Сверхъестественные силы у инков

В андском представлении все существа были персонами, наделенными неким внутренним миром, аналогичным тому, каким обладают люди, что позволяло им соблюдать приличия и даже вступать в отношения обмена. Относилось это правило и к маису с картофелем (для земледельцев), и даже к драгоценным металлам (для рудокопов). Однако же не каждое растение, фрукт или самородок становились объектом подобных отношений, и уж тем более культа. Напротив, получение хорошего урожая или достижение прекрасного качества металла освобождали от такого обмена, к примеру, самый крупный початок маиса, самую большую картофелину или золотой (либо серебряный) самородок. Этот «анормальный» образчик получал название мама, то есть «мать» маиса, картофеля или металла, так как его выдающиеся размеры свидетельствовали о том, что именно от него исходит та плодородная сила, которая позволяет расти другим. «Матери», таким образом, становились «собеседниками» более высокого статуса по сравнению с тем, коим обладали обычные съедобные растения или же самородки. С ними можно было на равных обсуждать плодородие того или иного поля либо рудника (к слову, по отношению к руднику применялся тот же термин, что обозначал «поле»: чакра). «Матери маиса» (сарамама) даже считались второстепенными женами предка-родоначальника айлью, а иногда — и самого Уари. Стало быть, сам итог сельскохозяйственного размножения есть плод, появившийся на свет в результате брака между жаркой и влажной сущностью, представляющим Уари (или воплощающего его прародителя), и некой растительной породой. Сарамамы хранились под амбарами, предназначенными для маиса. Логика такой «матери» определяла два важных культа. С одной стороны, то был культ Пачамамы, «матери Солнца», объединявший духов мест (уака) и соблюдавшийся в регионе Куско и в высокогорьях. С другой стороны, то был культ Мамакучи, «матери озер», который обозначал океан и, как предполагалось, должен был в изобилии обеспечивать андские озера, с отходившими от них многочисленными ирригационными каналами, водой.

Равным образом возведены в культ и камни, вырезанные в форме растений или животных, чанча или кунупа, и передающие жизненную силу тем всему тому, что они представляют морфологически: маису, картофелю, ламе и т.д. В первоначальную эпоху эти камни преподносились уака в дар заслуживающим того человекам, тем, кого они встречали на своем пути и узнавали по странной форме. В отличие от культа уака, культ кунупа соблюдался не всем обществом, но отдельными его ячейками, так как камни эти представляли собой исключительно семейное имущество, которое переходило от отца к старшему сыну. Многие хронисты сравнивают кунупа с пенатами древних римлян. Как и камни, воплощавшие уака, кунупа иногда также были резными; в задней части у них проделывалось отверстие, предназначенное для приема подношений в виде животного жира. Ухаживали за кунупа практически так же, как и за уака. Две эти категории были так близки между собой, что кунупа зачастую выставлялись с камнями, воплощавшими уака, подношением к которым они являлись.

Итье С. Инки. М., 2013, с. 183-186.