Дакшиначара и вамачара

Неоднозначное отношение господствующей религии к культу женского начала довольно рельефно отражается в разграничении в шактизме еще со времен упанишад двух видов обрядности, характеризуемых терминами дакшиначара и вамачара. В переводе с санскрита daksinäcära — это «обряд правой руки», a vämäcara — «обряд левой руки». Слово ачара переводится не только как «обряд» или «ритуал», но также — «обычай», «традиция», «практика», «отношение». Почему так называются два направления? Что в них правого, что левого?

Сами шакты нередко утверждают, что слова «левый» и «правый» просто служат для того, чтобы подчеркнуть различие двух направлений. А различие состоит лишь в том, что в дакшиначаре главными остаются мужские божества, а Шакти поклоняются постольку, поскольку она побуждает их творческие силы. В вамачаре же она занимает главное место, поскольку сама творит все сущее, является главной защитницей и покровительницей. С этим можно согласиться лишь отчасти, поскольку есть ряд более существенных различий.

Дж. Вудрофф указывал, что вамачара отличается от дакшиначары тем, что это ритуал, включающий в себя майтхуну — ритуальное половое сношение [Вудрофф, 1929, с. 104—105]. Другой ученый, историк индийской философии и культуры Дебипрасад Чаттопадхьяя, писал, что неверно переводить термин вамачара как «обряд левой руки». Varna обозначает не только «левое», но также женщину и половое влечение — кому. Следовательно, вамачара есть не что иное, как совокупность обрядов, связанных с женщиной и отношениями между полами [Чаттопадхьяя, 1961, с. 269].

Здесь следует заметить, что индусская традиция отводит женщине место слева. В скульптурных изображениях Брахмы и Сарасвати, Вишну и Лакшми, Шивы и Парвати она стоит слева или сидит на левом колене супруга. Слева

[76]

от жениха должна находиться и невеста на индийской свадьбе. Левая сторона тела, левая рука, вообще все, что слева, считалось в индусской традиции низким и худшим по сравнению с «правым». Но так было не всегда и не везде. В ведийские времена «левое» и «женское» было наравне с «правым» и «мужским», а в аборигенных сообществах с сильными матриархальными пережитками даже выше оного. Кстати, одно из имен Шивы — Вамадева, т.е. «Бог левого» или «Бог женского начала».

Дж. Вудрофф считал непременной особенностью вамачары некоторые элементы ритуала, которых нет в ортодоксальной индусского обрядности: мадья (madya — вино), манса (mämsa — мясо), матсъя (matsya — рыба), мудга (mudga — перченые зерна пшеницы или риса) и майтхуна (maithuna —половое сношение). Их называют панча-таттва (букв; «пять элементов») или, поскольку все они начинаются на букву «м», называют панча-ма или панча-макара («пять м»). В одном из обрядов вамачары, который называется чакра-пуджа, мужчины и женщины, число которых доходит до нескольких десятков, собравшись вместе в ночное время, садятся попарно в круг \ cakra — «круг», «колесо») и совершают пуджу в честь Шакти. Пьют вино, едят мясо и перченые зерна, что усиливает половую потенцию, а затем предаются майтхуне.

Дакшиначара, в общем, не противоречит ортодоксальному индуизму и общепринятым нормам морали. Ее последователи признают авторитет вед и в ведийской литературе находят обоснования своим взглядам, особенно примату женского божества и женского космогонического начала. Вамачара выступает как специфическая форма шактизма, хотя иногда этот термин применяется к оргиастическим обрядам некоторых шиваитских, вишнуитских и буддийских сект. Дакшиначара, подобно индуизму в его йогической интерпретации, постулирует аскетизм, умерщвление плоти, накладывает суровые запреты на отношения с женщиной. Вамачара, наоборот, придерживается гедонистической ориентации. Ее проповедники советуют не убивать чувственные желания, а разумно удовлетворять их; некоторые даже ссылаются на священные ведийские тексты, чтобы оправдать употребление алкоголя и мяса, а также ритуальные половые сношения. Дакшиначара не приемлет тантру, в то время как вамачара открыта для нее.

