Мифология (Ильичёв, 1983)

МИФОЛОГИЯ (от мифы и греч. λόγος — слово, понятие, учение), форма общественного сознания; способ понимания природной и социальной действительности на ранних стадиях обществ. развития. В общественном сознании первобытного общества мифология доминирует. Мифология ориентирована на преодоление фундаментальных антиномий человеческого существования, на гармонизацию личности, общества и природы. Предпосылками мифологической «логики» служили неспособность человека выделить себя из окружающей среды и нерасчленённость мифологического мышления, не отделившегося от эмоциональной, аффективной сферы. Следствием было метафорическое сопоставление природных и культурных (социальных) объектов, очеловечивание окружающей природной среды, в том числе одушевление фрагментов космоса. Мифологическому мышлению свойственно неотчётливое разделение субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, пространственных и временных отношений, происхождения и сущности, безразличие к противоречию и т. п. Объекты сближались по вторичным чувственным качествам, смежности в пространстве и времени, выступали в качестве знаков других предметов и т. п.

Научный принцип объяснения заменялся в мифологии тотальным генетизмом и этиологизмом: объяснение вещи и мира в целом сводилось к рассказу о происхождении и творении. Мифологии свойственно резкое разграничение мифологического, раннего (сакрального) и текущего, последующего (профанного) времени. Мифологическое событие отделено от настояшего времени значительным промежутком времени и воплощает не просто прошлое, но особую форму первотворения, первопредметов и перводействий, предшествующую эмпирическому времени. Всё происходящее в мифическом времени приобретает значение парадигмы и прецедента, т. е. образца для воспроизведения. Моделирование оказывается специфической функцией мифа. Если научное обобщение строится на основе логической иерархии от конкретного к абстрактному и от причин к следствиям, то мифологическое оперирует конкретным и персональным, использованным в качестве знака, так что иерархии причин и следствий соответствует гипостазирование, иерархия мифологических существ, имеющая семантически-ценностное значение. То, что в научном анализе выступает как сходство или иной вид отношения, в мифологии выглядит как тождество, а логическому разделению на признаки в мифологии соответствует разделение на части. Миф обычно совмещает в себе два аспекта: диахронический (рассказ о прошлом) и синхронический (объяснение настоящего или будущего). Содержание мифа представлялось первобытному сознанию реальным и даже в высшем смысле реальным, так как воплощало коллективный, «надёжный» опыт осмысления действительности множеством поколений, который служил предметом веры, а не критики. Мифы утверждали принятую в данном обществе систему ценностей, поддерживали и санкционировали определенные нормы поведения.

Мифологическое мироощущение выражалось не только в повествованиях, но и в действах (обрядах, танцах и т. п.). Миф и обряд в древних культурах составляли известное единство — мировоззренческое, функциональное, структурное, являя собой как бы два аспекта первобытной культуры — словесный и действенный, «теоретический» и «практический». Уже на ранних стадиях развития мифология связывается с религиозно-мистическими обрядами и входит существенной частью в состав религиозных верований. В качестве нерасчленённого, синтетического единства мифология включала в себя зачатки не только религии, но и философии, политических теорий, различных форм искусства, поэтому столь сложна задача размежевания мифологии и близких к ней по жанру и времени возникновения форм словесного творчества: сказки, героического эпоса, легенды, исторические предания. Мифологическая подпочва сохраняется и в более позднем, «классическом», эпосе. Через сказку и героический эпос с мифологией оказывается связанной и литература, в том числе повествовательная.

Различные формы общественного сознания и после окончательного  выделения из мифологии продолжали пользоваться мифом как своим «языком», расширяя и по-новому толкуя мифологические символы. В частности, в 20 веке наблюдается также сознательное обращение некоторых направлений литературы к мифологии (Дж. Джойс, Ф. Кафка, Т. Манн, Г. Маркес, Ж. Жироду, Ж. Кокто, Ж. Ануй и др.), причём имеет место как переосмысление различных традиционных мифов, так и мифотворчество — создание собственных поэтических символов.

Некоторые особенности мифологического мышления могут сохраняться в массовом сознании наряду с элементами философского и научного знания, строгой научной логикой. При некоторых условиях массовое сознание может служить почвой для распространения «социального», или «политического», мифа (например, немецкий нацизм возрождал и использовал древнегерманскую языческую мифологию, а также сам создавал разнообразные мифы — расовый и др.), но в целом мифология как ступень сознания исторически изжила себя. В развитом цивилизованном обществе мифология может сохраняться только фрагментарно, спорадически на некоторых уровнях.

