Западники и славянофилы

ЗАПАДНИКИ И СЛАВЯНОФИЛЫ — в широком культурно-историческом смысле, в различные эпохи российской истории приверженцы мировоззренческих ориентаций на западноевропейские или самобытные модели мышления и жизнеустройства; в более узком смысле — представители основных направлений русской общественно-политической мысли 1830—1850-х годов. По наблюдениям историков, термин «западники» впервые появился на рубеже XVII—XVIII веков в богословско-полемической литературе для обозначения «латинствующих» представителей православной церкви, понятие «славянофилы» возникло в литературных спорах между «карамзинистами» и «шишковистами» в начале XIX века и означало ревнителей «старого слога», видевших образец для подражания в церковнославянском языке. Однако для русской общественной мысли XVIII — начала XIX века, не исключая декабристов, цивилизационное противопоставление России и Запада не было характерно. Существенное значение такое противопоставление получило в официальной идеологии в начале царствования императора Николая I. В Манифесте 13 июля 1826 года утверждалось, что русскому народу чужды либерально-демократические идеи — продукт ложного западного просвещения. Дальнейшее развитие и обоснование эта концепция получила в начале 1830-х годов в так называемой теории официальной народности, которая западным прогрессистским идеалам «Свободы, Равенства, Братства», ведшим лишь к кровавым потрясениям, противопоставляла консервативную триаду «Православие, Самодержавие, Народность».

Термины «западники» и «славянофилы» в идеологических спорах 1830 — 1850-х годов употреблялись противниками по отношению друг к другу и носили первоначально насмешливый и уничижительный характер, однако постепенно превратились в самоназвания, приобретя нейтральные или положительные коннотации в общественном сознании. «Славянофилами» в смысле сочувствия борьбе за национальное освобождение южных и западных славян признавали себя и многие западники. Славянофилы же испытывали искреннее уважение к великим достижениям западной цивилизации, положительно оценивали приобщение русских к европейской науке и культуре. «Страной святых чудес» называл Запад славянофил А. С. Хомяков. Западники и славянофилы принадлежали к цвету русской интеллигенции своей эпохи, те и другие обладали широчайшим кругозором и даже в пылу полемики были чужды узкой партийности, отдавая должное своим оппонентам. Кружок славянофилов сложился на рубеже 1830—1840-х годов в Москве вокруг Хомякова и И. В. Киреевского, видными его участниками были также П. В. Киреевский, братья К. С. и И. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин, А. И. Кошелев, Д. А. Валуев, Н. М. Языков, Ф. В. Чижов и др. В московский кружок западников входили П. Я. Чаадаев, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин, С. М. Соловьев, Б. Н. Чичерин и др. Петербургский кружок западников возглавлял В. Г. Белинский, к этому кружку примыкали П. В. Анненков, И. И. Панаев, И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, М. Е. Салтыков-Щедрин и др.

