Панславизм (Маслин, 2014)

ПАНСЛАВИЗМ - идея славянской культурной взаимосвязи и выводимой из нее политической сплоченности, находящая выражение в различных концепциях политической философии. Термин «панславизм» был введен в начале 40-х годов XIX века для обозначения «сепаратистских и прорусских» настроений и движений славян Австрийской империи, хотя как явление панславизм возник раньше и получил определенное теоретическое оформление у ряда славянских мыслителей, например, в идее «славянской взаимности» словацкого ученого П. И. Шафарика. В России предвосхищением этих идей послужила высказанная Крижаничем мысль, что «русское племя и имя есть всем остальным вершина и корень»; он же выдвинул проект распространения русского языка как средства всеславянского общения. Как идейно-политическое течение, ставящее своей целью достижение всеславянского единения под эгидой одного из народов (в первую очередь русского и польского) или в форме федерации, панславизм начал оформляться с конца XVIII - начала XIX века в форме призыва к конфедеративному союзу всех славянских народов на началах демократизма панславизм был присущ Обществу объединенных славян, возникшему в 1818 году и организационно оформившемуся в 1823 году. В него входили русские офицеры и польские шляхтичи, не чуждые идей масонства. Некоторые положения относительно славянского единения на федеративных началах были восприняты в середине 40-х годов Кирилло-Мефодиевским братством, в которое входили представители разных славянских народов, и петрашевцами, но революционно-демократическое крыло панславизма сформировалось все же в Европе благодаря революционным инициативам М. А. Бакунина, поддерживаемым Герценом. В свою очередь Погодин в «Записках» обосновывал с монархических позиций доминирование Российской Империи в решении славянского вопроса, придавая идее панславизма «консервативный» облик. «Консервативный» панславизм все более проникал в официальную идеологию, стимулируя соответствующий подход к решению так называемого «восточного вопроса», что проявилось, например, в ходе Крымской войны. Оба варианта панславизма подверглись критике в произв. К. Маркса и Ф. Энгельса. «Консервативный вариант» они расценивали как выражение имперских устремлений русского самодержавия, «демократический» - как апологию земледельческого производства и отсталости. Предпочтительнее им казалась линия на ассимиляцию славянства «передовыми народами», в первую очередь - немцами. В статье «Демократический панславизм» (1849) Энгельс писал: «...кроме поляков, русских и, самое большее, турецких славян, ни один славянский народ не имеет будущего...» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. С. 294). Трактовки панславизма как орудия русского абсолютизма придерживались многих западных социальные мыслители, что подчеркивал, например, А. Н. Пыпин. «Под русским панславизмом западные писатели разумеют обыкновенно, принимаемое ими за несомненное, стремление России воспользоваться племенными влечениями славянских народов, слабых в отдельности, для установления своего влияния или господства над ними с тем, чтобы грозить потом Европе» (Пыпин А. П. Панславизм в прошлом и настоящем, С. 73). С его точки зрения, панславизм не столько политическое течение, сколько «философско-историческое построение, которое никогда не было правительственной системой», между тем его сущность «злостного политического плана была принята как факт» (Там же. С. 171, 172). Определенные панславистские положения высказывались славянофилами, хотя их внешнеполитические ориентации не в полной мере совпадали с панславизмом. Тютчев в 1860-е годы призывал к единению славян «любовью», в то время как О. фон Бисмарк - «железом и кровью». Более четко установки панславизма просматриваются в работах Данилевского (прежде всего «Россия и Европа») и Ламанского, а некоторые трактовки «славянской идеи» в сугубо консервативном духе К. П. Леонтьевым и Победоносцевым вызывали отпор со стороны не только революционно-демократически ориентированных, но и либеральных кругов. Влияние этой идеи уже в форме неославизма проявилось в начале XX века, особенно после Славянского съезда в Праге в 1908 году. Заметный вклад в его развитие внесли В. А. Бобринский, Милюков, П. Б. Струве. Они отказывались от опоры на монархическое начало в осуществлении панславизма и в то же время исходили из посылок европеизма в решении ряда проблем славянства. Хотя идеи панславизма и неославизма и входили в идеологическое обоснование позиции России в 1-й мировой войне, общество (в отличие от 1877-1878 годов) они не воодушевляли. Образование ряда славянских государств после 1918 года можно было бы считать осуществлением «демократического варианта» панславизма, если бы не противоречия между ними и не реванш идеи пангерманизма в форме национал-социализма. Соответственно Россия (СССР) вновь взяла на себя миссию освобождения и объединения славянских народов в годы 2-й мировой войны. Не исчезли импульсы к утверждению «славянской идеи» и в настоящее время.

Э. Г. Лаврик

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. – М., 2014, с. 461.

Литература:

Аксаков И. С. Славянский вопрос, 1860-1882. М., 1886; Милюков П. Н. Разложение славянофильства: Данилевский. Леонтьев. Вл. Соловьев. М., 1893; Пыпин А. Н. Панславизм в прошлом и настоящем (1878). Сиб., 1913; Славянский Ф. А. Великие славянские задачи. Харбин, 1919\ Егоров Б. Ф. О национализме и панславизме славянофилов // Славянофильство и современность. Спб., 1994; Колеров М. А. Национализм. Полемика. 1909-1917. М., 2001; Рокина Г. Панславизм // Теория и практика славянской взаимности. Казань, 2005; Задорожнюк Э. Г. Любовью или железом достигается единение общества // Вест. РАН. М„ 1993. Т. 63. № 12; Kohn Н. Panslavism. It's History and Ideology. Notre Dame. Indiana, 1953; Petrovich M. B. The Emergence of Russian Panslavism, 1856-1870. N. Y., 1956.