Народничество (Маслин, 2014)
НАРОДНИЧЕСТВО - 1) общественное движение последней трети XIX - начала XX века; 2) особое явление русской культуры; 3) идеология, составившая комплекс экономических, политических, социалистических, философско-социологических теорий самобытности русского пути общественного развития. Народничество прошло путь от кружков до сплоченных объединений революционных разночинцев («Народная воля»), в XX веке воплотилось в наиболее массовую в России демократическую партию социалистов-революционеров, а также партию народных социалистов, сохранило свое влияние и после октября 1917 года в деятельности анархистов и кооперативных движениях. Оно нашло отражение в произведениях художественной литературы (Г. И.Успенский, П. В. Засодимский, Н. Е. Каронин, Н. Н. Златовратский, отчасти Толстой), в исторической, экономической, этнографической науке (В. И. Семевский, Щапов, Воронцов, Н. Ф. Даниельсон, И. А. Худяков, Д. А. Клеменц, В. Г. Богораз). Моральный пафос народничества с его теорией долга интеллигенции перед народом (Лавров) формировал основные черты идейного облика русского демократически настроенного образованного общества. Идейные источники народничества включают широкий круг произведений европейской (О. Конт, Г. Спенсер, Дж. С. Милль, П. Ж. Прудон, Л. Фейербах, Гегель, младогегельянство, И. Кант и др.) и русской мысли (декабристы, Белинский, Герцен, Огарев, Чернышевский, Добролюбов, Писарев и др.). Особым теоретическим источником для Народничества 70-80-х годов был марксизм, который воспринимался наряду с другими социалистическими, научными и философскими теориями, включая лассальянство, позитивизм, дарвинизм. В свою очередь и К. Маркс активно использовал в последнее десятилетие своей жизни народничество как важный источник для изучения экономики докапиталистических обществ.
Плеханов, проделавший эволюцию от народничества к марксизму, отмечал, главным образом, лишь слабости и недостатки теоретиков народничества. Отношение Ленина к народничеству было гибким и включало наряду с критикой либерализма народничества 90-х годов, более позднее признание революционных заслуг «старого народничества», а в послеоктябрьский период также интерес к теории кооперации народничества. Влияние народничества обнаруживается в раннем творчестве Бердяева, сказывается в жанровой специфике сочинений на темы об общине, роли личности и критической мысли в истории, о соотношении русского и западного путей развития общества и т. п. Влияние народничества имело место и в позитивном (как непосредственное развитие народничества), и в негативном аспектах (как полемика с народничеством и его «преодоление»), В последнем смысле без анализа народничества не могут быть поняты такие темы, как «Маркс в России», «богоискательство», «новое религиозное сознание», а также главные «манифесты» русского идеализма начала XX века - «Проблемы идеализма», «Вехи», «Из глубины». Некоторые мотивы народнического понимания России были использованы евразийством: экономическая самобытность, общинный, антииндивидуалистический, артельный строй жизни, этногеографическое своеобразие.
Начало оформлению доктрины народничества было положено работами Лаврова «Исторические письма» (1868-1869) и Михайловского «Что такое прогресс?» (1869). Здесь проявилась приверженность к социологической, философско-исторической, нравственной проблематике в отличие от Чернышевского и шестидесятников, которые подчеркивали мировоззренческий приоритет естественных наук. Лавров и Михайловский отрицали возможность объективной интерпретации истории и на основе субъективного метода подчеркивали необходимость выдвижения личностного, морально-ценностного критерия оценки исторических фактов. Так, общественный прогресс, с их точки зрения, не может быть понят как подведение исторических процессов под некоторый общий принцип, объясняющий ход событий наподобие действия неумолимых законов природы. Прогресс есть «развитие личности» и «воплощение в общественных формах истины и справедливости» (Лавров). Он не равнозначен биологической эволюции, где наиболее доступным критерием совершенства является усложнение организации и дифференциация. Михайловский в противоположность Спенсеру определяет прогресс не как наращивание социальной разнородности (достигающееся в основном через рост общественного разделения труда), а как движение к социальной однородности. Это состояние гармонии общественного целого, выражающееся в объединении его составных элементов, в формировании целостного индивида, достижении общественного блага и справедливости. Методология исследования истории в народничестве противоположна объективизму, хотя оно не отрицает возможности (в определенных пределах) использования опыта, наблюдения, индукции, дедукции и др. объективных методов. Своеобразие социального познания, по Лаврову и Михайловскому, в том, что общественные явления изучают ученые как конкретные личности, обладающие определенными представлениями о добре и зле, желательном и нежелательном. Социальные науки, при таком толковании, приобретают характер аксиологических дисциплин (см. Аксиология). Остается лишь очистить их от «дурного» субъективизма, произвола суждений и оценок и должным, критическим образом отобрать положительное, отвергнув все отрицательное. Сфера положительного, по Михайловскому, охватывает идеалы социальной справедливости (солидарности), а вторая сфера - «идолы» и предубеждения, порожденные незнанием совр. науки. Постоянное отстаивание первенства ценности над фактом, приоритет морально должного перед сущим в сфере социального относится к числу оригинальных достижений Лаврова и Михайловского, которые одними из первых поняли, что вся социальная наука должна быть построена на примате личности. Эта черта народничества была выражена в учении Лаврова о критически мыслящих личностях и в теории «борьбы за индивидуальность» Михайловского.