Сильное влияние на генезис западничества и славянофильства оказало освоение русскими интеллектуалами немецкой классической философии, в особенности философии истории Г.-Ф.-В. Гегеля. Поскольку историософия Гегеля содержала возможность самых разных импликаций, то западники воспользовались ею, чтобы обосновать единство всемирно-исторического процесса, содержанием которого является освобождение и раскрепощение человеческой личности. Западники полагали, что этим путем надлежит следовать и России. Славянофилы, напротив, восприняли гегелевскую идею о том, что на каждой новой стадии движения всемирной истории разные народы оказываются лидерами прогресса и наиболее полно воплощают в своем национальном бытии и историческом творчестве общечеловеческие идеалы. По мнению славянофилов, западная цивилизация исчерпала себя, поэтому лидерство в нравственном и социальном обновлении человечества может перейти к России, если ее элита перестанет плестись в хвосте духовно остывающего Запада и обратится к русскому народу, обладающему огромным потенциалом самобытного развития. Непосредственным толчком для формирования идеологии западников и славянофилов послужила публикация в 1836 году первого «Философического письма» главного западника — Чаадаева, в котором он нарисовал негативный образ России как страны, выпавшей из всемирной истории, не имеющей ни собственной идеи, ни национального лица. Противопоставляя Россию динамично развивающейся и плодоносной западной цивилизации, Чаадаев усматривал роковой момент отрыва от единства европейских народов в принятии Россией православия, что привело ее к самоизоляции и застою. Другие западники, соглашаясь с Чаадаевым в его критике российского общественного застоя, придавали гораздо меньше значения религиозному фактору и не считали предыдущую историю России мнимой величиной (Чаадаев даже реформы Петра I расценивал как бесплодную симуляцию). Историки и правоведы государственной школы, принадлежавшие к западническому направлению (Кавелин, Чичерин, Соловьев), утверждали, что российская история не стоит на месте, а движется, причем по тому же пути, что и европейская — по пути освобождения человеческой личности, роста ее социальной, интеллектуальной и моральной автономии. Однако в России эти процессы, по их мнению, происходили с заметным отставанием, и огромную, хотя и противоречивую, роль в них играло государство, рост и усиление которого, особенно после петровских реформ, способствовали рационализации общественных отношений и освобождению индивидов от поглощения и подавления коллективистскими общностями. При Николае I эта историческая миссия государства достигла своих пределов, и оно все больше становилось препятствием на пути прогресса свободы. Поэтому инициатива дальнейшего движения, по мнению западников, должна перейти к обществу, а чтобы общество смогло самостоятельно действовать, необходимо провести ряд либеральных реформ: отменить крепостное право, обеспечить свободу слова и печати, независимость суда, неприкосновенность личности, создать органы местного самоуправления и центрального народного представительства. Славянофилы, как и западники, отрицательно относились к бюрократическому абсолютизму Николая I. И они также выступали за отмену крепостного права, свободу слова и земское самоуправление вплоть до созыва совещательного Земского собора. Однако при внешнем сходстве с программой западников устремления славянофилов имели противоположную направленность. Для них речь шла не о раскрепощении личности по западноевропейской буржуазной модели, что на Западе привело, по их мнению, к возникновению бездуховного и аморального общества социальных атомов, ничем не связанных между собой, кроме юридических отношений по поводу собственности («правовое государство»). Избавление от гнета петровской империи должно было, согласно славянофилам, устранить препятствия для свободного развития русского народа в рамках коллективистских («соборных») общностей — православной Церкви и крестьянского мира. Славянофилы считали, что именно в этих социальных институтах сохранился живой дух равенства и братства, на основе которых только и может быть реализована подлинная свобода личности в «единстве согласия» с другими личностями. Развитие России на самобытных началах, которые есть в то же время начала христианские, укажет и самому Западу выход из цивилизационного тупика, в который завел его культ автономного разума, породившего общество без веры, без любви, без равенства и братства, — общество, где торжествует иллюзорная свобода гордых одиночек. Таким образом, для славянофилов возвращение России на собственный путь — это не поиск партикулярного благополучия для своей нации, а открытие общечеловеческой перспективы, залог духовного и социального прогресса для всех народов мира. В царствование Николая I западники и славянофилы в силу цензурных и полицейских условий вынуждены были вести полемику на почве исторических, философских и эстетических вопросов, не затрагивая политических проблем. Споры между западниками и славянофилами обычно происходили в великосветских салонах Москвы. Попытки же перенести полемику на страницы печати заканчивались печально как для тех, так и для других. После публикации в журнале «Телескоп» «Философического письма» Чаадаев был официально объявлен сумасшедшим, а журнал закрыт; подготовленный к изданию 2-й том «Московского сборника» со статьями ведущих деятелей славянофильского кружка (И. С. Киреевского, Хомякова, К. С. Аксакова) был в 1853 году запрещен, а все его участники лишены права выступать в печати. Подвергались преследованиям, арестам и ссылкам за свою литературную и общественную деятельность славянофилы И. С. Аксаков, Самарин, западники Герцен, Огарев, Тургенев. Перемены во внутренней политике, наступившие с восшествием на престол в 1855 году императора Александра II, позволили славянофилам впервые издавать свой журнал «Русская беседа» (1856-1860), газету «Молва» (1857), многие из них приняли активное участие в подготовке крестьянской реформы 1861. Однако смерть наиболее авторитетных и талантливых идеологов славянофильства — И. В. Киреевского (1856), Хомякова (1860) и К. С. Аксакова (1860) — привела в начале 1860-х годов к постепенному угасанию кружка. Отдельные аспекты славянофильского учения в пореформенную эпоху продолжали развивать младшие участники кружка славянофилов — И. С. Аксаков, Самарин, Кошелев. Разностороннее и богатое идейное наследие славянофилов оказало значительное влияние на мировоззрение консервативных мыслителей 2-й половины XIX века (Ф. М. Достоевского, Н. Н. Страхова, Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, Л. А. Тихомирова и др.), на идеологию народничества, на русскую религиозную философию Серебряного века.

Западничество изначально не было монолитным идейным течением. Уже в дореформенную эпоху в нем выделялись, как минимум, три направления: консервативно-романтическое, очарованное Европой «старого порядка», искавшее идеал в католическом и аристократическом наследии Запада (Чаадаев, отчасти В. С. Печерин); либеральное, ориентированное на современную буржуазную и парламентарную Европу (Грановский, Кавелин, Чичерин, Тургенев); социалистическое, возлагавшее надежды на Европу будущего — новый мир, свободный от эксплуатации, отчуждения и антагонизма труда и капитала (М. А. Бакунин, Герцен, отчасти Белинский). Политическое размежевание между правым и левым крылом западничества, усилившееся после 1861 года, а также смерть Белинского (1848), Грановского (1855), Чаадаева (1856) и эмиграция других ярких представителей западников (Герцена, Огарева, Бакунина, Тургенева) обусловили распад их кружка. Идейное наследие западников стало достоянием либеральных и революционно-демократических движений 2-й половины XIX — начала XX века.

И. Е. Дронов.

Цитируется по изд.: Российская историческая энциклопедия. Т. 6. М., 2018, с. 429-431.

Литература:

Дудзинская Е. А. Славянофилы в общественной борьбе. М., 1983; Ее же. Славянофилы в пореформенной России. М., 1994; Линицкий П. И. Славянофильство и либерализм (западничество): Опыт систематического обозрения. М., 2012; Олейников Д. И. Классическое российское западничество. М., 1996; Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах Анджея Валицкого. Вып. 1—2. М., 1991 — 1992; Славянофильство: pro et contra. Творчество и деятельность славянофилов в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб., 2006; Тихонова Е. Ю. В. Г. Белинский в споре со славянофилами. М., 1999; Цимбаев И. И. Славянофильство (из истории русской общественно-политической мысли XIX века). М., 1986; Щукин В. Г. Русское западничество: Генезис — сущность — историческая роль. Lodz, 2001.