и этот устав не был возобновлен. Долг компании составлял тогда 134 миллиона гульденов.

_______

1. В 1785 году в Нидерландах партия «патриотов», опиравшаяся на помощь Франции, подняла восстание против штатгальтера Вильгельма V и изгнала его из Нидерландов. Его власть была восстановлена с помощью прусской и английской интервенции. - Прим. ред.

2. Кью — пригород Лондона.— Прим. ред.

[236]

Цитируется по изд.: Д.Дж.Е. Холл. История Юго-Восточной Азии. Пер. с. англ. Я.М. Света, Р.А, Тузмухамедова. М., Издательство иностранной литературы, 1958, с. 224-237.