Особый резонанс в русской философии получило учение Михайловского о «правде-истине» и «правде-справедливости», которое рядом русских и западных авторов интерпретировалось как доказательство своеобразия как народничества, так и русской философии в целом (например, Бердяев). Михайловский, однако, не стремился доказать какую-либо уникальность русского мышления со ссылкой на особое слово «правда». Он, скорее, лишь стремился подыскать наиболее образную форму для выражения того синтетического, научно-ценностного понимания мира, которое более всего должно импонировать всякому, а не только русскому человеку, приверженному свободе и научной истине. Он обращал внимание на использование не только русской, но и европейской, а также античной культурой понятий, схватывающих близость истины и справедливости. Народничество не обладало единой философской программой. Взгляды его ведущих представителей отражали связь с различными традициями русской мысли, а также принадлежность к трем направлениям революционного народничества — пропагандистскому (Лавров), анархистскому (М. А. Бакунин), заговорщическому (Ткачев). Лавров и Михайловский в целом придерживались позитивистской ориентации. Бакунин, прежде чем стать материалистом в собственно народнический, анархистский период своей деятельности (с середины 60-х годов), проделал сложную философскую эволюцию, сменив увлечения Гегелем, левогегельянством и Фейербахом. Он явился создателем едва ли не самой яркой в России концепции атеизма, основанной на материалистическом отрицании религии и церкви, по его мнению, наиболее враждебных человеческой свободе порождений государственного гнета: «Если Бог есть, человек - раб. А человек может и должен быть свободным. Следовательно, Бог не существует». Для Бакунина характерно не указание на противоположность науки и религии (как для большинства европейских сторонников атеизма), но подчеркивание оппозиции «реальная и непосредственная жизнь и религия» или «божественный призрак и действительный мир». Ложность религии, по его мнению, заключается главным образом в том, что она пытается подчинить воле божества стихийный поток жизни, не укладывающийся ни в рамки законодателей науки, ни в предустановления Верховного существа. Бакунин, прошедший до увлечения анархизмом основательную школу немецкой философии, не принимал, конечно, религиозную метафизику за сознательный обман или изначально ложную ветвь познания. Напротив, он считал, что теология и метафизика являются ступенями человеческого разумения, исторически необходимыми этапами абстракции, «отвлечения», которые вели «неминуемо к Верховному Существу, к Богу, к Ничто». Однако по мере освоения «живой действительности», осознания «полноты бытия» и самого себя человек неминуемо приходит к пониманию не сверхъестественного, а естественного хода вещей, к антитеологизму, к идее всемирной материальной взаимозависимости. Материализм Ткачева явился продуктом нигилизма 60-х годов и разделял все его основные черты: отрицательное отношение к диалектике, метафизике, религиозной философии. Он имел главным образом декларативный характер, т. к.
