Челядь (Греков, 1939)

Этот термин знают и летописи, и «Правда Русская», и ряд отдельных документов частноправового и литературного характера, оставленных нам нашей древностью.

Совершенно ясно, что от правильного решения стоящей перед нами задачи зависит очень многое, так как челядь, как бы мы ни понимали этот термин, есть во всяком случае, комплекс рабочей силы, работающий не на себя, а на своих господ-землевладельцев.

Проникнув в содержание этого термина, мы сможем увидеть, кто именно входил в состав этого комплекса, и, может быть, перед нами раскроется то, что до сих пор было покрыто плотной пеленой тумана.

В «Правдах Русских» мы имеем очень много предметов первостепенной важности, на которых всегда сосредоточивалось внимание исследователей. Конечно, и «челядин» и «челядь» всегда относились к важнейшим объектам исследования, но нужно прямо сказать, что те представители старой науки, которые правильно понимали эти термины, не делали всех вытекающих отсюда выводов; в нашей же современной науке, как мы видели, этим термином, занимались очень немногие: одни не могли, другие не успели или не сумели использовать одно из наиболее ответственных и содержательных понятий, которыми так часто оперировала в определенный период наша древность. В дальнейшем я вернусь к разбору литературы вопроса, а сейчас хочу обратиться к нашим источникам.

 «Правда Русская» хорошо знает термины «челядь» и «челядин». В древнейшей «Правде» челядина называют две статьи — 11 и 16: «Аще ли челядин скрыется любо у варяга любо у колбяга, а его-, за 3 дня не выведуть, а познають и в третий день, то изымати ему свой челядин, а 3 гривне за обиду» (11). «Аще кто челядин пояти хощеть, познав свои, то к оному вести, у кого то будеть купил: а той ся ведет ко другому, даже доидеть до третьего, то рци третьему: вдай ты мне свои челядин, а ты своего скота ищи при видоце» (16).

И непосредственно за этой 16-й статьей идет следующая, 17-я: «Или холоп ударит свободна мужа, а бежит в хором, а господин начнеть не дати его, то холопа пояти, да платить господин за нь 12 гривне; а за тым где его налезуть удареный той муж, да бьют его». Этим статьям древнейшей «Правды» имеются параллели и в «Пространной Правде».

Ст. 32 Троицк. IV сп. под заголовком «О челяди»: «Оже челядин крыется, а закличють и на торгу, а за 3 дни не выведуть его, а познають и в 3-й день, то свои челядин поняти, а оному платити 3 гривны продажи». Ст. 38 под заголовком «Извод татбё о челядине»: «Аще кто познает челядин свои украден, а поиметь и, т,о оному вести по конам и до 3-го свода, пояти же челядин в челядина место, а оному дати лице; ать (вар. «а той») идеть до конечного свода: а то есть не скот: не льзе реши: не ведаю, у кого есмь купил, но по языку ити до конца, а где будеть конечный тать, то опять воротить челядин, а свои поиметь; и протор тому же платити», а князю продажи 12 гривен в челядине или украдено или уведеше».

Еще два раза «Пространная Правда» упоминает челядина. В статье об опеке над имуществом малолетних сирот говорится о том, что опекун отвечает за сохранность имущества опекаемых. Всякую прибыль, полученную опекуном во время опеки, опекун может взять себе, но «от челяди плод или от скота» остаются за опекаемыми (ст. 99 Троицк. IV сп.). И, наконец, ст. 107, говорящая о судебных уроках, устанавливает 9 кун от освобождения челядина.

    Ни разу в этих параллельных статьях не нарушена терминология. «Челядин» никогда не заменяется каким-либо другим словом. Ни разу не попадается в этих статьях термин «холоп» или «роба».

   То же необходимо сказать и относительно статей, трактующих о холопах. Тут так же строго выдерживается употребление слов «холоп» или «роба».

    Холопу, ударившему свободного мужа, в древнейшей «Правде» (стр. 17) соответствует ст. 65 «Пространной Правды» (Троицк. IVсп.) лишь с некоторыми дополнительными разъяснениями, относящимися к более позднему времени. «Аже холоп ударит свободна мужа, а убежит в хоромы, а господин его не выдаст... то Ярослав1 был уставил убита и, но то сынове его по отци уставиша на куны...» (ст. 65 Троицк. IV сп.).

   Действительно, в ст. 2 той же «Правды» мы имеем отмену убиения за голову и установление кунного штрафа, но до сих пор эту статью обычно относили только к людям свободным.

    Может быть, эта статья действительно к холопу не имеет никакого отношения. Тогда необходимо допустить другое распоряжение тех же детей Ярослава о холопах, на что явно ссылается ст. 76.