Вамачара сама, делится на «правую» и «левую». В «правой» вино пьют из обычной посуды, а ритуальное сношение совершают со своей женой, которую называют свакия шакти (буквально «своя шакти»). В «левой» ачаре, которая у шактов считается более высокой, вино пьют из человеческого черепа и в ритуале сходятся с параметры, что значит «чужая женщина».

Апологеты индуизма задолго до Дюбуа резко критиковали вамачару. Говорили, что вамачара есть самое отвратительное и ужасное из всего, что только может придумать человеческая извращенность. Критики со стороны, как-то буддисты, мусульмане или христиане, считали ее вульгарной разновидностью

[77]

индуизма. Конечно, более всего критиков возмущали ритуальные половые сношения, употребление вина и мяса. Что же касается последователей вамачары, то они считали, что их метод поклонения наиболее подходит для Шакти, которая воплощает в себе энергию чувственной любви. Сторонники вамачары признавали авторитет вед, отмечали многие индусские праздники, но отличались от правоверных индусов стремлением к чувственному, экстатическому единению с женским божеством, которое достижимо якобы в ходе полового акта.

История шактизма убедительно свидетельствует о том, что вамачара не может считаться извращением, поскольку восходит к широко распространенным в древности обычаям и верованиям, служит основой для оригинальной системы религиозных и философских взглядов, оказавшей влияние на многие школы индийской мысли. В целом же оргиастические элементы никогда не занимали в шактизме главное место, во всяком случае, не были самоцелью, поводом для удовлетворения низменных устремлений.

Различаясь по форме, дакшиначара и вамачара сходятся в том, что высшей целью человеческого бытия является мокша, т.е. освобождение от пут материального мира и соединение с божественным Абсолютом, который находит свое воплощение в Шакти. Но методы достижения этой цели у них несколько отличаются. Для дакшиначары, как для индуизма и буддизма, благородный и недоступный для всех путь к освобождению от круговорота перерождений достигается ревностным исполнением своей дхармы, связан с аскетической практикой и отказом от чувственных удовольствий. Подход вамачары прямо противоположный. Не случайно ее часто называют культом секса, культом экстаза.

Заметим, что для приверженца дакшиначары соединение со своей женой, «своей шакти»; не во время, скажем, чакра-пуджи, а, так сказать, в домашних условиях, вполне может мыслиться как единение с богиней. Супруги как бы повторяют космогонический половой акт Шивы и Парвати. И это не противоречит мировоззренческим установкам индуизма. Распространенное во все времена и у всех народов обращение к любимой женщине «Ты моя богиня!» в шактизме понимается чуть ли не буквально.

Кроме традиционного различения дакшиначары и вамачары, в академической литературе исходя из того, какую роль играет Шакти в процессе творения, подчиненную или главную, выделяют две формы шактизма: зависимую и независимую [Бхаттачарья Н., 1974, с. 73]. В зависимом шактизме богине поклоняются как второстепенному божеству, считая главными мужские божества. Такая зависимость прослеживается еще в ведийском сознании/Поскольку ведийская религия была патриархальной и в пантеоне главенствовали мужские персонажи (демиурги Дьяус и Праджапати, бог грозы Индра, бог огня Агни и др.), женские божества занимали подчиненное положение. Идея женской космогонической энергии еще не стала влиятельной космогонической доктриной.