Ткачев не занимался разработкой какого-либо философского построения, а специализировался на критике всех систем, не относящихся к разряду «реалистических» (материалистических). К ним он относил неокантианство, философию А. Шопенгауэра и Э. Гартмана, позитивизм Конта, Спенсера, Е. Дюринга, Дж. Г. Льюиса, Лесевича и Михайловского, метафизику В. С. Соловьева, Юркевича, Козлова. Социально-философские идеи Ткачева резко контрастировали и с ценностным подходом Лаврова, и с анархизмом Бакунина. Он был сторонником применения объективного метода в социальных науках и не случайно одним из первых положительно оценил еще в 60-х годы труды Маркса, в частности его работу «К критике политической экономии», объявив себя сторонником «экономического материализма». Однако взгляды Ткачева всецело оставались в рамках народничества, о чем свидетельствует острая критика Марксом и Энгельсом его бланкистской революционной тактики и взглядов на государство.
Последним крупнейшим теоретиком народничества был сторонник анархокоммунизма Кропоткин. Будучи естествоиспытателем, историком, социологом и теоретиком нравственной философии, он обладал энциклопедическими познаниями. Центром его теоретических изысканий было масштабное историко-социологическое исследование общностей, ассоциаций, союзов, сельских общин и иных форм человеческой коллективности. Свою главную задачу Кропоткин видел в обосновании необходимости замены насильственных, централизованных, конкурентных форм человеческого общежития, основанных на государстве. Эти формы, враждебные духу «индивидуации» (свободного развития человеческих способностей), должны быть сменены децентрализованными, самоуправляющимися, солидарными ассоциациями, прообразом которых были сельская община, вольный город Средневековья, гильдии, братства, русская артель, кооперативные движения и т. п. Подтверждение этому Кропоткин находил в «законе взаимопомощи», действие которого охватывает и сферу природы, и сферу общественной жизни (общественная солидарность). Область солидарного, по Кропоткину, является всеобщей и включается в жизнь человека как инстинкт общественности, зарождающийся еще у животных и пересиливающий инстинкт самосохранения.
Обоснование народничеством идеи свободной кооперации и солидарности, его критика авторитаризма и диктатуры, по-видимому, были причиной отрицательного отношения к народничеству со стороны Сталина. В 1935 году было запрещено Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, закрыт журнал «Каторга и ссылка». В «Кратком курсе истории ВКП(б)» была дана негативная оценка как либерального, так и революционного народничества (даже без упоминания его главных представителей). Были прекращены издания сочинений Лаврова, Ткачева, Бакунина. Изучение народничества фактически было запрещено и возобновилось лишь в начале 60-х годов.
На Западе идеи народничества привлекали внимание исследователей «периферии капитализма», молодежной контркультуры, движения «новых левых», разного рода «альтернативных» общественных течений и нетрадиционных социалистических концепций.
Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. – М., 2014, с. 399-401.
Сочинения:
Бакунин М. А. Избр. филос. соч. и письма. М., 1987; Он же. Философия, социология, политика. М., 1989; Кропоткин П. А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М., 1990; Он же. Этика. М., 1991;Лавров П. Л. Философия и социология// Избр. произв.: В 2 т. М., 1965; Лавров - годы эмиграции: Архивные материалы: В 2 т. Дордрехт; Бостон, 1974; Михайловский Н. К. Полн. собр. соч. Спб., 1896-1913. Т. 1-10; Ткачев П. Н. Соч.: В 2 т. М., 1975-1976.
Литература:
К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия. М., 1967; Ленин В. И. От какого наследства мы отказываемся? // Полн. собр. соч. Т. 2; Русанов Н. С. (Кудрин Н. Е.). Социалисты Запада и России. 2-е изд. Спб., 1909; Волк С. С. Народная воля. 1879-1882. М.; Л., 1966; Богатов В. В. Философия П. Л. Лаврова. М., 1972; Мачинин В. А. Философия революционного народничества. М., 1972; Хорос В. Г. Идейные течения народнического типа в развивающихся странах. М., 1980; Поликарпова Е. В. Идеология народничества в России. М., 2001; История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М., 2008. С. 234-260; Billington J. Н. Mikhailovsky and Russian Populism. Oxford, 1958; Populism. It's Meanings and National Characteristics. L., 1969; Pomper Ph. Peter Lavrov and the Russian Revolutionary Movement. Chicago and L., 1972; Late Marx and the Russian Road. Marx and the «Peripheries of Capitalism». L., 1983; ScanlanJ. P. Populism as a Philosophical Movement in Nineteenth Century Russia: The Thought of P. L. Lavrov and N. K. Mikhailovsky // Studies in Soviet Thought. 1984. Vot. 27. N 3.