Союз трех императоров: заключение

Результаты франко-прусской войны повлияли прежде всего на отношения между молодой Германской империей и Австро-Венгрией. Правящие круги Австрии, отказавшись от идеи реванша за поражение при Садовой в 1866 году, стали добиваться сближения с Германией и получения ее поддержки в борьбе против населяющих Австро-Венгрию славянских народов и в экспансионистской политике на Балканах. Бисмарк сразу проявил готовность пойти навстречу этим стремлениям. На путь тесного сближения с Австро-Венгрией Германию толкали интересы экономической экспансии, а также стратегические и политические интересы германских правящих кругов, стремившихся, с одной стороны, устранить возможность объединения реваншистских сил Франции и Австро-Венгрии, а с другой — использовать Австро-Венгрию для давления на Россию, чтобы не допустить ее отхода от Германии.

Изменился и характер русско-германских отношений. Война 1870—1871 годов, поселившая раздор между Германией и Францией, усилила на некоторое время реакционную роль царизма в международной политике *. Победа Пруссии над Францией предоставила России благоприятную возможность ликвидировать статьи Парижского трактата 1856 г., запрещавшие ей держать военный флот в Черном море, а также позволила проводить активную политику в Европе, на Ближнем Востоке и в Средней Азии. Сохраняли свое значение факторы, определявшие старое русско-прусское сближение: династические узы, связывавшие Романовых и Гогенцоллернов, вытекавшая из условий раздела Польши общность интересов господствующих классов России и Пруссии, заинтересованность русских помещиков в экспорте хлеба на германский рынок, а германского промышленного и торгового капитала — в экспорте товаров на русский рынок. К этому добавлялось и то, что германские банки были главным центром размещения русских займов за границей. Испытав в дни Парижской коммуны страх перед поднявшимися во Франции мощными силами революции, монархические державы — Германия, Австро-Венгрия и Россия — начали создавать своего рода новый «священный союз». Им явился основанный в 1873 году «союз трех императоров» — германского, австрийского и русского.

Однако уже в это время правящие круги России опасались растущей экономической и военной мощи Германской империи и ее сближения с Австро-Венгрией. Вступая в «союз трех императоров», правительство царской России ставило перед собой особые цели: во-первых, оно хотело исключить возможность австро-германского сговора за счет интересов России на Балканах; во-вторых, сближение с Германией и Австро-Венгрией должно было обеспечить западные границы России на случай обострения ее противоречий с Англией в Средней Азии. «Союз трех императоров» способствовал изоляции Франции, но одновременно царское правительство поддерживало и Францию в качестве противовеса Германии. Это проявилось весной 1875 года в период «военной тревоги», вызванной тем, что германские милитаристы, используя в качестве повода принятый во Франции закон о военных кадрах, стали угрожать ей войной. В мае, когда «военная тревога» достигла апогея, последовало дипломатическое вмешательство России, а затем Англии, и в результате германский милитаризм должен был отступить. Таким образом, политика царской России была направлена к тому, чтобы использовать в своих интересах и австро-германское сближение, и франко-германские раздоры. Главным соперником России оставалась Англия.

В начале 70-х годов основным театром англо-русского соперничества являлась Средняя Азия. Завоевание царскими войсками Хивинского ханства и их продвижение в Кокандском ханстве вызвали в правящих кругах Англии большую тревогу. Под прикрытием кампании о «русской угрозе» Индии Англия стала добиваться укрепления и расширения своих позиций в Средней Азии. Во второй половине 70-х годов англо-русское соперничество еще более обострилось, распространившись и на Ближний Восток.

Русско-турецкая война, а затем Берлинский конгресс 1878 г. привели к новым глубоким изменениям в международной политике.

Примечания

* См. В. И. Ленин, Фридрих Энгельс, Соч., т. 2, стр. 13

Цитируется по изд.: Всемирная история. Том VII. М., 1960, с. 181-183.