Модерн (Гидденс и Саттон, 2018)

МОДЕРН (MODERNITY)

Рабочее определение

Период, начавшийся в середине XVIII века, то есть в эпоху Просвещения в Европе, и продолжавшийся до середины 1980-х годов. Характеризуется процессами секуляризации, рационализации, демократизации, индивидуализации и подъемом науки.

Происхождение понятия

Слово «современный» (modern) может использоваться для обозначения всего нового. Противопоставление древнего и нового становится общим местом в Европе с конца XVI века [Williams, 1987]. Сама идея модернизации как придание чему-либо современного облика вызывала сопротивление вплоть до XIX века, когда отношение к ней приобрело позитивный оттенок. На протяжении первых трех четвертей XX века модернизация транспорта, жилья, социальных установок, моды и многого другого воспринималась как необходимая и прогрессивная. В социальной теории понятие «модерн» имеет гораздо более широкое значение, отсылающее к историческому периоду, начавшемуся в середине XVIII века и продолжавшемуся до 1980-х годов. Философы Просвещения поставили под сомнение традицию, авторитет религии и общепринятые верования, полагая, что прогресс человечества возможен только благодаря рациональному мышлению, науке и стремлению к свободе и равенству. Сама со циология есть продукт модерна. Ее цель — получить с помощью научных методов надежное знание о социальном мире для того» чтобы вмешиваться в жизнь общества и улучшать ее на благо всем.

Значение и интерпретация

Период модерна пришел на смену европейскому феодализму. «Модерн» стал своеобразным зонтичным термином для всех характерных особенностей постфеодальных обществ — для индустриализации, капитализма, урбанизации и урбанизма как способа жизни, секуляризации, установления и распространения демократии, превращения науки в непосредственную производительную силу и широкого движения к равенству во всех сферах жизни. Модерн означает также подъем рационального мышления и действия, характеризуемых бесстрастной установкой на факты в отличие от эмоционального и религиозного отношения к миру. Макс Вебер описывал этот процесс как постепенное «расколдовывание мира», распространяющееся повсюду путем расширения легально-рациональной формы капитализма.

Как социальная формация, модерн с впечатляющим успехом разрушил ограничения, сковывавшие материальное производство, способствуя невероятному росту богатства в некоторых странах и большему равенству во многих сферах человеческой жизни. На протяжении XX века многие социологи полагали, что модерн представляет социальную модель, к которой должны стремиться все нации или которую они будут вынуждены в конце концов принять. Этот общий тезис лег в основу теории модернизации. Ее самый известный вариант был предложен Уолтом Ростоу [Rostow, 1961]. Он считал, что модернизация — это процесс, прошедший несколько стадий; по мере того как общества «догоняли» ранних модернизаторов, их экономика начинала расти. Традиционные аграрные общества могут модернизироваться, отказываясь от своих давних традиционных ценностей и институтов, инвестируя в инфраструктурные проекты и новые отрасли промышленности ради будущего процветания. Постоянное инвестирование в передовые технологии ведет к более высокому уровню производства и массовому потреблению, которые, в свою очередь, создают основу для устойчивого экономического роста. Несмотря на то что Гонконг, Тайвань, Южная Корея и Сингапур шли по этому пути, предложенная Ростоу модель сегодня кажется чересчур оптимистичной: многие страны (например, в Африке) не сумели модернизировать свои экономики таким образом.

Для некоторых теоретиков, в особенности для Зигмунта Баумана, ключ к пониманию модерна лежит в осознании отличительных черт его культуры и ментальности, которые можно сравнить с возделыванием сада [Вашпап, 1987]. Ментальность модерна предпочитает порядок хаосу. Следовательно, если общество подобно буйному саду, то его запущенная и некультивированная часть должна быть освоена и обработана. С ростом власти национальных государств и их способности возделывать сад появляются средства для достижения этой цели. Метафора возделывания сада не ограничивается национальными государствами, так как желание порядка стало обычным аспектом повседневной жизни современного человека.

