Миманса (ИИ, 1979)

Традиционный список шести даршан всегда завершается системами миманса и веданта. Они были настолько тесно связаны, что веданту иногда называли уттара-мимансой (высшей или вторичной мимансой), а сама миманса получила наименование пурва, т. е. «первоначальная». В действительности, однако, эти системы как по своим исходным принципам, так и по общему духу доктрин весьма серьезно отличаются друг от друга. Невозможно определить, какая из двух школ зародилась ранее, несомненно лишь, что их слияние в единую традицию произошло в средневековье и было отмечено поистине подавляющим влиянием веданты.

Миманса пытается последовательно вернуться к ведам, проявляя в этом стремлении даже большую бескомпромиссность, чем ортодоксальное индуистское богословие. Основой всякого знания она провозглашает тексты ведийских сборников — самхиты, подчеркивая этим исключительную близость к ведизму и брахманизму. Подобно многим другим индийским религиозно-философским системам, миманса глубоко прагматична, но практицизм этот особого рода. Центральным вопросом остаются в ней принципы и нормы ритуала, правильное богопочитание. В разработке этой идеи миманса по существу отходит даже от подлинного духа ведийской традиции. В ведах и брахманах жертвы приносились ради богов, в мимансе боги существуют ради жертвы. Они перестают быть властителями природы, вторгающимися в движение стихий и жизнь людей; здесь они лишь необходимое звено ритуальной схемы, так как без них практика жертвоприношения утратила бы свой смысл. Естественно, что подробные и зачастую казуистические толкования отдельных ритуальных предписаний вед п брахман занимают в текстах мимансы основное место.

Важный раздел мимансы как философской школы, несмотря на преимущественный интерес к религиозным проблемам, представляет учение о познании. В шесть источников «правильного познания» (прамана) Джаймини (условно II век до н. э.), которого считают основателем школы миманса, включает и свидетельство авторитета, т. е. ведийских текстов (шабда); однако другие источники, перечисленные в его трактате «Миманса-сутра», непосредственно не связаны с религиозно-ритуалистической тенденцией школы в целом. Это — чувственное восприятие, логический вывод, сравнение и предположение.

Если ньяя, говоря условно, прибегает к дедуктнвиому методу применительно к идее аналогии, то миманса отстаивает метод индукции. Ортодоксальная по своим идеалам миманса и во многом «еретическая» ньяя решают одну и ту же проблему, полемизируя друг с другом. Дух спора присущ изучаемой школе в неменьшей степени, чем другим. Трактаты ее полны критических выпадов в адрес идейных соперников.

Мимансаки (приверженцы мимансы) вводят понятие «предположение», или, точнее, «постулирование». Смысл его состоит в том, что если какое-либо явление кажется нам беспричинным, то мы вынуждены прибегать к косвенным его объяснениям, анализ которых позволяет посредством исключения в конце концов доискиваться до подлинной причины. Здесь оформляется представление о гипотезе (вернее, о правильном выборе решения) и ее роли в процессе познания. Правда, постулирование (артхапатти) нельзя полностью отождествить с гипотезой, поскольку постулирование означает тут не предположение, а не подвергающийся сомнению вывод.

Примечательно также, что отстаиваемый мимансой общий взгляд на внешний мир отмечен определенным реализмом: объективное бытие Вселенной и ее познаваемость не ставятся под сомнение, хотя Джаймини выступал активным противником не только материалистов и санкхьи, но и раннего буддизма. В VI—VII веках н. э. все большее значение в мимансе приобретает идея спасения, непосредственно увязываемая с тщательным выполнением предписаний вед. С этого времени особенно усиливается влияние на нее веданты, с которой миманса фактически сливается в единую школу.

Цитируется по изд.: К.А. Антонова, Г.М. Бонгард-Левин, Г.Г. Котовский. История Индии. Издание второе исправленное и дополненное. М., 1979, с. 152-154.