    Дальше «Пространная Правда» трактует холопство в различных направлениях, никогда не сбиваясь с точной терминологии. Она говорит о холопах-татях, указывая на то, что эти холопы могут быть княжескими, боярскими или чернеческими (46), говорит об обельном холопе, укравшем коня (63), указывает на то, что проворовавшийся закуп превращается в обельного холопа (64), не очень решительно отмечает, что холоп не может быть послухом (66), так как в ст. 85 указывается случай, когда холоп бывает послухом, и совершенно определенно говорит о том, что в холопе и в робе виры нет (89). Тот же источник сообщает нам сведения об источниках холопства (110—121) и указывает на различные случаи, связанные с бегством и поимкой холопов (112—121).

    При внимательном отношении к употреблению в «Правдах» термина «холоп» придется сделать вывод, что и холопы есть разные, что термин «холоп» не всегда тождествен понятию «раб». Но сейчас я не предполагаю заниматься изучением этого термина, так как передо мной стоит другая специальная задача.

    Если «Правда Русская» своим разграничением терминов «холоп», «холоп обельный» и «челядин» предостерегает нас от поспешных выводов, то «Правосудие Митрополичье», этот сколок с различных источников, включивший в себя несомненно несколько статей и «Правды Русской», приспособленных к общественным отношениям XIII в., наводит на весьма серьезные размышления. Имею в виду ст. ст. 27, 28 и 29.

27. «А се стоит в суде челядин наймит, не похочет быти а осподарь (текст,   несомненно, испорчен. Повидимому, нужно  читать «у осподаря») — несть ему вины, но дати ему вдвое задаток; а побежит от осподаря, выдати его осподарю в польницу».

28. «Аще ли убиеть осподарь челядина полного, несть ему душе губства, но вина есть ему от бога».1

29. «А закупного ли наймита, то есть душегубство».

    Несмотря на то, что этот интересный памятник воскрешен из забвения сравнительно недавно, он успел уже обратить на себя внимание современных ученых. Им пользовались С. В. Юшков и П. А. Аргунов, пользовался и я.

    Нужно, однако, сознаться, что все названные мною авторы понимают интересующее нас место «Правосудия» о закупах по-разному.

    Не касаясь пока наших разногласий, я хочу подчеркнуть, что из приведенного текста «Правосудия» с полной ясностью вытекает, что термин челядин гораздо сложнее по своему содержанию, чем обычно принято думать. Здесь совершенно четко различаются два вида челяди: челядин-наймит и челядин полный.

    Челядин-наймит, по моему мнению, это не кто иной, как хорошо известный нам закуп, о чем, как мне кажется, и говорит стр. 29 «Митрополичьего Правосудия», называя челядина-наймита закупным наймитом.

    Иного мнения держатся С. В. Юшков и П. А. Аргунов. Комментируя ст. ст. 27 и 28 «Митрополичьего Правосудия», С. В. Юшков пишет: «Особого внимания заслуживает ст. 28, на основании которой можно установить, насколько был прав или неправ В. И. Сергеевич, отождествлявший закупов с наймитами. По смыслу данной статьи закупы и наймиты — два различных института».2 Такого же мнения держится и П. А. Аргунов.3 Он по этому поводу пишет: «В конце сборника читаем статьи о наймите и отдельно о закупе», причем ст. 29 он трактует по-своему, соответственным образом расставляя и знаки препинания: «А закупного, ли наймита, то есть душегубство». Такую расстановку знаков препинания автор объясняет тем, что, по его мнению, здесь частица «ли» указывает не на тождество понятий, а на их различие, в доказательство чему автор приводит несколько мест памятника, где действительно частица «ли» играет указанную автором роль.

_________

1. Ст. 28 и 29 я считаю разделенными на две без достаточных оснований; их, на мой взгляд, следует соединить.

2. Летоп. зан. Археогр. ком. 1927—1928 гг., вып. 35, стр. 119.

3. П. А. Аргунов. О закупах  «Русской Правды», Изв. Акад. Наук, Отд. общ. наук, 1934, № 10, стр. 792.

 

П. А. Аргунов только забывает о том, что в ближайшей предшествующей спорному тексту фразе частица «ли» имеет иное назначение, и что второе «ли» вполне соответствует первому: «Аще ли убиет осподарь челядина полного, несть ему душегубств..., а закупного ли наймита, то есть душегубство...» П. А. Аргунов ищет рукавиц, которые оказываются у него тут же за поясом. Эти обе фразы, разбитые издателем на две статьи, в сущности составляют одно нераздельное целое. Полный челядин здесь противополагается закупному наймиту. Закупной наймит не выдуман ни мною, ни «Правосудием». Он давно известен «Правде Русской», где эти термины употребляются как синонимы. Отсюда, конечно, не вытекает, что я склонен защищить вывод Сергеевича о закупе как наймите. Я нисколько не сомневаюсь в том, что Сергеевич в своем отождествлении закупа и наймита был по существу не прав, потому что под наймитом он разумел наемного в капиталистическом смысле слова работника,1 но формально он был совершенно прав, потому что отождествляет наймита и закупа сама «Правда Русская»: «продаст ли господин закупа обель, то и наймиту слобода во всех кунах» {ст. 61 Троицк. IV сп.), конечно, под наймитом понимая совсем не то, что понимал Сергеевич.

