Варфоломеевская ночь (РИЭ, 2016)

ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ (фр. Saint-Barthélemy) — массовое убийство гугенотов католиками, начавшееся в Париже в ночь на четверг 24 августа 1572 года, день св. Варфоломея, и продолжавшееся в других городах Франции вплоть до начала октября, кульминационное событие Религиозных войн (1559—1598), получившее огромный политический резонанс. Жертвами Варфоломеевской ночи в Париже стали в основном дворяне, которые прибыли на свадьбу одного из своих лидеров — 19-летнего Генриха Бурбона, короля Наваррского, первого принца крови, и сестры царствующего короля Карла IX Маргарита Валуа, состоявшейся 17—18 августа.

Историки различают три этапа этого события. Первый связан с покушением, случившимся прямо в разгар свадебных торжеств (22 августа) на адмирала Колиньи, самого влиятельного протестанта страны, члена королевского совета, инициатора идеи превращения гражданской войны во внешнюю. Долгое время историография возлагала вину за это на королеву-мать Екатерину Медичи, однако сегодня ее участие в покушении рассматривается лишь как одна из возможных версий. Вся логика действий Екатерины в предшествующее время — долгое и сложное согласование условий бракосочетания через хлопотные переговоры с матерью Генриха Наваррского Жанной д’Альбре, а также папским престолом, во имя упрочения Сен-Жерменского мира 1570 года — показывает, что королева-мать стремилась к политическому единству королевства, закрепляемому символическим актом бракосочетания гугенота и католички. Подозрения на нее падали в том числе по причине ее открытого противодействия идее Колиньи организовать поход в Нидерланды: адмирал рассчитывал помочь восставшим против испанского владычества кальвинистам. Королева, со своей стороны, была убеждена в военной и финансовой слабости Франции, обескровленной гражданскими потрясениями. В покушении на адмирала были заинтересованы главный соперник Франции — король Испании Филипп II и его наместник в Нидерландах герцог Альба, которые опасались военного усиления протестантов и потери нидерландских провинций. Личными врагами Колиньи были также герцоги Гизы, самая могущественная католическая семья Франции, возлагавшая на него ответственность за убийство герцога Франсуа де Гиза в 1563 году. Установлено точно, что выстрел из аркебузы, повредивший руку адмирала, был произведен из дома, принадлежавшего Анне д’Эсте, герцогине Немурской, вдове Гиза, и скорее всего, сделан он был сеньором де Моревером, личным врагом Колиньи. До сих пор историки не ответили на вопрос, было ли это покушение политическим преступлением двора, недовольного усилением влияния адмирала на короля и государственные дела, или же актом кровной мести.

Гун К.Ф. Канун Варфоломеевской ночи. 1868. ГРМ.

Второй этап связан с подготовкой и принятием решения о резне, которое, скорее всего, было согласовано поздно вечером 23 августа. Также неизвестно, принял ли его Карл IX самостоятельно или оно ему было навязано его родственниками и членами совета. Вскоре после покушения Карл IX в сопровождении двора посетил раненого адмирала и пообещал ему провести расследование, «установить справедливость», прислав к нему лучшего придворного хирурга Амбруаза Паре. Гугенотское дворянство в то же время начало себя вести вызывающе, обвиняя в преступлении клан лотарингских Гизов и требуя возмездия. Члены семьи Гизов поспешили покинуть Париж и расположились в окрестностях. Положение резко обострилось, поскольку значительное число протестантских дворян проживало непосредственно в Лувре, королевской резиденции, и в близлежащих кварталах; двор почувствовал себя в опасности. На ужине у королевы-матери один из этих дворян (сеньор де Ла Мот-Гондрен) в ультимативной форме потребовал найти и наказать виновных. В отсутствие герцогов Гизов и Монморанси, первых баронов Франции, рассорившихся друг с другом и находящихся вне Парижа вместе со своими свитами, Екатерина Медичи почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля. Угрозы гугенотов захватить короля и двор уже воплощались в Амбуазский заговор (1560) и так называемый сюрприз в Мо (1567), когда королевская семья была вынуждена спасаться бегством. При таких обстоятельствах королева-мать и члены Узкого совета короля не могли рисковать и, очевидно, пришли к мысли нанести превентивный удар. Вечером 23 августа в Лувре собрался совет, состоявший из Екатерины Медичи, герцога Анжуйского, брата короля, хранителя печатей Бирага, маршала Таванна, барона де Реца, герцога Неверского и епископа Орлеанского, по большей части итальянцев. Нам неизвестно, каким образом принималось решение о резне, но, судя по всему, ключевую роль сыграл бывший воспитатель короля барон де Рец. Карл IX, 22-летний человек с неустойчивой психикой, уступил мнению своего окружения, по легенде произнеся фразу: «Пусть убьют их всех, чтобы не осталось никого, кто мог потом попрекнуть меня!» С целью объяснить и оправдать резню при отсутствии королевских актов, дающих на это право, юристы писали позднее, что это было сделано в условиях угрозы всему королевству, при чрезвычайных обстоятельствах, дающих королю «особые полномочия творить справедливость» (Пибрак «Письмо Элвидию»). Однако король принял решение сохранить жизнь гугенотским принцам крови — королю Наваррскому и принцу Конде при условии, что они примут католичество. После этого Екатерина Медичи приказала вызвать в Лувр городское руководство и одновременно послать за Гизами. Муниципалитету предписывалось запереть городские ворота, увести суда с Сены, вооружить городское ополчение, взяв под охрану площади, набережные, перекрестки больших улиц. Регистры Парижского муниципалитета сохранили королевский приказ: «Пусть в ближайшую ночь в каждом доме находится кто-нибудь вооруженный, с факелом наготове и белой повязкой на левой руке; и пусть в каждом доме горит свеча. Колокол Дворца правосудия подаст сигнал». Командование парижскими буржуа было доверено молодому герцогу Генриху де Гизу и его дяде герцогу Омальскому.

