Идеология (Конт-Спонвиль)
ИДЕОЛОГИЯ (IDEOLOGIE). Ученики Кондильяка (117), которых в самом начале XIX века вслед за Дестют де Траси, предложившим термин, называли идеологами, считали ее наукой об идеях, а отсюда — наукой всех наук. Но подобной науки не существует: мы можем изучать только мозг, в котором рождаются идеи, или ту или иную теорию, которая пользуется этими идеями или сама им служит. Очевидно, именно поэтому слово «идеология» сегодня больше не употребляется в своем первоначальном значении. На протяжении вот уже многих десятилетий термин «идеология» используется в его марксистском понимании. Идеология есть совокупность идей или представлений (ценностей, принципов, убеждений), которые объясняются не процессом познания (идеология — не наука), но историческими условиями их появления в данном обществе, в частности в результате столкновения интересов, образования альянсов и изменения расклада различных сил. Это нечто вроде общественной мысли, которая возникает не в мозгу отдельно взятого человека, но накладывает отпечаток на мышление всех и каждого, заставляя их мыслить в очерченных ею рамках. Идеология — не сознательное мышление, а то конкретное общество, в котором только возможно социально и исторически определенное сознание. Это «язык реальной жизни» (Маркс и Энгельс, «Немецкая идеология», I). Она по природе своей гетерономна; ее история подчинена истории материального развития общества, в свою очередь зависящей в конечном счете от экономической инфраструктуры (производительных сил и производственных отношений). Нельзя иметь одни и те же идеи, живя в раннем или позднем каменном веке, в феодальном или капиталистическом обществе, в эпоху промышленной или информационной революции.
«У идеологии нет истории», — пишут те же авторы (там же). Под этим следует понимать, что у идеологии нет собственной автономной истории, ее история — это история общества, частью которого она является, которое ее определяет и на которое она, в свою очередь, воздействует. Ведь идеология — это не просто отражение чего-либо и тем более — не побочное следствие чего-либо. Это действующая сила, и ее практически-социальная функция, как отмечает Альтюссер, важнее ее теоретической функции. Подчиняя нас себе, она делает всех нас своими подданными. Идеология устанавливает «воображаемое отношение индивидуумов к условиям их существования» («Позиции», 1976; см. также «За Маркса», 1965). Усилия идеологии направлены не столько на познание, сколько на власть и выбор направления.
Господствующей идеологией, учит Маркс, является идеология господствующего класса. Она заставляет считать универсальными и обязательными мнения, на самом деле являющиеся выражением частных интересов, которые определяются положением общественных групп в социально-экономических отношениях, — разумеется, она искренне полагает, что дело обстоит именно так. Истина не интересует идеологию, ибо истине нет дела ни до чьих интересов. Из этого следует, что все, что в том или ином учении не является истиной, есть идеология. Вот почему слово «идеология» часто употребляют в уничижительном смысле, приравнивая ее к ложному знанию. Но сам этот подход имеет идеологическую природу. Из того, что та или иная мысль не истинна, еще не следует, что она ложна. Рассмотрим для примера такое высказывание: «Все люди равны в правах и достоинстве». Очевидно, что подобное утверждение не основано на знании. Но это обстоятельство, действительно лишающее его истинности, тем самым не позволяет считать его и ложным. И это не значит, что оно не имеет ни значения, ни ценности. Идеологический тезис, поясняет Альтюссер, не истинен и не ложен, но при данном раскладе сил он может быть справедлив или не справедлив. И в борьбе, разворачивающейся сегодня, лично мне не известен ни один другой тезис, справедливость которого была бы выше. Таким образом, в идеологии ложно лишь одно — ее претензия выдать себя за истину. Идеология — не ложное сознание, а иллюзорное, притом — необходимо иллюзорное сознание; не совокупность заблуждений, но совокупность необходимых иллюзий. Тот факт, что в идеологию составной частью входит мораль, ни в коем случае не означает, что мы должны или можем обходиться без морали; напротив, именно подобное положение делает это совершенно невозможным. Сциентизм, претендующий на свободу от любой идеологии, на самом деле всего лишь одна из идеологий. «Только идеологическая концепция общества, — пишет Альтюссер, — могла вообразить существование обществ без идеологии» («За Маркса», 1965). И только идеологическая концепция марксизма, добавлю я, могла вообразить, что марксизм свободен от идеологии.
Возникает вопрос, а является ли философия частью идеологии. Ответ на него должен звучать так: да, является, исключая область, которая в данном философском учении проистекает из истины (напомним, что истина и наука не суть синонимы), но обозначить какую- либо надежную границу между этими двумя частями невозможно. Этим объясняется, почему размышления Аристотеля и Монтеня, живших в обществах, столь отличных от нашего, по-прежнему кажутся нам и интересными, и поучительными, и актуальными. Это не значит, что в XXI веке можно быть последователем Аристотеля или взять и заново написать «Опыты». Это значит, что читать Аристотеля и Монтеня можно не только ради исторического интереса, а ради того, что они помогают нам думать. И у того и у другого было такое же тело, как у нас, такой же мозг, как наш. Почему бы не допустить, что хотя бы отчасти они и мыслили примерно так же, как мы? Экономика это еще не все. Не меньше, а может быть, даже больше значит биологическая инфраструктура. Впрочем, если бы мы были совершенно не способны к постижению истины (если бы идеология вытеснила собой все), тогда в марксизме вообще не было бы никакого смысла. Следовательно, необходимо, чтобы хоть что-то вырывалось за пределы идеологии — только тогда само понятие идеологии может претендовать на истинность. Научно ли оно? Я в этом не уверен. Но оно, бесспорно, рационально. То же самое можно сказать о неоспоримых доказательствах, приводимых Аристотелем и Монтенем, а их немало у обоих авторов. Таким образом, всякая философия лежит внутри идеологии; но далеко не все в философии обязательно сводится к идеологии.
Примечания
117. Этьен Бонно де Кондильяк (1715—1780) — французский философ- просветитель. Сотрудничал в «Энциклопедии» Д. Дидро и Д'Аламбера. Развил сенсуалистическую теорию познания, в соответствии с которой единственным источником знания являются ощущения. Один из основоположников ассоциативной психологии.
Конт-Спонвиль Андре. Философский словарь / Пер. с фр. Е.В. Головиной. – М., 2012, с. 204-206.