     Отождествление этих двух терминов подтверждается и «Правосудием Митрополичьим», где говорится не о трех предметах, как думает С. В. Юшков (челядин-полный, челядин-наймит и закуп-ный наймит), а о двух (челядин-полный и челядин-наймит, он же закупный наймит). Этот закупньш челядин-наймит подразумевается и в ст. 27 «Митрополичьего Правосудия»: «А се стоит в суде челядин-наймит». Он не хочет оставаться у своего осподаря. Он имеет полное право уйти от господина, вернув ему двойной задаток. Если же он побежит от осподаря, превращается в холопа. Ведь здесь нет абсолютно ничего нового против того, что говорит «Правда Русская» о закупе в ст. 56. «Оже закуп бежит от господина, то обель: идет ли искати кун, а явлено ходит или ко князю или к судьям бежит обиды деля своего господина, то про то не роботят его, но дати ему правда».2 В «Митрополичьем Правосудии» этот закуп рассматривается стоящим перед судом по вопросу о расторжении своих отношений с господином. Терминология этих двух памятников, тесно связанных между собою генетически, совершенно тождественна и, на мой взгляд, не вызывает никаких сомнений. В обоих памятниках говорится о рабе и закупе, причем в «Митрополичьем Правосудии» рабы и закупы считаются двумя разновидностями одного родового понятия — челядь.

_______________

1 Наемные рабочие и теперь нередко получают заработную плату вперед; то же делалось и в старину; "...закуп служит за наемную плату". Рус. юрид. древн., т.  I, стр. 191, 1902.

2 «Правда Русская». Троицк. IV список, ст. 56.

 

Это разъяснение источника для нас имеет огромное значение, и здесь я должен полностью согласиться с замечанием С. В. Юшкова в его предисловии к «Митрополичьему Правосудию»: «Прежде всего выясняется, что нельзя отождествлять елядинов с холопами, как это до сего времени делалось. Оказывается, существовали челя-дины-полные и челядины-наймиты».1 Это, конечно, совершенно верно, но все же требует некоторого уточнения.

    В нашей старой литературе по этому предмету дело обстоит не совсем так, как думает С. В. Юшков; мы можем здесь встретить немало интересного.

    Вот, например, что говорит по этому поводу Владимирский-Буданов. «Факты языка указывают, что древнейший первоисточник рабства находился в связи с семейным правом. Слово «семия» (по словарю Востокова) означает рабы, домочадцы... Термины: челядь (чадь, чадо),2 раб (роба, робенец, ребенок), холоп (вмалор. хлопец — мальчик, сын) одинаково применяются как к лицам, подчиненным, отеческой власти, так и к рабам».3

    В. И. Сергеевич по этому вопросу писал: «Челядь одного корня с чадью и чадом и означает домочадцев». Дальше Сергеевич уже-к этому термину не возвращается, но в своих толкованиях термина «холоп» дает понять, как он относится и к термину «челядь». «Правда Русская» не просто говорит о холопах, она различает еще «обельное холопство» (ст. 110 Троицк. IV сп.), а иногда вместо того, чтобы сказать «холоп», она говорит «обель». «Были, значит,—продолжает он дальше,—холопы совершенные и несовершенные. Что же такое несовершенный холоп?» — спрашивает он и отвечает на этот вопрос так: «Холоп и роба... означает слугу и работницу. Но слугой и работницей могут быть и вольные люди. Вольная работница, следовательно, может быть тоже названа рабой, а вольный слуга — холопом». В доказательство этой мысли Сергеевич ссылается на указ 1597 г., говорящий о «добровольном холопстве». «Только „обельные холопы" или „полные" суть несвободные люди или рабы в настоящем смысле этого слова».4

   Если исключить из этого рассуждения ссылку на указ 1597 г., относящийся к совсем иным условиям, к другому времени и поэтому ни в коем случае не могущий служить аргументом для мысли Сергеевича, то можно признать мысль автора, если не доказанной в полной мере, то во всяком случае весьма правдоподобной и интересной. Рассуждения автора о холопстве, несомненно, должны быть распространены и на термин «челядь».