Первые попытки рационального переосмысления мифологического материала предпринимались ещё в античности, причём преобладало аллегорическое истолкование мифологии (у софистов, стоиков, пифагорейцев). Платон противопоставил народной мифологии философско-символическую её интерпретацию. Эвгемер (4—3 века до н. э.) видел в мифических образах обожествление исторических деятелей, положив начало «эвгемерическому» толкованию мифов, распространённому и позднее. Средневековые христианские теологи дискредитировали античную мифологию; интерес к ней возродился у гуманистов эпохи Возрождения, которые видели в ней выражение чувств и страстей эмансипирующейся человеческой личности.

Первые попытки сравнительной мифологии были стимулированы открытием Америки и знакомством с культурой американских индейцев (Ж. Ф. Лафито). В философии Вико своеобразие «божественной поэзии» мифа связывается с неразвитыми и специфическими формами мышления, сравнимыми с детской психологией (например, конкретность, телесность, эмоциональность, проекция человеческих качеств на предметы окружающего мира и др.). Философия мифа Вико содержала в зародыше почти все основные последующие направления в изучении мифологии. Деятели французского Просвещения рассматривали мифологию как продукт невежества и обмана, как суеверие (Б. Фонтенель, Вольтер, Дидро, Монтескье и др.). Концепция Гердера составила переходную ступень от просветит, взгляда к романтическому, он трактовал мифологию как ноэтическое богатство и мудрость народа. Романтическая философия мифологии, получившая завершение у Шеллинга, трактовала мифологию как эстетический феномен, занимающий промежуточное положение между природой и искусством и содержащий символизацию природы. Основной пафос романтической философии мифа состоял в замене аллегорического истолкования символическим. Во 2-й половине 19 века друг другу противостояли две основные магистральные школы изучения мифа. Первая из них опиралась на достижения научного сравнительно-исторического языкознания и разрабатывала лингвистическую концепцию мифа (А. Кун, В. Шварц, В. Манхардт, М. Мюллер, Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, А. А. Потебня и др.). Согласно точке зрения Мюллера, первобытный человек обозначал отвлечённые понятия через конкретные признаки посредством метафорических эпитетов, а когда первоначальный смысл последних оказывался забыт или затемнён, в силу семантических сдвигов возникал миф (концепция мифа как «болезни языка»). Впоследствии эта концепция была признана несостоятельной, но сам по себе первый опыт использования языка для реконструкции мифа получил продуктивное развитие. Вторая школа — антропологическая, или эволюционистская,— сложилась в Великобритании в результате первых научных шагов сравнительной этнографии. Мифология возводилась к анимизму, к некоему представлению о душе, возникающему у «дикаря» из размышлений о смерти, снах, болезни. Мифология отождествлялась, таким образом, со своеобразной первобытной наукой, становящейся якобы не более чем пережитком с развитием культуры и не имеющей самостоятельного значения. Серьёзные коррективы в эту концепцию внёс Дж. Фрейзер, истолковавший миф по преимуществу не как сознательную попытку объяснения окружающего мира, а как слепок магического ритуала. Ритуалистическая доктрина Фрейзера была развита кембриджской школой классической филологии (Д. Харрисон, Ф. Корнфорд, А. Кук, Г, Марри), причём в 30—40-х годах 20 века ритуалистическая школа заняла доминирующее положение (С. Хук, Т. Тестер, Э. Джеймс и др.), но крайности ритуализма вызывали справедливую критику (К. Клакхон, У. Баском, В. Гринуэй, Дж. Фонтенроз, К. Леви-Строс). Английский этнограф Б. Малиновский положил начало функциональной школе в этнологии, приписав мифу в первую очередь практические функции поддержания традиции и непрерывности племенной культуры. Представители французской социологической школы (Дюркгейм, Леви-Брюль) обращали внимание на моделирование в мифологии родовой организации. Впоследствии интерес в изучении мифологии сместился в область специфики мифологического мышления. Леви-Брюль считал первобытное мышление «дологическим», в котором коллективные представления служат предметом веры и носят императивный характер. К «механизмам» мифологического мышления он относил: несоблюдение логические закона исключённого третьего (объекты могут быть одновременно и самими собой, и чем-то другим); закон партиципации (утверждение мистического сопричастия тотемической группы и какого-либо объекта, явления); неоднородность пространства; качественный характер представлений о времени и др.