[78]

Брахманическое мировоззрение в поздневедийский период тоже культивировало примат мужских божеств, что мало способствовало развитию шактистских идей. В индуизме, где главенствует (по крайней мере на уровне теологической идеи) знаменитая триада Брахма—Вишну—Шива, шактизм тоже не мог быть независимым. Верховным творцом считается мужское божество, чаще всего — Брахма, в ряде вишнуитских сект — Вишну, шиваитских — Шива. Тем не менее многие индусские мифы сохраняют и развивают представление о Шакти как носительнице творческой энергии, без которой верховное мужское божество не способно к созиданию. Подчеркивается, что с ее помощью Брахма или Шива проявляют себя и творят материальный мир. Шакти в индуизме поклоняются именно как супруге бога (обычно Шивы), подчиненной ему в космогоническом процессе.

В новую эпоху главные места в женской части пантеона заняли Сарасвати — супруга Брахмы, Лакшми — супруга Вишну, и Парвати — супруга Шивы. Надо сказать, что богини индуизма гораздо активнее своих ведийских предшественниц. В многочисленных мифах они предстают как яркие, деятельные персонажи. Каждая играет самостоятельную роль. Сарасвати выступает как богиня мудрости и красноречия, Лакшми — красоты и богатства, а Парвати олицетворяет благочестие и беззаветную супружескую преданность. Богиням строили отдельные храмы, им были посвящены особые ритуалы, но над супругами их не возвышали.

В классическом индуизме каждая богиня идентифицируется со своим божественным супругом и рассматривается как воплощение его созидательной энергии; она будто инициирует благие дела своего мужа. Она его шакти. Он творит или изменяет мир, она ему помогает. Таким образом, термин шакти обозначает

[79]

также творческую энергию мужского божества, олицетворяемую его супругой. Сарасвати — это шакти Брахмы, Лакшми — шакти Вишну, Рати —Камы и т.д. Но когда говорят о Шакти, то чаще всего имеют в виду супругу Шивы. Сущностное единство этой пары получило блестящее воплощение в шиваитской иконографии. Очень популярно скульптурное изображение Шивы Ардханаришвары, в котором правая половина изображает Шиву, а левая —Парвати, это символизирует изначальное единение бога со своей шакти.

В некоторых сектах поклоняются также «живым богиням» — смертным женщинам. В случае, описанном Дюбуа, девушка, достигшая зрелости, заняла место богини только на время. Но история шактизма знает практику избрания юной девушки богиней на многие годы. В Непале, где индуизм является государственной религией, до сих пор выбирают «живую богиню» —девочку из благородной брахманской семьи, не достигшую зрелости. Ее подвергают особым испытаниям, затем торжественно поселяют в одном из дворцов столицы и поклоняются как богине. Культ Кумари (буквально «девица», «девственница», «принцесса»), как называют «живую богиню», считается одной из духовных основ монархии 3.

Божественные отношения часто проецируются на мирские дела, и нередко говорят, что любая земная женщина — шакти своего мужа. Он должен видеть в ней источник своей жизненной энергии, с другой стороны, ей следует почитать его как бога. Вообще-то в индуизме отношение к женщине двойственное. С одной стороны, она превозносится как мать, богиня, носительница творческого, жизнеутверждающего начала. С другой стороны, закрепляется ее низший, по сравнению с мужчиной, социальный статус, ее удел — домашний очаг, семья, дети, но никак не постижение «священного знания».

Многочисленные примеры из мифологии индуизма наглядно демонстрируют, насколько сильны в нем шактистские мотивы и как все-таки велико желание сделать женское божественное начало зависимым от мужского. Из нескольких ведийских версий первотворения индуизм взял в качестве основной не идею космогонического брака, а историю о том, что вселенная была создана Брахмой, который сам появился из золотого яйца, плававшего в первозданных водах. Силой мысли Брахма разделил яйцо на две половинки, сотворив из одной земную сферу, из другой — небесную. В Брахме же произошло разделение сущего на две части — мужскую и женскую. Затем появились вода, огонь, земля, воздух, эфир, мысль, время, звезды, боги, демоны, звери, люди, священное писание и многие другие элементы мироздания. Так вместо равноправного союза Дьяуса и Притхиви утвердился примат мужского божества.

