Ушкуйничество (Черепнин, 1960)

По Волжскому пути происходила торговля Руси с Ордою и Востоком, которая имела большое значение для экономического развития Москвы. В. Е. Сыроечковский указывает, что Золотая орда была «крупным центром международной торговли, который в XIV веке сложился на берегах Каспийского и Черного морей». Орда установила «широкие торговые связи со всем азиатским Востоком, Египтом и Западом в лице Византии и Италии...» 1. Ряд источников свидетельствует о том, что в XIV—XV веках русские купцы ездили в Орду и вели там торговые операции.

Золотоордынское иго, тяготевшее над Русью, мешало нормальному развитию торговли русского купечества по Волге. Постоянные набеги ордынских царевичей и князей на поволжские города и области, грабежи и избиения ими русских купцов являлись серьезным препятствием к расширению торговых сношений Руси со странами Востока 2.

Объективный ход исторического развития делал совершенно очевидным, что лишь освобождение от татаро-монгольского ига могло обеспечить Руси возможность дальнейшего расширения торговых связей по Волжскому пути. Однако развитию этих связей мешало не только чужеземное владычество, но и то состояние политической раздробленности, в котором находилась в это время Русь. Если, с одной стороны, за Волжский путь шла борьба между Русью и Ордой, то, с другой стороны, за владение этим путем боролись различные группировки русских князей.

* * *

В 60—90-х годах XIV века на Руси развернулась особенно интенсивная борьба за Волжский торговый путь, который стремилась держать под своим контролем Орда. В том, чтобы вырвать волжскую водную артерию из-под ордынского контроля, были заинтересованы русские князья, в своей политике выражавшие экономические и политические запросы как феодалов, так и городского населения своих княжеств. Включение в возможных пределах Волжско-Камского бассейна в орбиту политического влияния Руси было важно для развития землевладения русских феодалов, расширения внутренней и внешней торговли, завоевания стратегических позиций в целях ослабления Орды, что облегчило бы

____________

1. В. Е. Сыроечковский, Пути и условия сношения Москвы с Крымом на рубеже XVI века («Известия Академии наук СССР», Отделение общественных наук, 1932, № 3, стр. 194).

2. Поскольку эта сторона дела достаточно освещена в литературе, я не привожу здесь материала, относящегося к торговым связям Руси по Волге. Об этом см. М. Н. Тихомиров, Средневековая Москва в XIV — XV веках, стр. 131— 133; В. Е. Сыроечковский, Гости-сурожане; М. В. Фехнер, Торговля Русского государства со странами Востока в XVI веке, М., 1956.

[390]

свержение в дальнейшем татаро-монгольского ига. За овладение Волжским путем боролись с Ордой и между собой прежде всего князья нижегородско-суздальские и московский. В процессе этой борьбы возникали различные политические комбинации. Отдельные группировки русских феодалов, чтобы одолеть друг друга, часто блокировались с ордынскими правителями. Но в целом происходило усиление Руси. Орда была вынуждена считаться с тем, что на развитие торговли по Волге начинала в значительной мере оказывать влияние политика русских князей и в первую очередь великого князя московского.

Великий Новгород был также заинтересован в том, чтобы поставить от себя в зависимость территорию Волжско-Камского бассейна. Это содействовало бы расширению новгородской торговли, дало бы возможность новгородскому боярству захватывать и заселять новые земли, заводя там свое хозяйство, наконец, усилило бы политические позиции Новгородской феодальной республики в ее столкновениях с московскими и тверскими князьями.

Во второй половине XIV века в Новгороде зародилось своеобразное явление, нашедшее довольно широкое отражение в летописных сводах, — ушкуйничество (вооруженные нападения на города и торговые суда в Волжско-Камском бассейне отрядов новгородских дружин, формировавшихся из людей без определенных занятий, разъезжавших с разбойничьими целями по водным путям) 1.

Часть новгородского городского черного населения, не находившая применения своему труду в сфере ремесленной и торговой деятельности, выбитая из рамок обычных корпораций горожан, представляла собой опасную для господствующего класса социальную среду, недовольную своим положением и готовую к открытому выражению протеста против феодального строя. Представители господствующего класса стремились использовать таких людей в своих интересах, удалив их из Новгорода и направив их силу и энергию на организацию предприятий, которые содействовали бы дальнейшему расширению экономического и политического влияния на Руси новгородского боярства. Ушкуйниками становились, вероятно, и выходцы из феодального класса.