Третьим этапом были сами события бойни, получившей также название «кровавой парижской свадьбы». Скорее всего, резня началась одновременно в Лувре и в городе. Примерно в пятом часу утра Генриха Наваррского и его свиту, которая всю ночь провела в его апартаментах и не сомкнула глаз, пригласили в королевскую приемную дожидаться церемонии утреннего подъема короля (двор летом вставал рано — в 5—6 утра), но по пути разлучили. Большую часть гугенотов, расквартированных в замке, собрали во внутреннем дворе, где их зарубили швейцарцы и королевские гвардейцы. Нескольким протестантам удалось уцелеть, в том числе благодаря королеве Наваррской, Маргарите Валуа, которая спасла как минимум трех человек. Позднее трупы были раздеты, выставлены на обозрение, а позже сброшены в реку. Король Наваррский и принц Конде после разговора с королем были заключены под арест, причем первый сразу же согласился сменить религию. До сих пор неизвестны намерения Екатерины Медичи в отношении Маргариты Валуа, поскольку многое указывает на то, что королева-мать не исключала ее смерти — позднее это оправдало бы все убийства, поскольку гибель дочери Франции была бы списана на месть гугенотов. Известно также, что только Маргарита и Елизавета Австрийская, жена Карла IX, бросились в ноги королю с просьбой остановить избиения. Сам король спас от смерти нескольких дворян, а королева-мать — свою подругу герцогиню д’Юзес и ее мужа.

Видимо, чуть ранее погиб адмирал Колиньи, убитый подручными герцога де Гиза в его присутствии: его тело было изуродовано толпой и повешено на Монфоконе. Сигнал о начале массовой резни в городе подал колокол церкви Сен-Жермен-л’Оксерруа, расположенной возле Лувра; его подхватили колокола других церквей, поскольку королева-мать опасалась, что звон колокола Дворца правосудия не будет услышан. По замыслу Екатерины Медичи и ее окружения, погибнуть должны были прежде всего военные капитаны протестантов, список которых даже успели составить в Лувре, однако очень скоро избиение перекинулось на всех гугенотов, как приехавших, так и парижан — мужчин, женщин и детей, без различия сословий и рангов. У запертых в городских стенах гугенотов не было шансов остаться в живых: раздетые тела, часто со вспоротыми животами (считалось, что гугенотская религия имеет некую внутреннюю субстанцию, существующую в организме человека) сбрасывали в Сену, дома их грабили и сжигали. Вдохновляемые католическими проповедниками, исполненные эсхатологических настроений, парижане были убеждены, что своими действиями они избавляют город от участи Содома и Гоморры и спасают собственные души. Неожиданным чудом, посланным как знак благословления небес, стало цветение засохшего ранее боярышника, который увидели на кладбище Невинно убиенных утром 24 августа. В столице резня не прекращалась в течение недели, вплоть до 30—31 августа, несмотря на то, что уже 24 августа король приказал остановить избиения, которые постепенно распространялись на иностранцев — итальянцев и немцев, и фактически заперли короля и двор в Лувре. Карл IX мог опираться только на авторитет герцога Гиза, который по его распоряжению обеспечил безопасность дома английского посла Ф. Уолсингема, в котором укрылись многие протестанты. В особняке Гизов обрела безопасность также гугенотка Рене Французская, герцогиня Феррарская (двоюродная бабушка короля и родная бабушка самого герцога Гиза) и ее свита. 26 августа на торжественном заседании Парижского парламента — высшей судебной инстанции Франции — король объявил себя ответственным за все решения по организации Варфоломеевской ночи. Примерное число погибших в Париже составило 2—3 тысячи человек 

Известия о парижских событиях быстро распространились по стране и спровоцировали резню в других городах — Ла-Шарите (24 августа), Мо (25—26 августа), Бурже (26 августа и 11 сентября), Орлеане (26—27 августа), Анжере (28—29 августа), Лионе (31 августа — 2 сентября), Руане (17—20 сентября) Бордо и Тулузе (3 октября) и др. Всего погибло не менее 10 тысяч человек. Власти этих городов либо поощряли резню, либо занимали нейтральную позицию.

