Надежда (СЗФ.ЭС, 2009)
НАДЕЖДА - подобно понятиям «антиципация», «желание», «оптимизм» или «утопия», означает аффективное основание бытия человека, обращенное к лежащим в будущем реализуемым возможностям. При этом понятие надежда получает двоякое толкование: во-первых, как чистый акт надежды (spes qua), в значении «я надеюсь, что»; во-вторых, как абсолютная установка на надежду (spes quae), «я надеюсь», в которую включено ожидание блага. Во французском языке данное различие находит свое выражение в существовании двух слов для понятия надежда: «espoir» и «esperance».
В античности понятие надежда означало своего рода неустойчивость, нечто среднее между скепсисом и верой в отношении будущих возможностей, тогда как в Ветхом Завете надежда понималась как основополагающе позитивная вера в Царство Божие. В Средние века понятие н. получило систематическое развитие у Фомы Аквинского. Он полагал, что данное понятие можно определить четырьмя способами: (1) надежда относится к Богу (в противоположность страху); (2) надежда укоренена в будущем; (3) она более далека, нежели высшее благо (bonum arduum), отличаясь тем самым от желания, и, наконец, (4) надежда должна быть связана с чем-то достижимым, что должно отличать ее от отчаяния. Августин понимал надежду как аффект, который должен настраивать индивида на блаженство в Боге.
Позже, в Новое время, тема надежды - ввиду утвердившегося влияния декартовской установки при исследовании человеческого духа - отошла на задний план. Однако затем она становится актуальной для И. Канта и С. Кьеркегора, а позднее для экзистенциалистов (Экзистенциализм). В кантовском мышлении данная тема становится сферой взаимопроникновения теоретического и практического разума. В рамках четырех кантовских вопросов (Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться? Что такое человек?), выражающих соответствующие темы четырех областей философии (метафизика, мораль, религия и антропология), это единство находит свое осуществление в третьей сфере - сфере религии. Здесь речь не идет ни о знании, ни о воле: определяющую роль здесь играет лишь надежда.
Центральной темой надежда становится в философии Э. Блоха. Исходя из иудаистской традиции, марксистской социальной утопии и других течений духовной истории (иудаистская апокалиптика, аристотелики (Авиценна, Аверроэе), каббалистический мессианизм, иоахимовский хилиазм), надежда становится принципом освобождения человека и общества. Под принципом надежды Э. Блох понимает «онтологию еще-не-бытия», которая заключает в себе «еще-не-осознанное» человека и «еще-не-ставшее» природы и посредством которой должно быть устранено отчуждение между субъектом и объектом, экзистенцией и миром, человеком и природой.
В христианском ключе тему надежды рассматривают французские мыслители Г. Марсель и П. Тейяр де Шарден. Для Г. Марселя надежда - акт духовного переживания, раскрывающий глубины души. Он определяет надежду следующим образом: «надежда, можно сказать, по сути, есть нечто, чем располагает душа и что внутренне принадлежит опыту общности; несмотря на сопротивление воли и познания, надежда оказывается возможной как такой трансцендентный акт, посредством которого утверждается живая длительность, оказывающаяся для этого опыта одновременно его гарантией и началом». П. Тейяр де Шарден, распространяя понятие надежды и на природу, выступает тем самым в защиту эволюционизма.
В Германии понятию надежды - также понимаемому в христианском смысле - уделяли внимание Й. Пипер и Й. Мольтман. При этом Й. Пипер возрождает учение о добродетели Фомы Аквинского: надежда выступает у него как теологическая добродетель; в противном случае ей вообще должно быть отказано в такой характеристике, как добродетель. В центре мышления Й. Мольтмана оказывается убеждение в проспективистском характере христианской веры и действия; он пытается связать антрополого-экзистенциальную структуру «spes qua» с эсхатолого-мироисторическим содержанием «spes quae» посредством обновленной теоретико-практической установки, ориентированной на понятие надежды.
У Р. Рорти в его новой интерпретации прагматизма понятие надежды играет роль постольку, поскольку человеку, с его точки зрения, более не стоит обращаться к пониманию внутренней природы действительности: вместо этого он должен отдаться надежде на лучшее будущее.
Современная западная философия. Энциклопедический словарь / Под. ред. О. Хеффе, В.С. Малахова, В.П. Филатова, при участии Т.А. Дмитриева. М., 2009, с. 158-159.