____________

1 Летоп. зан. Археогр. ком. 1927—1928 гг., в. 35, стр. 119. С. В. Юшков полагает, что двойной задаток получали эти наймиты от своих господ в момент заключения договора. С таким толкованием ст. 27 «Правосудия» я согласиться не могу. Для меня совершенно непонятным кажется в этом смысле самый термин «двойной задаток». Почему же он «двойной»? Разве была какая-либо узаконенная норма задатка вообще, который удваивался для наймита, поступавшего в зависимость к господарю? Совершенно понятным делается этот термин в моем толковании. Это — удвоенная сумма, взятая закупом-наймитом у господина в момент заключения договора. Всего вероятнее, это и есть купа. Ее удвоение есть мера к удержанию закупа-наймита в зависимости от господина.

2 Чадо и челядь филологически не имеют между собой ничего общего.

3 Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права, изд. 5, стр. 400—401.

4 В. И. Сергеевич. Русские юридические древности, т.1 стр. 98—100, 1902. 98

 

Такого же приблизительно мнения о холопе был и Погодин. Он различал холопов временных и полных.1

    Самоквасов, как это очень часто бывает с ним, занимает и относительно этого вопроса особое место.

    «В эпоху „Русской Правды", — пишет он, — рабские поселения, принадлежавшие церковным учреждениям, князьям и боярам, назывались селами». «Летописи говорят о существовании в XII в. многих княжеских, церковных и боярских сел, населенных челядью или чадью...»2 В доказательство этих своих положений он ссылается на известные тексты Ипатьевской летописи, говорящие о челяди. Но считая челядь рабами, Самоквасов и часть смердов включает сюда же, так как он думает, что «земледельцы рабского состояния княжеских сел в эпоху „Русской Правды" назывались смердами в тесном смысле».3 Другими словами, Самоквасов зависимых от феодалов смердов называет «земледельцами рабского-состояния». Стало быть, если учесть оригинальную терминологию Самоквасова, то станет совершенно ясно, что он считает челядь состоящей из рабов и зависимых смердов.

    По некоторым признакам можно думать, что Аристов тоже не всегда считал «челядь» рабами. По этому предмету мы имеем у него следующую фразу: «В селах князей народонаселение состояло из челяди и рабов, число которых доходило до 700, напр., в селе Святослава».4 Далее, однако, он высказывается за понимание челяди в смысле рабов.5

    Другие исследователи совершенно определенно термин «челядь» понимали в смысле рабов.

    Так именно трактовали этот термин Чичерин, Беляев, Дьяконов и др.

    Чичерин, говоря об источниках рабства, указывает на один из них, именно «рождение от рабыни», и тут же поясняет свою мысль: «плод от челяди так же, как плод от скота, составляет собственность, хозяина».6 Беляев высказывает аналогичное мнение.7

___________

1 М. П. Погодин. Древняя история до монгольского ига, т.- II, стр. 771. 1872.

2 Д. Я. Самоквасов. Курс истории русского права, стр. 282 и прим. 1. 1908.

3 Там же, стр. 226.

4 Аристов. Промышленность древней Руси, стр. 53.

5 Там же, стр. 184, 186, 187 и др.

6 Б. Н. Чичерин. Опыты по истории русского права, стр. 146.

7 И. Д. Беляев. Крестьяне на Руси, стр. 14, изд. 1903 г.

 

Так же смотрит на этот предмет и Дьяконов. Он понимает термин «челядь» очень прямолинейно. По его мнению, это одно из наименований рабов, и только. Известное упоминание в Ипатьевской летописи под 1146 г. о 700 человек челяди в Путивльском имении кн. Святослава и другие упоминания в том же источнике челяди (под 1159 г.) Дьяконов относит к рабам без всяких оговорок.1

    Итак, в нашей литературе можно без труда различать два основных направления: 1) понимание термина «челядь» в смысле рабов и 2) понимание этого термина в более широком значении, куда входят и рабы и не рабы. Второе мнение мне представляется более приемлемым и доказуемым, по крайней мере, за известный период времени.

    В русских памятниках древней письменности как подлинных, так и переводных, челядь встречается тоже не редко.

    В Юрьевском Евангелии 1119 г. от Луки гл. 12, ст. 42, челядь соответствует греческому (): «Кто убо есть верный строитель и мудрый, его же поставит господь над челядью своею даяти во время урок житный». В Вульгате термин челядь передан словом familia, в русском переводе Евангелия — «над слугами своими».

    В Евангелии от Матвея гл. 24, ст. 45, тот же текст передан несколько иначе, но и здесь греческий термин (), имеющий варианты () и (), в славянском переводе передан термином «дом» или «слуги». По-немецки — Dienerschaft.

