Катары

Катары—общее название для «еретиков», известных под именем богомилов (в Болгарии с XI века), патаренов (в Ломбардии и Южной Франции с XII в.) и альбигойцев от имени города Альби (в Лангедоке и Провансе в XII—XIII веках). Они отвергали почитание святых, поклонение иконам, молитвы за умерших и относились отрицательно к формулам устной молитвы. Не признавая церковной иерархии, они отрицали за священством власть отпускать грехи, отвергали первородный грех и признавали лишь общую исповедь в повседневных грехах перед «совершенным» в собрании общины, праздновали только воскресный день («день господень»), брак считали естественным состоянием человеческих существ, в обиходной жизни не придавали никакого значения постам и не соблюдали канонических предписаний относительно рода пищи.

Все средневековые секты черпали приверженцев преимущественно среди эксплуатируемых, неимущих и бедных элементов общества. Угнетаемые тунеядческой, эксплуататорской и жившей в роскоши и довольстве церковью, они видели в учении сектантов, отрицавших всю церковную иерархию, голос бога, осуждающий возглавляемую римским папою церковь. Папа являлся в глазах катаров олицетворением забывшей истинные заветы христианства «языческой» церкви, и на папу катары нередко смотрели, как на антихриста. Но поработителями и угнетателями бедных наравне с католической церковью были господствующие классы вообще, а в частности землевладельческая аристократия, сосредоточившая в своих руках всю полноту власти. Естественно, что антипапское движение должно было принять характер движения, одновременно направлявшегося и против отошедшей от первоначального христианства церкви и против многочисленных светских феодальных угнетателей, живших тою же жизнью, что и «жирные прелаты» и всякие иные служители государственной, эксплуататорской церкви. Так как и духовные и светские враги народа были богаты и создавали свое богатство за счет нищеты народа, то озлобление последнего вылилось в борьбу против богатых людей вообще, или, правильнее, против богатства. Богатый был и в глазах первоначальных христиан неугодным богу человеком; он не мог не оставаться таким и для катаров. Так мистически-религиозные движения переплетались с социальной борьбой против угнетателей, против имущих вообще. Но раз богатство не угодно богу и является делом рук дьявола, то бедность ему противоположна, мила и угодна богу; она становится идеалом тех, кто ничем в жизни не обладает. Однако такое смирение не могло удовлетворить широкие народные массы: росли народные бунты, восстания и коммунистические движения как мистические, так и революционные.

Цитируется по изд.: Льоренте Х.-А. История Испанской цивилизации. Том I. М., 1936, с. 660