Формально походы ушкуйников совершались не с санкции новгородского правительства, а являлись частными предприятиями, организуемыми на свой страх и риск представителями местных боярских фамилий. Но фактически новгородские власти были, вероятно (если не всегда, то в ряде случаев), осведомлены о подобного рода предприятиях и не препятствовали им. В то же время те из бояр, кто становился во главе ушкуйников, рассматривали часто свои походы как дело личной наживы, а полученные от разгрома волжских и камских городов и торговых судов товары и деньги (за вычетом того, что шло ушкуйникам) использовали в целях собственного обогащения. Новгородское же правительство

____________

1. Об ушкуйниках см. В. Н. Вернадский, Новгород и Новгородская земля в XV веке, ч. I, стр. 211—233.

[391]

походы ушкуйников вовлекали иногда в политические конфликты с великими князьями.

В социальном и политическом отношениях ушкуйничество — явление сложное. Как можно думать, пестрым был и состав ушкуйников. По-видимому, в ушкуйники шли наряду со стремившимися к наживе феодалами люди, лишенные средств к существованию, из числа горожан, бедняки, плебейская часть населения. Господствующий класс боялся этих людей, ибо они представляли собой горю[1]чий материал, готовый воспламениться в случае любого обострения классовых противоречий в Новгороде, когда, конечно, такая беднота оказалась бы на стороне борющихся против феодалов.

С точки зрения властей Новгородской феодальной республики и отдельных бояр, этих людей лучше всего было вывести за пределы Новгородской земли. В то же время следовало найти им занятие, которое доставило бы выгоду новгородскому боярству, а в среду их самих внесло бы разложение, мешало бы развитию в них чувства классовой солидарности и, давая им средства к существованию, делало бы их орудием, используемым в своих интересах господствующим классом феодалов Великого Новгорода. В действиях ушкуйников, когда они громят крупных представителей торгового капитала — гостей (тесно связанных по своему социально-экономическому положению и политическим привилегиям с феодальным классом), нельзя в ряде случаев отрицать наличия черт, присущих антифеодальным выступлениям. Вероятно, в некоторых случаях ушкуйники выдвигали из собственной, а не из боярской среды и предводителей. Но в то же время в значительной своей части походы ушкуйников приобретают характер простых грабительских вооруженных набегов на волжско-камские торговые караваны и населенные пункты, от которых очень сильно страдали мирные жители (причем не только феодалы и купцы, но и трудовое население).

Противоречивой поневоле является и политическая оценка ушкуйничества. Ушкуйники сыграли определенную роль в деле подрыва экономических ресурсов Орды (разгром ордынских городов, нападения на ордынских купцов), чем содействовали политической борьбе Руси с татаро-монгольским владычеством. Сыграли они роль и в освоении путей восточной торговли Руси. Но в то же время действия ушкуйников наносили большой ущерб русским городам и мешали развитию русской торговли по Волге и Каме. В походах ушкуйников воочию обнаружился весь вред политического расчленения Русской земли, при котором соперничество отдельных княжеств и земель служило препятствием развитию экономических связей.

Чтобы наглядно представить себе противоречивую роль ушкуйников, надо ознакомиться с конкретным материалом об их походах.

В 1360 г. новгородские ушкуйники под предводительством боярина Анфала Никитина завладели городом Жукотином на Каме

[392]

и перебили там много «бесермен». Это вызвало протест со стороны Орды. На Русь прибыл ордынский посол и потребовал выдачи ушкуйников. По этому поводу в Костроме состоялся княжеский съезд, на котором присутствовали великий князь Дмитрий Константинович, его брат нижегородский князь Андрей Константинович, князь Константин ростовский. На съезде решено было вы[1]дать ушкуйников ордынскому правительству 1.

Рассматриваемое событие во всех летописных сводах изложено довольно лаконично, чем затрудняется его интерпретация. Летописи называют ушкуйников «разбойниками», вкладывая в этот термин известный оттенок недоброжелательства к ним и осуждения их поведения. Такое недоброжелательство имеет, очевидно, прежде всего социальные основы. Ушкуйники, как указывалось, в значительной степени выходили из среды городской бедноты, экономически несостоятельной части горожан, в поисках заработка шедшей в дружины, формировавшиеся новгородскими феодала[1]ми, но сохранявшей ненависть к представителям феодального класса и богатому купечеству. В 1360 г. ушкуйники захватили город во владениях Орды. Но они столь же легко могли (и так бывало неоднократно) напасть и на русские города, перебить там состоятельную часть населения и разделить между собой ее имущество. Русским князьям было выгоднее, чтобы объектом действий ушкуйников были ордынские, а не русские города. Поэтому весьма вероятно, что нападение ушкуйников в 1360 г. на Жукотин было произведено с ведома русских (и прежде всего нижегородских) князей, а может быть, и организовано ими.

