Сишаньцы

«Общество изучения суньятсенизма»

Переход реакции в наступление был закономерен и неизбежен. Он был вызван изменившимся соотношением сил в руководстве гоминьдана и общей политической обстановкой. Правых в Кантоне испугали размах революционного движения и рост влияния коммунистической партии. В то же время они с радостью узнали, что на Севере, по ту сторону фронта, формируются силы, на которые они смогут опереться.

Раскол в гоминьдане назревал давно, еще с лета 1924 года, когда Сунь Ятсен отстранил от руководства некоторых правых лидеров, пытавшихся во главе с его сыном Сунь Фо выступить против нового курса. Однако при жизни Сунь Ятсена правые сидели смирно, не решаясь на открытую борьбу против «патриарха гоминьдана».

Поэтому весть о смерти Сунь Ятсена у многих вызвала предположение, что теперь раскол в гоминьдане неминуем. Об этом писали в газетах: кто с тревогой, кто со злорадством.

Предвидя исход тяжелой болезни Сунь Ятсена, правые за несколько дней до его смерти создали в Пекине свой клуб, игравший роль организационного центра вплоть до их съезда в конце марта 1926 года в Шанхае. Они приняли участие в конференции, созванной президентом Дуань Цижуем, хотя сам Сунь Ятсен отказался в ней участвовать, распознав ее антидемократическую сущность.

Правые называли себя «истинными последователями» Сунь Ятсена, спекулируя на том, что многие из них сотрудничали с ним еще до революции 1911 года, что все они гоминьдановцы с большим стажем. Это были представители старой китайской интелли-

[137]

генции и чиновничества или бывшие военные, нередко люди состоятельные, связанные с милитаристами, помещиками н крупной буржуазией. В годы эмиграции многие жили за границей, получили там образование, усвоили европейскую культуру и навсегда сохранили проимпериалистическую ориентацию. Их лозунги довольно точно отражали пожелания империалистов в Китае. Они требовали разрыва с СССР, увольнения Бородина и военных советников, исключения коммунистов из гоминьдана, ограничения национально-революционного движения, сближения с иностранным капиталом.

Во время событий 30 мая в Шанхае правые не постеснялись открыто выступить против общественного мнения. Не успели затереть кровь на мостовой Нанкинской улицы, как пекинская и шанхайская организации правых уже опубликовали декларации, направленные против коммунистов н СССР. В обстановке единодушного антианглийского бойкота они через своих представителей в Лондоне обратились к премьеру Сноудену с просьбой «поддержать их в борьбе против Коминтерна».

Напряженная обстановка, создавшаяся на Севере в связи с восстанием Го Сунлина, когда, как писали в газетах, все национальные силы Китая соединились в борьбе против мукденской клики, ускорила раскол в гоминьдане. Опасаясь, что в случае успеха восстания власть южнокитайского правительства еще более окрепнет, правые поспешили провести так называемую сишаньскую конференцию. В конце ноября 1925 года они собрались у гроба Сунь Ятсена в храме Биюньсы в Сишаньских горах под Пекином и провозгласили себя 4-м Пленумом ЦИК гоминьдана, то есть фактически поставили себя вне партии. Были приняты решения ликвидировать Политбюро ЦИК в Кантоне, исключить из партии Ван Цзян-вэя, прогнать советника Бородина, перенести резиденцию ЦИК гоминьдана в Пекин, созвать там II съезд гоминьдана, вывести из партии коммунистов и т. д.

К этому времени правые имели не только городские, но и провинциальные комитеты. Это была уже достаточно сплоченная организация. В нее входила треть членов ЦИК гоминьдана, она располагала материальными средствами и сильными связями за рубежом. Ее главным лозунгом было: «Долой союз с КПК и СССР!». Когда в марте 1926 года в Шанхае состоялся съезд правых, тот же лозунг прозвучал в опубликованном им манифесте. Во главе правых в Шанхае стоял старый гоминдановец Чжан Цзи.

Сплочение правых в Гуандуне происходило в завуалированной форме, но борьба ввиду этого становилась лишь более ожесточенной. Именно там правые перешли к методам политического террора, там возникло пресловутое «Общество изучения суньятсенизма», оттуда правые получили идеологическое оружие — брошюры Дай Цзитао «Философские основы суньятсенизма» и «Гоминьдан и национальная революция». У нас мало писали по этому поводу, а между тем роль общества и самого Дай Цзитао в событиях 20 марта 1926 года несомненна. Мне не раз приходилось слышать, что с

[138]

осени 1925 года Чаи Кайши находился под сильным влиянием общества, что 20 марта он явился лишь исполнителем, что его идейным руководителем был Дай Цзитао. Некоторые выражались так: Чан кайши — это вооруженный Дай Цзитао.

Выше говорилось об огромном вкладе академии Вампу в дело китайской революции, однако в то же время именно в ее стенах, среди чжэцзянских земляков Чан Кайши (он позаботился, чтобы они там оказались в достаточном количестве), появилась организация, которая причинила столько вреда революционному движению в Китае.

«Общество изучения суньятсенизма» возникло среди бывших курсантов первого выпуска академии Вампу во время первого Восточного похода (февраль 1925 года). Сунь Ятсен был еще жив, но уже находился в Пекине. Организаторам общества, которые уверяли, что оно призвано бороться за чистоту учения Сунь Ятсена, удалось ввести в заблуждение многих левых в гоминьдане.

Правительство ежемесячно выплачивало им три тысячи юаней «на нужды изучения суньятсенизма». Ван Цзинвэй помогал обществу, не ведая, что вскоре оно потребует удаления его с поста председателя Политбюро гоминьдана.

С обществом были связаны такие влиятельные лица, как Чан Кайши, Сунь Фо, заместитель командира корпуса Вампу генерал Хэ Инцинь. Во главе его стоял правый гоминьдановец Цай Гуанчу.

По постановлению Гуандунского комитета КПК в общество вошли несколько коммунистов, но, видимо, они не сумели наладить в нем работу. В дальнейшем их упрекали за то, что они сразу же встали в резкую оппозицию к обществу, вместо того чтобы работать внутри его. Этот упрек относился и к «Союзу молодых военных», созданному коммунистами в гоминьдановской армии еще в 1924 году. Он имел много членов в академии Вампу и в войсках и был известен, как очень стойкая и преданная революции организация, особенно отличившаяся во время восстания «бумажных тигров».

Энтузиазм, вызванный победами первого Восточного похода, не позволил обществу начать в тот период антикоммунистическую деятельность. Все хорошо понимали, что успех был обеспечен союзом гоминьдана с компартией, и в таких условиях выступать против коммунистов было опасно.

Правые на Юге перешли в наступление только осенью 1925 года. С этого времени общество стало быстро расти, вышло за пределы академии Вампу и 1-го корпуса, его отделения появились в других воинских частях, среди студенческой молодежи в Центральном университете имени Сунь Ятсена и в миссионерских школах. В дальнейшем были даже попытки создать его филиал у нас в Москве, в Университете имени Сунь Ятсена.

Общество было организовано по образцу гоминьдана: периодические съезды, ЦИК и его отделы, провинциальные и городские комитеты. Самые сильные отделения находились в Шанхае и Шань-

[139]

тоу. В Шанхае издавался их еженедельник «Гоминь гэмин», в Шаньтоу — газета «Шигоминь бао».

С осени 1925 года во главе общества, в котором уже четко определились два крыла — умеренное и крайнее, оказались самые махровые правые: начальник полиции У Течэн, мэр Кантона У Чаошу, министр финансов Сунь Фо.

Сунь Фо был весьма колоритной фигурой. Прикрываясь Сунь Ятсеном, он позволял себе поступки, которые другому не прошли бы даром. Бородин рассказывал, что он много раз обкрадывал ведомства, которые возглавлял: министерство финансов, министерство путей сообщения, городское управление и пр. Дело всякий раз заминали из уважения к Сунь Ятсену, хотя отец, узнав о позорящих поступках сына, не раз предлагал отдать его под суд. Уже в те годы мультимиллионер, Сунь Фо был связан с Гонконгом и гонконгскими компрадорами, не стесняясь обогащаться и этим способом. Новая политика Сунь Ятсена его не устраивала. Он негласно присутствовал на сишаньской конференции, а своего отношения к «Обществу изучения суньятсенизма» никогда не скрывал. Так, в апреле 1926 года, будучи выслан из Кантона и едва прибыв в Шанхай, он обратился к властям международного сеттльмента с просьбой охранять здание общества, находившееся на их территории.

Чан Кайши был связан с лидерами общества в Кантоне и Шаньтоу. У него был также контакт с правыми в Шанхае.

Дай Цзитао не руководил официально «Обществом изучения суньятсенизма». Он избегал идти открыто во главе какой-либо организации, даже тех, которые руководствовались его политическими догмами. Он не присутствовал на сишаньской конференции и на съезде правых, даже сделал вид, что его разделяют с ними какие-то разногласия. Однако все знали, что подготовка к конференции и съезду шла под его лозунгами и сам он был в Сишане и Шанхае в ту пору, хотя и не посещал заседаний. Такой же тактики придерживался он и в отношении общества.

«Учение» Дай Цзитао не отличалось оригинальностью. Это был вариант обычной буржуазной теории отрицания классовой структуры общества. Пытаясь сыграть на национальных чувствах китайцев, Дай Цзитао объявил ее «китайской», утверждал, что корнями она уходит в древнюю китайскую историю, в конфуцианство и пр. Он доказывал, что классов вообще нет, что это злокозненная выдумка коммунистов, которые хотят расчленить нацию. Существуют только сознательные и несознательные люди, первые управляют, вторые подчиняются. Суньятсенизм в корне отличен от коммунизма: у коммунистов — диктатура класса, у Сунь Ятсена — диктатура революции, строительство общества государственной властью. Китаю нужен не Коминтерн, а Интернационал угнетенных народов. Дай Цзитао требовал исключения коммунистов из гоминьдана. В дальнейшем он дошел до того, что выдвинул лозунг «правой рукой против коммунизма, левой против империализма», то есть признал коммунизм более опасным врагом, чем империализм.

Коммунистическая партия Китая, естественно, не могла игнори-

[140]

ровать появление теории, где извращалась революционная сущность суньятсенизма и делались попытки оклеветать коммунизм. В июле 1925 года коммунисты начали борьбу против Дай Цзитао; второй Пленум ЦК КПК в сентябре того же года уже поставил эту задачу.

[141]

Цитируется по изд.: Винякова-Акимова В.В. Два года в восставшем Китае. 1925-1927. Воспоминания. М., 1980, с. 137-141.