Символическая теория мифа, развитая Кассирером, углубила понимание интеллектуального своеобразия мифа как автономной символической формы культуры, особым образом моделирующей мир. В работах Вундта подчёркивалась роль аффективных состояний, ассоциативных цепей и сновидений в генезисе мифа. Эта линия интерпретации продолжена у Фрейда и его последователен, усматривавших в мифе выражение бессознательных психических комплексов. Юнг возводил различные виды и проявления человеческой фантазии (миф, поэзия, бессознательное фантазирование в снах) к коллективно-подсознательным мифоподобным символам — так называемым архетипам. Эти первичные образы коллективной фантазии выступают в роли «категорий», организующих внешние представления. У Юнга наметилась тенденция излишней психологизации мифа и расширения его понятия до продукта воображения вообще. Структуралистская теория мифа Леви-Строса, не отрицая конкретности и метафоричности мифологического мышления, утверждала вместе с тем его способность к обобщению, классификациям и логическому анализу; для прояснения этих процедур и был использован структурный метод. Леви-Строс видел в мифе логический инструмент разрешения фундаментальных противоречий посредством медиации — прогрессивной замены фундаментальной противоположности менее резкими противоположностями. *В целом в западных исследованиях мифологии научным достижениям, как правило, сопутствуют идеалистические искажения, гипертрофия бессознательного аспекта, антиисторизм. В советской науке, использующей марксистско-ленинскую методологию*, изучение мифологии шло в основном по двум руслам: работы этнографов в религиоведческом аспекте и работы филологов (преимущественно «классиков»); в последние годы к мифологии стали обращаться лингвисты-семиотики при разработке проблем семантики. К первой категории относятся труды В. Г. Бого-раза, Л. Я. Штернберга, А. М. Золотарёва, С. А. Токарева, А. Ф. Анисимова, Ю. П. Францева, Б. И. Ша-ревской, М. И. Шахновича и др. Главным объектом исследования является соотношение мифологии и религии, а также отражение в религиозных мифах производственной практики и социальной организации. А. Ф. Лосев отмечал совпадение в мифе общей идеи и чувственного образа, неразделённость идеального и вещественного. В 20—30-х годах вопросы античной мифологии в соотношении с фольклором разрабатывались в трудах И. М. Тройского, И. И. Толстого и др. M. M. Бахтин показал, что народная карнавальная (античная и средневековая) культура служила промежуточным звеном между ритуальной первобытной культурой и художественной литературой. Ядром исследований лингвистов-структуралистов В. В. Иванова и В. Н. Топорова являются опыты реконструкции древних балто-славянских и индоевропейских мифологических семантик средствами современной семиотики. Методы семиотики используются в работах Б. М. Мелетинского по общей теории мифа.

E. M. Мелетинский.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

Примечания «ПК»

* Выделенные курсивом слова между звёздочками ** являются обязательными ритуальными «заклинаниями» советского времени. Если автор философского или исторического издания типа энциклопедии или словаря хотел, чтобы его пригласили в следующий раз, он просто-таки обязан был в советские годы включать подобные ритуальные «заклинания» в свои тексты.

Литература:

Маркс К., Введение. (Из экономических рукописей 1857— 1858 гг.), Маркс К. иЭнгельс Ф., Соч., т. 12, с. 736—38; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, там же, т. 20, с. 528—29; его же, Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии, там же, т. 21, с. 313; Ланг Э., М., пер. с франц., М., 1901; Вундт В., Миф и религия, пер. с нем., СПВ, 19132; Фрейд 3., Тотем и табу, пер. с нем., М.— П., 1923; Леви-Брюль Л., Первобытное мышление, пер. с франц., М., 1930; Лосев А. Ф., Античная мифология в ее историческом развитии, М., 1957; Токapев С. А., Что такое мифология?, в кн.: Вопросы истории религии и атеизма, [т.] 10, М., 1962; Золотарев A.M., Родовой строй и первобытная М., М., 1964; Леви-Стросс К., Структура мифа, «ВФ», 1970, М 7; Шахнович М. И., Первобытная М. и философия, Л., 1971; Кессид и Ф. X., От мифа к логосу, М., 1972; Иванов В. В., Топоров В. Н., Исследования в области славянских древностей, М., 1974; Мелетинский Е. М., Поэтика мифа, М., 1976; Стеблин-Каменский М. И., Миф, Л., 1976; Фрейденберг О. М., Миф и литература древности, М., 1978; Фрэзер Д ж., Золотая ветвь, пер. с англ., Μ., 1980; Мифы народов мира, т. 1—2, М., 1980—81; Cassirer E., Philosophie der symbolischen Formen, Bd 2 — Das mythische Denken, B., 1925; Campbell J., The masks of God, v. 1—4, N. Υ. 1959—68; E l i a d e M., Aspects du mythe, [P., 1963]; L ё v i-Strauss Cl., Mythologiques, [t.3 l—4, P., 1964—71.