Таким образом, русские князья не только отвлекали от своих владений возможные набеги ушкуйников, но и добивались известного ослабления Орды, которой каждое подобное нападение наносило определенный ущерб. Только предположением о том, что русские князья принимали участие в организации похода на Жукотин, можно объяснить и претензию к ним со стороны Орды, и их быстрый съезд в Костроме, и выдачу ими ордынским правителям ушкуйников (что, очевидно, они имели право и реальную возможность сделать).

Под 1366 г. летописи описывают новый поход ушкуйников. Из Новгорода вышли полтораста (по Никоновской летописи — 200) ушкуев (лодок). Новгородские «разбойници оушкуиници» пробрались на Волгу и напали на Нижний Новгород. Там они перебили множество татар, бесермен, армян (очевидно купцов), мужчин, женщин и детей, захватили их товары, а принадлежащие им суда (кербаты, ладьи, учаны, паузки, струги) «посекли». После этого ушкуйники поплыли в Каму и «тако же творяще и воююще» по пути, дошли до Болгар 2. Действия ушкуйников имели явно

__________

1. ПСРЛ, т. XV, вьт. 1 , стр. 69; т. IV, стр. 63; т. V, стр. 227; т. V III, стр. 11; т. XVIII, стр. 100; УЛС, стр. 52.

2. ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 81; т. VIII, стр. 14; т. XI, стр. 6; т. XXIV, стр. 124.

[393]

разбойничий характер. Но при этом интересны два момента. Выступления ушкуйников были направлены прежде всего против восточного, а не русского купечества (лишь поздние летописи говорят об ограблении ушкуйниками нижегородских купцов). Нарушая торговое движение по Волге, эти выступления имели значение и в том смысле, что подрывали экономические основы ордынского господства в Поволжье. Второе, что нужно отметить, это — социальную направленность действий ушкуйников, среди которых были, вероятно, выходцы из среды черных городских людей. Объектом их нападений делаются крупные представители торгового капитала, волжские купцы.

В том же, 1366 г., судя по летописным сведениям, ушкуйники совершили еще один поход на Волгу 1. Рассказывая об этом, летописи прежде всего отмечают социальное положение ушкуйников. Все это были люди «молодые», т. е. незнатные, простые, выходцы из беднейшей части городского населения, может быть, из среды рядовых феодалов. К числу бояр принадлежали «воеводы» ушкуйников. Летописи подчеркивают, что поход был организован «без новгородскаго слова», т. е. без разрешения новгородских властей. В этом, как говорилось выше, можно усомниться. Пограбив по Волге, ушкуйники вернулись в Новгород «со многым прибытком». На этот раз, судя по летописным сообщениям, ушкуйники нападали преимущественно на русских гостей (Новгородская четвертая и Софийская первая летописи называют имена некоторых убитых). Поэтому их поход вызвал протест со стороны московского великого князя Дмитрия Ивановича, который порвал мир с Новгородом и потребовал от новгородского правительства ответственности за действия ушкуйников: «Почто есте ходили на Волгу, и воевали, и гостей моих ограбили много?» 2.

В 1369 г., по сообщению Новгородской четвертой летописи, 10 новгородских ушкуев побывали на Волге и Каме и были разбиты под Болгарами 3, очевидно, потому, что нападали на восточных купцов.

Под 1371 г. в большинстве летописей имеется глухое указание на то, что «... новгородци оушкуиници, разбоиници, собрашась, взяша Кострому» 4. Только по аналогии с более ранними и после[1]дующими походами ушкуйников можно предполагать, что в 1371 г. они напали на Кострому с целью захвата товара и находившихся там купцов. По Львовской летописи, в том же году ушкуйники

________

1. В некоторых летописях два похода ушкуйников 1366 г. объединены в один (см., например, ПСРЛ, т. XX, СПб., 1901, стр. 191; т. X X III, стр. 114).

2. ПСРЛ, т. XV, вып. 1 , стр. 83; т. IV, стр. 65; т. VIII, стр. 230; т. XI, стр. 6; т. XVI, СПб., 1889, стр. 91—92; т. XVIII, стр. 105; НПЛ, стр. 369.

3. ПСРЛ, т. IV, стр. 66. !

4. ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 97; т. VIII, стр. 18; т. XI, стр. 15; т. XVIII, стр. 111; т. XX, стр. 193; т. X X III, стр. 116; т. X XIV, стр. 127; УЛС, стр. 55

[394]

«пограбили и пожгли» Нижний Новгород «и людей много посекли и покололи». По Устюжскому летописцу, тогда же ушкуйниками был совершен набег и на Ярославль. Набеги эти, по-видимому, имели чисто грабительский характер.

