Буржуазия [во Франции XVII века]
Крупное купечество играло особенно видную роль в жизни больших приморских портов Франции Марселя, Бордо, Нанта, Сен-Мало, Дьеппа, куда стекалась для экспорта значительная доля продукции французской сельской и городской промышленности, отчасти и сельского хозяйства (например, вино). Наиболее значителен был экспорт в Испанию и через испанских купцов в испанские и португальские колонии, а также в Италию и в страны Леванта. К середине XVII века Франция имела и собственные колониальные рынки сбыта в Канаде, Гвиане и на Антильских островах. Оттуда в свою очередь, а также через Левант, через Нидерланды и другими путями во Францию поступали колониальные товары. Однако Франции пришлось выдерживать на внешних рынках конкуренцию Голландии, затем Англии, предлагавших более дешевые товары, чем феодально-абсолютистская Франция.
Что касается внутреннего рынка во Франции XVII века, то здесь господство феодализма особенно ощутимо стесняло и задерживало развитие обмена. Поскольку основную массу населения составляло задавленное феодальными поборами крестьянство, покупавшее ничтожно мало, хотя оно много продавало, промышленности приходилось работать главным образом на королевский двор и на те классы населения, у которых концентрировались деньги, т. е. на дворянство и буржуазию. Отсюда своеобразие французской мануфактуры — изготовление преимущественно военной продукции (снаряжения, обмундирования для армии и флота) и в особенности предметов роскоши (бархата, атласа, парчи и других дорогих тканей, ковров, кружев, стильной мебели, ювелирных изделий, золоченой кожи, тонкого стекла, фаянса, зеркал, парфюмерии), т. е. товаров дорогих и редких, рассчитанных на весьма ограниченный круг потребителей. Почвы для массового капиталистического производства не было, тем более что потребности городского населения преимущественно удовлетворялись еще старым мелким ремеслом. Капиталу было тесно в промышленности и торговле без широкого внутреннего рынка.
Еще более наглядно гнет феодального строя проявлялся в колоссальном обложении промышленности и торговли. Часть прибыли городской промышленности и торговли — через фискальный аппарат и королевскую казну — систематически превращалась в доходы дворян (придворных и военных) и шла на укрепление дворянского государства. Поэтому-то не только на внешнем, но и на внутреннем рынке более дорогие французские товары не могли конкурировать с голландскими или английскими. Мало того, всякое буржуазное накопление постоянно находилось под угрозой прямой феодальной экспроприации. В деревне талья (прямой налог) взималась не только пропорционально имуществу, но и в порядке круговой поруки, так что в пределах прихода или корпорации богатый расплачивался за недоимки бедного, а в случае отказа подвергался конфискации имущества. Фиск находил множество предлогов для настоящей охоты за «зажиточными» в деревне и в городе; достаточно было придраться к мастеру за невыполнение тех или иных мелочных обязательных предписаний о качестве продукции — и казна получала с него большой штраф, а то и все имущество. Словом, пока накопленное богатство оставалось в сфере промышленности или торговли, капиталовладельцу грозило банкротство, удушение налогами, лишение собственности. К фискальному гнету прибавлялось еще и то, что если в Англии дворянин не гнушался заниматься торговлей и промышленностью и в этом случае не терял своего общественного положения, то во Франции дело обстояло иначе: такого дворянина правительство лишало главной дворянской привилегии — освобождения от налогов, а общество считало выбывшим фактически из дворянского сословия, промышленность и торговля считались занятием неблагородных, ротюрье.
Понятно поэтому, что значительная часть буржуазных накоплений непрерывно перемещалась в такие сферы, где капитал был более свободен от налогов и от социальных стеснений.
Во-первых, буржуа обращали свои капиталы на покупку дворянских доменов и целых сеньорий. В окрестностях некоторых крупных городов, например Дижона, почти вся земля в XVII в. находилась в руках новых владельцев, а в самом Дижоне почти не встречалось видного буржуа, который не был бы одновременно землевладельцем. При этом новые владельцы обычно не вкладывали капиталы в производство и не перестраивали традиционных форм ведения сельского хозяйства, а просто становились получателями феодальной ренты. Подчас они покупали вместе с землей и феодальные титулы, стремясь всеми силами и возможно скорее усвоить «дворянский образ жизни».
Во-вторых, буржуа покупали государственные и муниципальные должности. Почти все должности в гигантской бюрократической машине Франции продавались, причем не только в пожизненное, но и в наследственное владение. Это была своеобразная форма государственного займа, проценты по которому выплачивались в виде жалованья или доходов от продаваемых должностей. Нередко случалось, что купец или мануфактурист свертывал свое дело, чтобы приобрести должность для сына. Чиновники, «люди мантии», были освобождены, как и дворяне, от налогов и даже получали дворянское звание за отправление высших административно-судебных должностей.
В-третьих, буржуа ссужали свои накопленные деньги в долг: либо крестьянам — под обеспечение цензивы, либо светским и духовным феодалам и государству — под обеспечение сеньориальной ренты, церковной десятины или государственных налогов. Большую часть этих кредитных операций можно назвать откупами. Формы их были чрезвычайно разнообразны. Какой-нибудь деревенский богатей, накопив деньги, отдавал их своему же сеньору за право в течение года или нескольких лет брать в свою пользу весь доход по мельничному баналитету, т. е. откупал господскую мельницу, на которую все крестьяне обязаны были везти зерно. Таким же образом и городской буржуа нередко откупал у сеньора отдельную статью дохода или оптом все доходы с сеньории и хозяйничал затем в качестве уполномоченного сеньора. У церкви откупали сбор десятины. Наиболее крупные капиталы употреблялись на откуп государственных налогов, особенно косвенных (акцизов). Компании «финансистов» вносили авансом в казну крупные суммы наличными и получали право собирать в свою пользу какой-либо налог или целую группу налогов; они действовали от имени государства, пользуясь всем административно-полицейским государственным аппаратом, но располагали и собственным штатом служащих и жандармов. Разумеется, откупщик возвращал себе внесенную сумму с большими процентами. Некоторым «финансистам» удавалось таким путем накопить огромные капиталы. Французская буржуазия ссужала государство деньгами также и путем покупки процентных бумаг государственных займов.
Цитируется по изд.: Всемирная история. Том V. М., 1958, с. 114-116.