    В Библии по списку XIV в. в книге Бытия сказано: «Прииде же Иаков в Лузу, яже есть в земли Ханаанстей..., сам и вся челядь его» (Бытия, XXXV, ст. 6). Этот термин челядь по-гречески обозначен термином (), по латыни — populus. Этому термину здесь в древнееврейское соответствует «ом» (народ), т. е. «и вся челядь его» — по-еврейски: «весь народ (ом), который при нем» (или «с ним»). В книге Исход читаем: «Воздвигошася же сынови израи-левы от Рамессы в Сокхор до 600 000 пеших мужей разве челяди» (Исход, XII, 37, по списку XIV в.). В современной Библии изд. 1900 г. термин «челядь» заменен словом «домочадство». По-гречески (), по-латыни apparatum. По-древнееврейски здесь стоит «тоф», т. е. дети; стало быть, слова «разве челяди» соответствуют еврейскому «кроме детей».

    В договорах с греками под термином «челядь» можно разуметь тоже не только рабов, но вообще слуг.

    12. «О том аще украден будет челядин рускый или ускочит или по нужи продан будет и жаловати начнут Русь, (да) покажеться таковое от челядина, и да поимуть и в Русь; но и гостие (аще) погу-биша челядина и жалують, да ищуть обретаемое да поимуть е: аще ли кто искушеньа сего не дасть створити местник да погубить правду свою».2

_________

1 М. А. Дьяконов. Очерки обществ, и госуд. строя древней Руси, стр. 84, 111,  115 и др., изд. 1910 г.

2 Договор 911 г., ст. 12. В договоре 945 г. говорится о бегстве челядина «от св. Мамы», т. е. из предместья Константинополя,  где жили со своими слугами приезжие русы. Договор 945 г., ст. 3.

 

Едва ли в этой статье имеются в виду обязательно рабы, привезенные в Константинополь на продажу. Гораздо вероятнее — это слуги, сопровождающие своих господ в далекое путешествие, среди которых, естественно, были и рабы. Закон оберегает их от насильственной продажи, каковая удостоверяется, в случае если она имела место, самим челядином; возвращенный из бегов, из насильственной продажи челядин возвращается обратно в Русь. Эта мысль подчеркнута дважды. Среди этих слуг могли быть и подлинные рабы и не рабы. Продавались, конечно, незаконно в Киевском государстве и закупы,1 т. е. не рабы и, вероятно, другие категории населения.

    Несколько яснее среди челяди проглядывают не рабы в «Поучении» Владимира Мономаха в том месте, где он говорит: «Изъехахом город (Минск) и не оставихом у него ни челядина ни скотины». Он хочет сказать, что не оставил в Минске ничего. Трудно предположить, чтобы Владимир Мономах с дружиной имели возможность строго различать рабов и не рабов в момент нападения на город Минск. Тут несомненно часть населения была истреблена, часть уведена в плен без различия их социального происхождения.2

    Минский князь Глеб, с которым вел войну Владимир Мономах, едва ли действовал иными методами. О нем тот же Владимир Мономах говорит, что Глеб захватил, у него людей «... Глеба, оже ны бяше люди заял...»3 Владимир Мономах их отнял обратно. Нет ничего невероятного в том, что этих захваченных Глебом людей с таким же успехом можно было назвать и челядью. Во время феодальных войн князья постоянно берут друг у друга эту «челядь» и по заключении мира иногда возвращают ее обратно. «Володи-мир же умирися и начастз быть во велице любы. Володимир же и челядь ему вороти, што была рать повоевала».4 Так летописец описывает перемирие после войны Владимиро-волынского князя Владимира Васильковича с польским кн. Кондратом в 1279 т. Хотя это событие относится к более позднему времени, оно по существу ничем не отличается от известных нам более ранних фактов размена награбленных во время войны людей.

    Под 1100 г. описан весьма популярный в нашей ученой литературе факт соглашения князей на Уветичском съезде. После войны между собой князья Святополк, Володимир, Давид и Олег собрались в Уветичах и обратились к Володарю и Васильку с предложением мира на известных условиях, в число которых входило требование о выдаче холопов и смердов («а холопы наши и смерды выдайта»,5 говорили собравшиеся в Уветичах князья Володарю и Васильку). Каким образом чужие смерды и холопы оказались у Володаря и Василька, догадаться не трудно. Это—их полон. Это они успели ополониться челядью, которую недавно враждебные, а сейчас замирившиеся князья хотят получить обратно. «И не послуша сего Володарь и Василько», т. е. пленных холопов и смердов не выдали.

______________

1 «Правда Русская», Карамз. сп., ст. 73.

2 Лаврентьевская летопись, стр. 239, изд. 1897 г.

3 Там же, стр. 241.

4 Ипатьевская летопись, стр. 581, изд. 1871 г. 5 Там же, стр. 181.