В 1374 г. ушкуйники, спустившись в 90 (по Ермолинской летописи — в 200) ушкуях по реке Вятке, пограбили город Вятку, а затем захватили Болгары и собирались его зажечь, но пощадили, взявши с жителей 300 рублей «окупа». В дальнейшем ушкуйники разделились на две партии. Одна из них (в количестве 50 ушкуев) двинулась вниз по Волге, к Сараю. Другая партия (в количестве 40 ушкуев) отправилась вверх по Волге и, добравшись до Обухова, пограбила Засурье и Маркваш, после чего ушкуйники уничтожили все суда («лодьи, поромы, и насады, и павозкы и стругы, и прочая вся ссуды посекоша») и повернули по суху на конях к Вятке, разоряя села, расположенные по Ветлуге («и идучи, много сел по Ветлузе пограбиша»)1. Судя по всему, в 1374 г. ареной, на которой развернулись действия ушкуйников, были владения Орды, но подвергались их набегам и русские города. Интересно указание на нападения ушкуйников не только на купцов, но и на села, т. е. имения феодалов. В Никоновской летописи говорится о разграблении ушкуйниками «сел и властей». Таким образом, в данном выступлении ушкуйников, возможно, присутствовал в какой-то мере антифеодальный момент.

Особенно подробно описывают летописи нападение новгородских ушкуйников на Кострому в 1375 г. По Волге к Костроме пришло 70 ушкуев. Во главе ушкуйников стояли два «старейшины» — Прокоп и Смольнянин. Поход ушкуйников был приурочен к тому моменту, когда соединенные войска ряда русских княжеств под предводительством московского великого князя Дмитрия Ивановича осаждали Тверь и не могли оказать сопротивления новгородским «разбойникам». Подойдя к Костроме, последние сошли на берег и стали готовиться к военным действиям («и сташа оплъчившася на брань»). Костромские горожане вышли из города и также приготовились к сражению («гражане же изыдоша из града противу, собрашася на бои»). Ушкуйников было, по одним данным, около 1500, по другим,—2000 человек, костромичей — до 5000. Видя явное превосходство сил противника, ушкуйники решили внести смятение в его ряды внезапными ударами с двух сторон. Поэтому они разделились на два отряда, из которых один остался на месте, другой тайком ушел в лес, а затем эти отряды сразу ударили на костромских горожан: первый—в лицо, второй — в тыл. Костромской вое[1]вода испугался и бежал. Летописи говорят о поведении Плещеева с явным осуждением: «воевода же... убояся.., выдав рать свою, покинув град свои, подав плещи,.. побеже». Костромичи последовали примеру своего воеводы, дрогнули и обратились в бегство.

__________

1. ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 106; т. VIII, стр. 21; т. XI, стр. 20; т. XVIII, стр. 114; т. X X III, стр. 118; т. XX V, стр. 129— 130.

[395]

Некоторые скрылись в лесах, других ушкуйники перебили или захватили в плен. Когда ушкуйники вошли в город, он был пуст. И об этом летописи рассказывают, явно неодобрительно отзываясь о поведении костромских горожан, не оказавших сопротивления ушкуйникам: «новгородци же видеша оставлен град и небрегом, и несть ему заборони ни отъкуда же, и взяша град...». Пробыв в Костроме неделю, ушкуйники разграбили весь остававшийся в городе товар («... и всяко сокровище изыскаша и изнесоша и всякыи товар изъобретше и поимаша»). С собой ушкуйники забрали тот товар, который имел большую ценность и который было легче захватить, а все остальное сбросили в Волгу или сожгли («не все же товарное с собою попровадиша, но елико драгое и легчайшее, а прочее тяжькое, излишнее, множаишее в Волгу вметоша и глубине предаша, а иное огнем пожгоша»). Поведение ушкуйников в Костроме имело явно разбойничий характер. В летописном рассказе трудно найти указания на наличие в действиях ушкуйников хотя бы каких-либо элементов классовой антифеодальной борьбы. Правда, они нападают прежде всего на зажиточное купечество, но их нападения преследуют цель простого грабежа. Они берут то, что возможно, а остальное уничтожают. Не видно каких-либо попыток со стороны ушкуйников связаться с рядовой массой горожан, с городской беднотой Костромы, с крестьянством. Уходя из Костромы, ушкуйники увезли с собой большой «полон» — «мужь, и жен, и детии и девиць», которых затем продали в Болгарах.

