Национализм [африканцев]

ИДЕОЛОГИЯ РАННЕГО НАЦИОНАЛИЗМА. Идеология как сложное субъективное отражение социальной действительности в интересах определённых властных групп или классов достаточно поздно начинает свое развитие на Африканском континенте. Большинство государственных образований или зависимых территорий во второй половине XIX в. имели слабо дифференцированную социальную структуру. Идеологические и политические функции выполнялись в основном одними и теми же людьми. Политическая мысль являлась официальной и воплощалась в государственно-правовых формах или отражала основные тенденции идеологического развития в стране-метрополии. Тем более важное значение и популярность приобретали неформальные идейные течения, которые разрабатывались немногими образованными африканцами. Особую роль играли идейные связи африканцев с народами африканского происхождения в Западном полушарии — в Центральной и Северной Америке и с представителями африканской диаспоры в странах-метрополиях.

Значительный отпечаток на ранние идейные поиски африканцев и африкано-американцев наложили христианские догматы. Это объяснялось, прежде всего, тем, что начальное образование в Черной Африке вплоть до середины XX столетия в основном находилось в ведении миссионерских обществ, а возможности продолжить его, в том числе за рубежом, зависели от получения стипендий и поддержки все тех же церковно-миссионерских организаций.

В Западной Африке число образованных (по меркам XIX столетия) африканцев намного превышало показатели других регионов. Ощутимо было влияние и африкано-американских репатриантов, попадавших сюда через Либерию и, позже, Сьерра-Леоне. Сказывалось и стремление колониальных властей наладить управление и контроль силами чиновников-африканцев, поскольку европейцев было не выгодно подолгу держать в регионе, особенно на средних и низовых должностях, из-за тяжелого климата и тропических болезней.

Помимо чиновников и представителей церковных кругов, в составе африканской интеллектуальной элиты второй половины ХIХ - начала XX века необходимо учитывать сотрудников и авторов различных периодических изданий на европейских и африканских языках. Число таких популярных газет, альманахов и журналов насчитывало десятки к концу XIX века и продолжило быстро расти в XX столетии.

Подобные источники и процессы формирования общественного сознания не были ограничены, как правило, территорией какой-то одной колонии. Включенность в громадные имперские владения, языки метрополий, объединявшие африканцев, принадлежавших изначально к разным культурным традициям, универсальность административных, культуртрегерских, образовательных задач и целей религиозно-нравственной пропаганды — всё это способствовало ускоренному осознанию образованными африканцами общности своих судеб. Вплоть до начала Первой мировой войны численность этой влиятельной прослойки, тем не менее, не превышала нескольких сотен человек для каждой из основных частей Черной Африки (Западная, Центральная, Восточная и Южная), хотя значимость вклада каждого региона в процесс становления и развития идейно-политических концепций сильно различалась.

Для интеллектуальной элиты рубежа XIX-XX веков, ретроспективно оценивающей историю континента на протяжении почти четырех предыдущих столетий, она чаще всего представлялась историей противостояния европейскому проникновению и завоеванию и окрашена ужасами работорговли. То, что африканская культура, самобытность сохранились и продолжали развиваться, немногочисленные «архитекторы» африканской общественно-политической мысли объясняли в первую очередь необыкновенными качествами «африканской личности».

Пионером такого подхода стал Эдвард Блайден (1832-1912 гг.). Выходец из Вест-Индии, он посвятил свою жизнь и энциклопедические знания служению Либерии и Африке в целом. Уже в 1860-е гг. он первым начал активную и убедительную пропаганду идеи «духовной деколонизации» африканцев. Призывал опираться в этом сложном процессе на помощь своих «братьев по расе» в африканской диаспоре. При этом Э. Блайден не считал предосудительной роль европейских цивилизаторов и высоко ценил влияние ислама, проникновение которого в Африку сплотило многие африканские народы и помогло в создании более совершенных властных и хозяйственных институтов. В своих многочисленных трудах Блайден пропагандировал «духовную деколонизацию», «исключительность африканской личности» и «расовую солидарность». Как бы ни интерпретировали их идеологи более поздних периодов, эти идеи никогда не были окрашены в тона расовой исключительности и не подразумевали искоренения европейского влияния в общественном сознании, повседневности или стратегии развития африканских народов.

Многие современники Блайдена, будучи связаны с деятельностью различных христианских религиозных организаций в Западной Африке или работая в учреждениях колониальной администрации, активно выступали за дальнейшую африканизацию церкви, усиление самобытности «африканской личности». Такие западноафриканские общественные деятели, как Самюэль Кроутер (1806-1891), Джеймс Хортон (1835-1883), Джеймс Джонсон (1838-1917) начинали сомневаться в справедливости тех концепций европейской гуманитарной науки, которые акцентировали внимание на признаках «неразвитости» негроидной расы. Подобные сомнения культивировали чувства расовой солидарности у различных африканских народов, позволяя опираться на поддержку «братьев по расе» за пределами континента. Идейные построения этого рода в отечественной африканистике принято называть «культурным национализмом», что не отражает сложности данного явления и не учитывает лежавшей в его основе расовой солидарности, которая начала по-настоящему доминировать в идейных течениях на континенте на следующем этапе.

Рубеж XIX-XX веков и первые пятнадцать лет нового столетия стали периодом укрепления идеологии расовой солидарности. В 1900 году в Лондоне прошла «Панафриканская конференция», созванная при поддержке общественно-политических организаций народов африканского происхождения. Термин «панафриканизм» вплоть до окончания Первой мировой войны останется лишь прилагательным, характеризующим скорее географический охват тех, к кому оказались обращены призывы выходцев с Африканского континента. Они ратовали за активизацию контактов между народами «черной расы», за ограничение вопиющих жестокостей колониального управления и нарушений имперских законов, за продвижение в «мир черных» достижений бурно развивавшегося научно-технического прогресса.

Цитируется по изд.: Черная Африка: прошлое и настоящее. Учебное пособие по Новой и Новейшей истории Тропической и Южной Африки / под. ред. А.С. Балезина, С.В. Мазова, И.И. Филатовой. – М., 2016, с. 158-160.