 

    Такую же сцену мы можем наблюдать несколько позднее, когда кн. Владимир Василькович Волынский обращался к польскому князю Лестку «абы ему воротил челядь, он же не вороти ему челяди его» 1 (1282 г.). То же мы видим и в первой половине XI в.: «В си же времена (1043 г.) вдасть Ярослав сестру свою за Казимира, и вдасть Казимир за вено людии 800, яко же бе полонил Болеслав, победив Ярослава».2 Как будто ополониться челядью не значит захватить только рабов. Захваченные в плен разные категории населения, однако, превращаются тем самым в челядь, где имеются и рабы и не рабы.

    Если мы дадим себе труд всмотреться в ряд летописных сообщений о военных действиях, сопровождавшихся захватом пленных, то еще больше укрепимся в убеждении, что челядь — не только рабы.

    Во время войны двух польских князей Болеслава и Кондрата в 1280 г., в которой на стороне Кондрата был князь Владимир Василькович, были убиты два дружинника этого кн. Владимира, один родом прусин, другой любимый княжеский «дворный слуга», сын боярский — Pax. Вот как этот случай описывает летописец.

    «Володимер же князь указал бяшеть своим воеводам тако: Василькова и Желиславу и Дунаева не распущати воеват, но пойти всим к городу. Си же (т. е. прусин и Pax) утаившеся от рати и ехаша на село человек с 30 и Блус с ними же Юрьев и переемше дорогу от села, оже челядь бежала к лесу, и поехаша по них. И в то время удари на них Болеслав с ляхы. Дружина же его не стерпевше устремишася на бег вси со Блусом. Си же два не побегоста, Pax с Прусиком, но сотвориста дело достойно памяти и начаста ся бити мужескы: Прусин съехася с Болеславом, ту убит бысть от многих, а Рах уби боярина добра Болеславля, ту же и сам прия конец подобный. Сии же умроста мужественней сердцем, оставльша по себе славу последнему веку».8

    Стало быть, дело было так. Оба героя нарушили распоряжение князя и с 30 человеками дружины решили ограбить село. Они перехватили дорогу, по которой бежала из этого села «челядь», желая спастись в лесу от неприятеля. Кто же бежал из села в лес? Неужели только рабы, а крестьяне оставались в селе, либо с намерением и надеждой себя защитить, либо в уверенности, что враг ищет только рабов, а крестьян вообще не трогает? Не думаю, чтобы такое предположение было мало-мальски вероятным. Из села, спасая себя, свои семьи и наиболее ценное v портативное имущество, вероятно, и часть своего скота, бежало все население села, в котором рабов может быть даже и совсем не было. Челядь здесь не рабы, а вся масса населения села.

__________

1 Ипатьевская летопись, стр. 586, изд. 1871 Р.

2 Лаврентьевская летопись, под 1043 г.

3 Ипатьевская летопись, стр. 584—585, изд. 1871 г.

 

Несомненно так же необходимо понимать термин «челядь» и в другом месте из той же летописи.

    «Закон же быше в ляхох таков: челяди не имати, ни бити, но лупяхнуть. Городу же взяту, и поимэша в нем товара много и люди полупиша. (1281 г.).

    Польский закон разрешает только грабить челядь, а не избивать ее и не брать ее в плен. Трудно себе представить польского воина в пылу битвы разбирающего социальное положение своих жертв. Ясно, что грабил он тех, у кого что-либо было, не справляясь с тем, кто тут раб, кто не раб. Да и вообще у раба нет имущества, следовательно, забирать у него нечего. Если же он, будучи юридически рабом, фактически вел хозяйство и владел имуществом, то это уже не раб. Мы во всяком случае смело можем его зачислить в состав крепостного населения.

    Ополонение челядью нельзя понимать как захват обязательно рабов. Это ополонение шло за счет главным образом крестьянской .массы. «Володимер же и челядь ему (кн. польскому Кондрату) вороти, што была рать повоевала» (1279).2 Он возвратил всех пленных, где едва ли большинство составляли рабы.

    Больше похоже на то, что здесь разумеются именно не рабы.

    «И повоеваша (дружина Владимира Васильковича) около Люблина и поимаша челяди множьство и ополонишася и тако поидоша назад с честью» (1282).3 И здесь трудно допустить, что дело ограничивалось только рабами.

    Как, например, понимать известное место Ипатьевской летописи о вкладе жены князя Глеба в Печерский монастырь, «а по своем животе (т. е. по завещанию) вдала княгини 5 сел и с челядью и все да и до повоя» (1158).4 Летописец хочет подчеркнуть, что княгиня отдала в монастырь все до последней нитки. Стало быть, трудно предположить, чтобы она из этих пяти сел предварительно отобрала всех не рабов, переселила их куда-либо, а потом только отдала эти села с челядью монастырю. Не проще ли этот текст понимать так, как и хотел передать нам его летописец. Княгиня отдала все свое имущество и в том числе 5 сел со всем сидевшим там населением, среди которого могли быть и рабы и не рабы крепостные).

   Думаю, что точно так же мы должны понимать и 700 человек челяди в Путивльском имении кн. Святослава.