Нижний Новгород постигла та же участь, что и Кострому. Город был разграблен (а затем сожжен) ушкуйниками, множество нижегородского населения захвачено в качестве «полона» и рас[1]продано на болгарском рынке «бесерменским» купцам. Ушкуйники отправились в насадах вниз по Волге к Сараю, «гости христианьскыя грабячи, а бесермены биючи». В приведенных словах летописи можно видеть указание на различное отношение ушкуйников к русским и «бесерменским» купцам: у первых они отнимают имущество, вторых убивают. Но в общем поведение ушкуйников остается таким же, как и под Костромой и Нижним Новгородом: они представляют собой вооруженный отряд, живущий грабежом. Ушкуйники добрались до Астрахани («доидоша на усть Влъгы близ моря града некоего именем Хазитороканя») и там были истреблены людьми местного князя. При всем недоброжелательном отношении к новгородским «разбойникам» летописи с известным оттенком сочувствия (вызываемым, очевидно, уважением к их пред[1]приимчивости и смелости) рассказывают о «кончине Прокопу и его дружине» 1.

__________

1. ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 113— 114; т. XV, стр. 435—436; т. III, стр. 231; т. IV, стр. 71—72; т. V, стр. 235; т. VIII, стр. 23—24; т. XI, стр. 23— 24; т. XVI, стр. 101— 102; т. XVIII, стр. 116; т. X X , стр. 196; т. X X III, стр. 119— 120; т. XXIV, стр. 131— 132; УЛС, стр. 56.

[396]

В 1391 г. (по Львовской летописи — в 1390 г., по Воскресенской—в 1392 г.) устюжские горожане («гражане»), соединившись с новгородцами 1, отправились вниз по реке Вятке, взяли Жукотин и Казань, а затем вышли на Волгу, где пограбили гостей 2. В данном случае мы видим совместное выступление новгородских ушкуйников и устюжского посадского населения с целью погрома ордынских владений. Стимулом к этому выступлению вряд ли была одна жажда грабежа. Вероятно, имели значение экономические интересы русских горожан, торговая деятельность которых стеснялась Ордой.

Задачи овладения Волжским торговым путем имели большое значение для той политической борьбы, в процессе которой складывалось Русское централизованное государство.

Уже в 1376 г. Дмитрий Донской взял под контроль московского правительства Волжский путь, назначив сборщиков таможенных пошлин («дарагу и таможника») в Болгары 3.

После свержения Русью татаро-монгольского ига в конце XV века московское правительство стремилось не упустить из своих рук всех экономических выгод, связанных с торговлей по Волге. В 1489 г. муромский наместник задержал татарина Ибрагима, который «ехал с торгом через Мордву», желая миновать Нижний Новгород, с тем чтобы не платить таможенных пошлин («а Новгород Нижний объехал, избывая пошлин»). После этого из Москвы к казанскому хану была послана грамота с указанием «заповедать» «всем своим людем, чтобы из Казани через Мордву и через Черемису на Муром и на Мещеру не ходил нихто, а ездили бы из Казани все Волгою на Новгород на Нижней» 4. Приехавшие в том же, 1489 г. в Москву послы из Ногайской орды от хана Ибака и мурз добивались свободного беспошлинного проезда в Русь для ногайских посланцев и «торговых людей» («...ино бы им в великого князя земле задержки не было, да и пошлин бы с них не имали»). Иван III согласился на это при условии, что купцы и другие выходцы из Ногайской орды будут ездить в русские пределы через Казань и Нижний Новгород («а иными бы дорогами к нам своих людей не посылали»). В Казань из Москвы была послана грамота с предписанием казанскому хану Магмет-Аминю «проводити» ногайцев, которые выедут в Русь, до русских границ, «чтобы им на пути лиха не было ни которого» 5.

Для дальнейшего утверждения Руси в Поволжье требовалось присоединение Казанского и Астраханского ханств. Эта задача была осуществлена в середине XVI века.

____________

1. ПСРЛ, т. XV, вып. 1 , стр. 138; т. VIII, стр. 34; т. XI, стр. 45; т. XVIII, стр. 129; т. X XIV, стр. 143.

2. ПСРЛ, т. XV, вып. 1 , стр. 161; т. XI, стр. 126; т. XVIII, стр. 141; т. X X , стр. 210; т. X X III, стр. 132; т. XXIV, стр. 158.

3. ПСРЛ, т. X X III, стр. 120.

4. Сб. РИО, т. XLI, стр. 87, № 23.

5. Там же, стр. 85, № 23.

[397]

Цитируется по изд.: Черепнин Л.В. Образование русского централизованного государства в XIV – XV веках. М., 1960, с. 390-397.