Французский двор колебался при официальном определении причин случившегося, и поначалу королевский циркуляр, направленный в провинции губернаторам и наместникам, представил парижскую резню как следствие ссоры семей Колиньи-Шатильонов и Гиз-Лотарингских, однако вскоре принял иную версию, представив все как масштабный заговор гугенотов во главе с адмиралом и его сподвижниками. Папа Григорий XIII по случаю Варфоломеевской ночи приказал служить благодарственный молебен Te Deum и выпустить памятную медаль, а испанский и португальский короли направили Карлу IX поздравления. Протестантка Елизавета I Английская, принявшая французского посла в подчеркнуто траурном облачении, вместе с тем предпочла не предпринимать никаких враждебных действий в отношении Франции. Известна также реакция Ивана IV Грозного, который осудил парижские убийства в письме к императору Максимилиану II Габсбургу.

События Варфоломеевской ночи избавили католиков от эсхатологического напряжения, а гугенотов — от иллюзий, что существует возможность сосуществования с католиками в рамках одной общины и свободного отправления обоих культов. Началась очевидная политизация и деконфессионализация конфликта. Франция четко разделилась на два лагеря, причем на юге страны возникла настоящая конфедерация гугенотских городов, не признававшая королевскую администрацию. Авторитет королевской власти заметно пошатнулся, поскольку началась борьба не за влияние на короля, как было раньше, а против него. Корона, со своей стороны, перестала искать мирного компромисса с гугенотами. Сен-Жерменский мирный эдикт 1570 года был отменен. Король Наваррский в торжественной обстановке отрекся от протестантизма, оставаясь луврским заложником вплоть до февраля 1576 года, когда ему удалось бежать и позднее возглавить гугенотское движение. В 1572 годы многие протестанты эмигрировали из Франции в Женеву, Германию, Англию, Нидерланды и северные страны. Столицей французских гугенотов на долгие годы стала Ла-Рошель, которая будет подчинена короне только при Людовик XIII и Ришелье в 1628 году. Все попытки Карла IX захватить город привели только к новой, Четвертой гражданской войне (1572—1573). События и последствия Варфоломеевской ночи резко обострили болезнь короля — туберкулез, от которого он скончался два года спустя.

Варфоломеевская ночь дала стимул появлению многообразной политической полемики, в рамках которой появилось множество католических и гугенотских сочинений (Жана Бодена, Ф. дю Плесси-Морне, монархомахов-тираноборцев) о природе и сущности публичной власти, зачастую нацеленных против королевской особы, двора и членов королевской семьи. Так, Екатерину Медичи обвиняли в том, что она задумала Варфоломеевская ночь еще во время встречи с герцогом Альбой в Байонне в 1565 году. Вместе с тем, одним из итогов Варфоломеевской ночи стало появление политического объединения умеренных католиков — так называемых недовольных, или политиков, во главе с младшим братом короля герцогом Алансонским, которые стремились урегулировать религиозный конфликт политическими методами, в том числе путем создания органов управления и представительных институтов (Генеральных штатов) на межконфессиональной основе и предоставления государственных должностей в равной мере как католикам, так и гугенотам. Именно «политики» в дальнейшем приведут к власти Генриха Наваррского, став его главной политической опорой в деле замирения французского королевства.

В. В. Шишкин

Российская историческая энциклопедия. Т. 3. М., 2016.

Литература:

Варфоломеевская ночь. События и споры / Под ред. П. Ю. Уварова. М., 2001; Эрланже Ф. Резня в ночь на Святого Варфоломея. СПб., 2002; Sutherland  N. M. The Massacre of St. Bartholomew and the European Conflict. London, 1973; Garrisson J. La Saint-Barthélemy. Paris, 1987; Crouzet D. La nuit de la Saint-Barthélemy: Un rêve perdu dans la Renaissance. Paris, 1994; Bourgeon J.-L. Charles IX devant la Saint-Barthélemy. Genève, 1995; Jouanna A. La Saint-Barthélemy. Les mystères d’un crime d’état. Paris, 2007.