    Только что рассмотренные факты относятся к XI—XIII вв.

    Челядь прежде всего есть та часть зависимого от землевладельца населения, которая непосредственно работает на землевладельца, которая эксплоашруется им на барщинной работе, либо служит на барском дворе, выполняя здесь самые разнообразные функции вплоть до низшей военной службы в дружине феодала. Челядью в более расширенном смысле слова называли иногда всю массу зависимых людей, живших и по деревням. Этим я отнюдь не хочу отрицать того, что иногда термины челядь и челядин употребляются в смысле холопа, но, как мы видели, самое понятие холоп есть вещь для известного времени весьма относительная.

__________

1 Ипатьевская летопись, стр. 582, изд. 1871 г.

2 Т,ам же, стр. 581.

3 Там же, стр. 586.

4 Там же, стр. 338.

 

Если отходить от времени «Правда Русской» в глубь веков, то мы без особого риска сможем под термином «челядь» разуметь, familia, (), того периода, когда рядом с хозяином и хозяйкой дома и ее дочерьми сидели патриархальные рабы и рабыни, выполняя домашние работы и находясь под властью patris familias.

    Намек на то, что челядь когда-то обозначала familia, можно видеть в позднейших пережитках. В XVII в. употребляется термин челядок в смысле сын.1

    Но время, когда жила эта familia, в наших письменных памятниках отразилось только частично.

    Итак, если попытаться подвести нашим наблюдениям итоги, челядь в наших источниках обозначает не одно какое-либо вполне определенное понятие. В этом термине, как, впрочем, и во многих других, отражена история общественных отношений с очень отда-ленной поры.

    Челядь, человек, колено (в смысле поколения), литовское keltis, латышское cilts — это все слова одного корня, которые ведут нас к глубокой старине, когда keltis и cuts значило — germs, Geschlecht, т. е. род. Этот же термин на новой ступени общественного развития у болгар, русских, чехов и др. стал обозначать семью, детей, у арабов — женщину в семье и зависимых людей вообще, у поляков и чехов — домашнюю прислугу, дворню, зависимых людей, детей. Соответствуя понятию familia, этот термин менял свое содержание вместе с историей familiae, в состав которой, как мы знаем, все чаще и чаще стали входить и не рабы.

    Меня в данном случае интересует больше всего вопрос о том, в какой стадии развития этого института встречается он в «Правде Русской» и как понимать этот термин в древнейших наших письменных источниках. Это вопрос, от того или иного решения которого зависит очень много.

    Несомненно, что евангельский текст начала XII в., отразивший словоупотребление и более раннего периода, пользуется этим термином в смысле (),- т. е. исключает рабов. Библейские тексты пользуются этим термином согласно древнееврейскому точному смыслу слова в двух значениях— 1) народ (др.-евр. «ом», греч. (), лат. populus), где исключаются рабы, и 2) домочадцы (др.-евр. «тоф», греческ. (), лат. apparatum), где наличие рабов в некоторой доле возможно,2

_______

1 Федотов-Чеховской. Акты гражданской расправы, стр. 407.,

2 За разъяснение греческих терминов, соответствующих древнерусскому «челядь»,  и перевод текста Маврикия приношу глубокую благодарность С. А. Жебелеву.

 

    Несомненным мне кажется понимание термина челядь в некоторых летописных текстах в смысле пленников, судьба которых может быть самой разнообразной. Не случайно Маврикий Стратег, византийский писатель VI в., сказал о славянских пленных: «Находящихся у них в плену они не держат в рабстве (), как прочие народы, в течение неограниченного времени, но, ограничивая им срок, предлагают на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или оставаться там, где нахо-дятся, на положении свободных и друзей () Для грека раб противополагается свободному, под которым разумеются все не рабы, т. е. не только подлинно свободные, но и зависимые люди всех оттенков, исключая рабов.

    Нам хорошо известно, что пленники продавались, но нам также хорошо известно, что они и выкупались и их сажали на землю в качестве колонов.1

   Договоры с греками подчеркивают право обеих договаривающихся сторон на выкуп пленных даже и в том случае, если их успели уже продать.

   Ополоненные челядью князья не раз сбывали свой товар за границу. В этом смысле Святослав и говорил о том, что в Переяславец на Дунае, куда «вся благая сходятся», из Руси идет «скора и воск и мед и челядь».

    Очень характерно, что пространная «Правда Русская» в особом отделе об обельном холопстве, — т. е. подлинном, настоящем в узком смысле слова рабстве, — среди источников рабства плен не упоминает. Здесь определенно и решительно эта «Правда» заявляет, что «холопство обельное трое», т. е. имеется только три источника рабства: 1) купля, 2) женитьба на рабе без особого договора, 3) поступление в тиунство без особого договора.2 Стало быть, пленный как таковой — еще не раб, но он уже челядин, который может стать рабом после продажи, да и то со значительными оговорками, пример которых указывают договоры с греками.