Критические замечания

Основная проблема понятия «модерн» состоит в его слишком общем характере. Критики рассматривают его как описание постфактум некоторых, но отнюдь не всех, современных обществ. Более того, это понятие не может предложить объяснение причин модернизации. Теория модернизации также не может объяснить неуклонный рост неравенства в глобальной системе и очевидную неспособность многих развивающихся экономик уменьшить его уровень, как это предсказывалось ранее. Поскольку понятие «модерн» включает несколько ключевых социальных процессов, оно остается расплывчатым и является скорее описательным, нежели аналитическим. Неясно, к примеру, какие элементы образуют главную движущую силу процессов модернизации. Каков главный причинный фактор модернизации — капиталистическая экономика или индустриализация? Какую роль играет демократизация? Урбанизация — это причина или следствие модернизации?

Критики неомарксистского толка не согласны также с тем, что неумолимая логика модернизации будет стимулировать менее развитые общества к переходу в состояние устойчивого

роста экономики и благосостояния. Скорее, верно обратное. На глобальном уровне сравнительно бедные страны остаются в состоянии постоянной зависимости от богатого мира: их ресурсы расхищаются, население используется как дешевая рабочая сила западными мультинациональными капиталистическими корпорациями. Следовательно, не только понятие расплывчато, но и уязвим сам тезис о модернизации.

Сохраняющаяся актуальность

Постмодернистские теории о закате модерна привели к переоценке данного понятия. Некоторые социологи утверждают, что мы вступаем в период не постмодерна, а позднего или рефлексивного модерна [Giddens, 1990]. Речь идет не о траурном колокольном звоне по модерну, но о раскрытии его негативных аспектов (например, о загрязнении окружающей среды), которые дестабилизируют общественную жизнь по мере утраты прежней веры в науку и ее истинность и ослабления уважения к авторитетам. Юрген Хабермас утверждал, что теоретики постмодерна слишком рано разуверились в том, что он рассматривал как амбициозный проект модерна [Habermas, 1983], многие существенные детали которого не были полностью реализованы и должны быть скорее усилены, чем отброшены. Многое необходимо сделать для обеспечения демократического участия, уравнивания жизненных шансов в разных социальных классах, создания подлинного гендерного равенства и т.д. В итоге можно говорить о том, что модерн — это незавершенный проект, заслуживающий того, чтобы стремиться к его реализации, а не к сворачиванию.

Более современный корпус исследовательской работы основывается на понятии «множественные модерны» или «множественные современности», предполагающем критику незаконного сплава модернизации и вестернизации [Eisenstadt, 2002]. Эта идея противостоит более ранним предположениям о едином, линейном пути модерна и стандартизированной единообразной версии развития, в центре которой — модель западного общества. Эмпирические исследования процессов модернизации, шедших в различных частях мира, показывают, что эти предположения неверны. В действительности существовало множество различных путей к модерну [Wagner, 2012]. Японский модерн заметно отличается от американского, и, кажется, развивающаяся китайская модель будет также иметь свои особенности. Некоторые варианты модерна (даже в США) так и не стали, как это предсказывалось, полностью секулярными, сохранили свой религиозный характер, будучи при этом всецело индустриальными и нацеленными на постоянное технологическое развитие. Другие же (например, в Саудовской Аравии) не только явным образом религиозны, но и крайне избирательны в отношении того, что именно заимствовать у Запада, а что сохранять в качестве собственной уникальности. Похоже, программа множественных модернов дает более реалистичные оценки и может вдохнуть новую жизнь в понятие «модерн».

Цитируется по изд.: Гидденс Э., Саттон Ф. Основные понятия социологии. М., 2018, с. 24-28.

Литература:

Ваитап Z. Legislators and Interpreters: On Modernity, Postmodernity and Intellectuals. Cambridge: Polity, 1987.

Berman M. All That is Solid Melts into Air: The Experience of Modernity. London: Verso, 1983.

Eisenstadt S.N. Multiple Modernities // Eisenstadt S.N. (ed.). Multiple Modernities. New Brunswick, NJ: Transaction, 2002. P. 1-30.

Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge: Polity, 1990.

Habermas J. Modernity — an Incomplete Project // Foster H. (ed.). The Anti-Aesthetic. Port Townsend, WA: Bay Press, 1983. P. 3-15; см. также рус. пер.: Хабермас Ю. Модерн — незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. № 4. С. 40-54.

Rostow W.W. The Stages of Economic Growth. Cambridge: Cambridge University Press, 1961.

Wagner P. Modernity: Understanding the Present Cambridge: Polity, 2012.

Williams R. Keywords: A Vocabulary of Culture and Society. London: Fontana, 1987.