Правда, в индусской философской космогонии Брахма постепенно начал восприниматься не как антропоморфный демиург, а как высшая объективная

____________

3. Подробнее об этом в главе «Непал: Таледжу»

[80]

реальность — Брахман, т. е. «Абсолют», в котором мужское и женское начало пребывают изначально. Их единение порождает все сущее.

В вишнуизме и особенно шиваизме зависимый шактизм играл всё возрастающую роль. Можно предположить, что культ Вишну изначально был тесно связан с представлениями о женской космогонической энергии. Не случайно обряд, описанный Дюбуа, посвящался одновременно Вишну и Шакти. Не случайно и то, что бог любви Кама, олицетворяющий чувственное влечение как побудительную силу мироздания, оказался в индусской мифологии сыном Вишну и Лакшми. Вместе со своей супругой Рати, чье имя значит «страсть», он олицетворяет чувственное влечение и пробуждает его в сердцах богов и смертных. Именно ему боги поручили возбудить у Шивы страсть к Парвати ради рождения сына, который должен был победить демона, досаждавшего людям и богам.

Своеобразно преломились шактистские идеи в культе Кришны, которого считают одной из авашар (ипостасей) Вишну. В средневековой кришнаитской мифологии он популярен в образе деревенского пастушка. Любовь к нему заставляет женщин забывать все на свете. Оставив мужей и домашние дела, они бегут к нему в лес и в состоянии экстаза танцуют с ним на берегу реки Ямуны. В легендах не говорится о плотоядных жертвоприношениях или алкогольных возлияниях, но сама атмосфера экстатических: плясок схожа с той, о которой писал Дюбуа. И конечно, не случайно влечение женщин к Кришне трактуется индусами как влечение души к единению с богом. В некоторых областях и в некоторых сектах более чем Кришну почитают его супругу Рукмини или самую пылкую из его многочисленных поклонниц Радху [Бхаттачарья Н., 1987, с. 262]. Это наводит на мысль, что вектор некогда имел противоположное направление — ночные хороводы устраивали в честь женского божества.

Наибольшее развитие зависимый шактизм получает в шиваизме. Шива почитается как верховное божество, перед которым преклоняются все другие боги, даже Брахма и Вишну. Его супруга Парвати всецело подчинена ему. Обычно она находится рядом с Шивой в облике добродетельной и любящей жены, однако выступает по крайней мере в пяти различных ипостасях. Три из них благостные— Парвати, Ума и Сати; две другие — Кали и Дурга — предстают в ужасном, демоническом облике. В своей благостной ипостаси она красивая, нежная, чувственная и совсем другая в образе грозной воительницы Дурги или кровожадной Кали.

Отголоски представлений о космогоническом браке явственно слышны в некоторых популярных шиваитских мифах. Легенда рассказывает, что однажды по просьбе богов ради рождения сына, способного победить страшного демона, досаждавшего людям и богам, Шива и Парвати сошлись в неистовом любовном поединке, который длился целый «небесный год», т.е. 360 земных лет. Молниями полыхали небеса, сотрясалась земля, казалось, вот-вот наступит конец света. Испугались боги. Им показалось, что столь сильная страсть породит

[81]

потомство, которое не смогут вынести ни земля, ни небо. Они стали просить Шиву не зачинать младенца, и он задержал семя. Потом выпустил, и оно, «прекрасное, пахнущее жасмином и голубым лотосом», упало в Ганг. Вмешательство богов, заставивших Шиву прервать ласки и задержать семя, разгневало Парвати. В сердцах она обрекла их на бесплодие, но потом смилостивилась и смягчила проклятие. Сын, которого назвали Скандой, все же родился, и демон был побежден. Мифология Дурги и Кали главным образом прославляет их подвиги в борьбе с демонами, угрожающими благополучию небожителей и людей, и вместе с тем оправдывает кровавые жертвоприношения.

Дурга (буквально «Труднодоступная») изображается десятирукой, вооруженной различным оружием: трезубцем, копьем, луком, метательным диском — ваджрой. Ее окружают восемь йогинь, которые везде следуют за ней и пожирают тела побежденных ею демонов. Еще одиознее выглядит Кали (букв. «Черная»). У нее четыре руки. В одной она держит меч, в другой жертвенный нож, в двух других — отрубленные человеческие головы. На шее у нее ожерелье из человеческих черепов, изо рта свисает окровавленный язык. Обе богини явно неарийского происхождения и были включены в пантеон в ходе адаптации индуизмом аборигенных верований в первых веках нашей эры. Эти богини некогда олицетворяли враждебные людям грозные силы природы, но потом стали защитницами людей в борьбе с демонами. Часто благостные и демонические ипостаси рассматриваются как аспекты единой богини. Здесь тоже проявляется тенденция сведения многочисленных женских божеств в образ одной богини и формирования универсальной идеи женского творческого начала, которая обнаруживается в самых неожиданных формах.

Следует отметить, что обе богини часто действуют совершенно самостоятельно. Они сами способны побеждать врагов в кровавом бою. Кали иногда изображают сидящей или танцующей на трупе Шивы, на ней ожерелье из костей и черепов, что указывает на ее главенство. Это говорит о том, что женские богини не всегда находились в безусловном подчинении мужским богам, они попали «в зависимость» в результате их позднейшего вовлечения в пантеон индуизма.

[82]

Элементы зависимого шактизма находят не только в индуизме, но и в буддизме. Здесь наиболее популярное женское божество — Тара («Спасительница») выражает идею безграничного сострадания. Она — шакти Авалокитешвары, одного из главных бодхисаттв в мифологии тибетского буддизма, которому присваиваются черты бога-творца и бога-спасителя. По одной из версий, Тара родилась из слезы Авалокитешвары, когда он оплакивал страдания мира. Ее сравнивают с Лакшми, Парвати, Дургой и Кали. Появляясь в благостной или грозной ипостаси, Тара спасает своих приверженцев от смерти и других напастей. Наличие шактистских и тантрических элементов в буддизме дает основание к утверждению о том, что шактизм невозможно свести к индуизму.

Независимый шактизм подчеркивает верховенство Шакти, а все другие боги, в том числе и Шива, оказываются зависимыми от нее. Ритуалы, молитвы, праздники посвящены прежде всего именно ей. Как верховную богиню Шакти почитали в отдельных сектах начиная с V века [Бхаттачарья Н., 1987, с. 44—45]. Эти секты испытывали сильное влияние аборигенных матриархальных культов,

[83]

особенно тантрической практики. И даже сегодня в эзотерических сектах на периферии индусского ареала богиню, безусловно, возвышают над всеми божествами. Чаще всего ей поклоняются в облике Кали и Дурги. Связанные с нею мифы и обряды лишь формально соотносятся с ведийской традицией, в них многое взято из местных верований и культов. О ночных оргиях теперь не слышно, но испокон веков в этой разновидности шактизма всегда были сильны элементы ваманары и тантры. Тем самым независимый шактизм всегда противопоставлял себя ортодоксальному индуизму. Сосуществование достигалось тем, что приверженцы тантры могли принимать участие в обычных обрядах, посвященных Шиве, Вишну и другим богам. Границы между зависимым и независимым шактизмом всегда были довольно расплывчаты. Ортодоксальные индусы и эзотерические тантрики мирно уживались в одном регионе или в одной деревне. Даже в одной семье приоритеты могли быть разными. Тантрические обряды проводились тайно, участвовали в них только те, кто прошел сложный обряд инициации.

[84]

Ефименко В.А. Шактизм и тантра. Цитируется по изд.: Древо индуизма. М., 1999, с. 76-84.