    Если наши старые письменные источники, и прежде всего «Правда Русская», различают просто холопов и холопов обельных, только под последними разумея настоящих рабов, то тем резче они, как мы видели, отличают холопов от челяди. И эта очевидная потребность провести границу между обельным холопом и челядином заставила составителей «Правды Русской» в этом отношении быть очень точными.

    Из этого факта строгого различия челядина и обельного холопа, мне кажется, можно было бы сделать вывод, что в составе челяди нет места по крайней мере полному или обельному холопу. Но этот кажущийся естественным вывод разбивается об утверждение Митрополичьего Правосудия», где челядином называется и полный холоп (под термином челядин-полный), которого господин может даже безнаказанно убить.

____

1 Лаврентьевская, Ипатьевская и Никоновская летописи, под 1031 г;: «Ярослав же и Мстислав собраста вой многы и идоша на ляхи и заяста грады Червенския опять   и повоеваша Лядскую землю и многы ляхы приведоста и разделиста я; и посади Ярослав своя по Роси, и суть, до сего дни».

2 «Правда Русская», Троицк. IV сп., ст. 110.

 

Принимая во внимание все эти обстоятельства и учитывая факт различения «Правдой Русской» челядина и холера, мы естественно приходим к выводу, что если холоп даже и входит в понятие челяди, то он там не растворяется целиком, и в отдельных случаях «Правда» находит необходимым говорить о нем отдельно.

    Если мы правильно поняли смысл термина «челядь», тогда мы можем видеть в «Правде Русской» челядь и там, где она прямо не называется.

    Известно, например, что «Правда» Ярославичей, заключающая в себе материал для суждения об организации крупной феодальной вотчины XI в., ни разу не пользуется термином «челядь». Но, поскольку здесь речь идет о зависимых непосредственных производителях, эксплоатируемых крупным землевладельцем (в данном случае князем), нельзя себе представить, чтобы законодатель мог обойтись без самой мысли о челяди. Имение для данного периода без челяди также немыслимо, как фабрика без рабочих. Мне кажется, что законодатель челяди не забыл, но для данного случая он предпочел раскрыть перед нами конкретное содержание этого понятия, указав на отдельные элементы, в него входящие.

     Возьмем знаменитые ст. ст. 24—26. «А в сельском старосте княжи  и в ратайнем 12 гривен». «А в рядовници княже 5 гривен». «А в смерде и в холопе 5 гривен». Перед нами перечень непосредственных производителей, находящихся под прямым наблюдением княжеских старост, т. е. представителей собственника земли. Можем ли мы назвать всю эту группу рабочего населения вотчины челядью? Думаю, что можем, хотя и с некоторыми оговорками. Несомненно, сюда входят холопы, затем люди, зависимые от собственника по договорам («ряд», отсюда «рядович», «рядовник»). Встречаем мы здесь и смерда. Однако, насколько можно судить по очень скудным и неясным данным «Правды», смерд едва ли входил в состав челяди так, как холопы и рядовичи. Смерд может работать на барском дворе в барской усадьбе, в барском хозяйстве вообще, но он не теряет своих специфических признаков непосредственного производителя, владеющего средствами производства, хотя и иногда не всеми, необходимыми для ведения самостоятельного хозяйства.

    Появление смерда рядом с холопами и работающими по договорам людьми нужно рассматривать как симптом, угрожающий самому существованию челяди в качестве основы барского хозяйства. Это симптом перехода к новому, более прогрессивному способу ведения хозяйства, стало быть, к следующему, новому этапу в развитии всего общества.

Смерд действительно сделал в конечном счете челядь ненужной.

   Но для данного отрезка времени, отраженного в «Правде» Ярославичей, смерд существует в барском хозяйстве рядом со старой челядью, надо думать, в значительной степени подчиняясь режиму, созданному здесь очень давно. При этих условиях и на смерда иногда распространялись черты, характерные для челядина, значительно роднившие его с положением патриархального раба.

    Итак, термин «Правды Русской» «челядь» обнимает собой разновидности барской дворни, вышедшей из патриархальной familia; термин живет и в процессе своей жизни заполняется новым содержанием, обнаруживая, однако, тенденцию к исчезновению. По своему содержанию он столь же сложен, сколь и важен для правильного понимания общественных отношений IX—XII вв.

    Мы переходим к рассмотрению входящих в него ингредиентов. Начнем с древнейшей разновидности непосредственных производителей, вынужденных работать не на себя, а на своих господ,— с рабов.

Цитируется по изд.: Греков Б.Д. Киевская Русь. Издание третье, переработанное и дополненное. М., Л., 1939.

Понятие: