Студент
СТУДЕНТ — учащийся высшего учебного заведения. Под студентами в России преимущественно имели в виду учащихся университетов: учащиеся закрытых гражданских учебных заведений, лицеев или Училища правоведения, подчинялись особым правилам и вели жизнь своеобразную, не являвшуюся студенческой; равным образом учащиеся высших технических учебных заведений, подчинявшихся до второй половины XIX века военизированным ведомствам, по существу являлись воспитанниками закрытых военных школ, и лишь небольшое число высших учебных заведений, преимущественно к конце XIX века, предоставляли своим учащимся возможность вести тот образ жизни, который было принято называть студенческим. Университете юге уставы в той или иной мере распространялись на эти учебные заведения, и их студенчество мало отличалось от университетского.
Хотя Петр I в 1724 году утвердил документ об учреждении университета при Академии наук и уже после смерти Императора в Петербург стали съезжаться иностранные профессора, русских студентов не было и вместе с профессорами были выписаны из Германии и восемь студентов. Первая попытка начать правильное обучение была сделана лишь в 1738 году, но оно постоянно прерывалось из-за отсутствия учащихся. Только в 1753 году был произведен первый выпуск. Из 20 экзаменовавшихся курс окончили только девять.
Открытие Московского университета изменило положение, и в 1758 году здесь было около 100 студентов. Однако только введение устава 1804 года стало началом формирования в России студенчества.
Подчиненные только университетскому суду и не подлежавшие власти общей полиции, которая не имела права появляться на территории университетов, студенты обязывались соблюдать «истинное благочестие», «прилежать к наукам», блюсти «благородное поведение». Эти печатные правила выдавались студентам, которые присягали соблюдать их и даже подписывали формальное обещание. Нарушение обещаний могло повлечь за собой исключение.
За проступки и дурное поведение отнимали шпаги, сажали в карцер на хлеб и воду, одевали на три дня в крестьянское платье и лишали жалованья на месяц, покупая на эти деньги Библию, которую и заставляли читать студента. Все студенты носили форменный мундир. По уставу 1804 года в студенты принимались лица, успешно окончившие курс в гимназии и представившие свидетельство о хорошем поведении, без экзамена, а получившие домашнее образование принимались по экзамену. Университет был главным судьей над студентами: в делах гражданских разбирая сам все тяжбы и иски, в уголовных — производил следствие и посылал своего синдика заседал, в суде в качестве депутата. В делах, касавшихся нарушения университетских порядков, начальство могло подвергать виновного 3- или 14-дневному заключению в карцер. Непосредственный надзор за студентами принадлежал избранному профессорами инспектору.
С 1819 года началось ужесточение правил студенческой жизни. Так, студентам Дерптского университета были запрещены поездки за границу и участие в домашних спектаклях. В Казанском университете надзиратели должны были наблюдать за каждым шагом студентов, водя их из одной аудитории в другую, строить ряды, осматривать волосы, платье, кровати, за пределами университетов они были подчинены полиции. С 1824 года эти правила были распространены на все университеты; для усиления наблюдения были введены должности педелей. Оканчивавшие университетский курс с 1819 года стали получать звания кандидата и действительного студента.
По уставу 1835 года окончившие курс в гимназиях стали приниматься только по вступительному экзамену, вольнослушатели принимались с большими затруднениями. сделаны были распоряжения о стрижке волос по определенной форме, строгом соблюдении правил ношения мундира, отдаче чести военным генералам, пропустившие большое количество лекций без уважительных причин не допускались к экзаменам, запрещались заграничные поездки. не допускались в университеты лица, не имевшие законных доказательств о своем происхождении, были повышены плата за обучение и требования на экзаменах. С 1848 году в число казеннокоштных стали включать только со второго курса, на второй год оставляли на одном курсе лишь с разрешения министра народного просвещения, а в 1850 году последовало требование принимать в студенты «молодых людей преимущественно из дворян». Еще в 1835 году университетский совет лишился прав полиции, суда и хозяйственного управления, и студенты даже вне стен университета подлежали власти инспекторов, назначавшихся попечителем учебного округа из военных и гражданских чиновников. В общем, студентов теперь держали в страхе Божьем, что привело к падению числа учащихся с 4 тысяч до 3 тысяч: прежде значительную массу студенчества составляли разночинцы, а студенты-дворяне не были склонны к школярскому «хождению по струнке». Гонения на университеты выразились и в том, что в 1848 году дворянской молодежи рекомендовалось «поступать в военно-учебные заведения или прямо в ряды войск».
В 1848—1856 годы: харьковской инспекцией были наказаны арестом и карцером 1491 студент: 370 за не-посещение лекций, 259 за непосещение университетской церкви, 176 за несоблюдение формы, 168 за ослушание, 136 за самовольную отлучку казеннокоштных из интерната. 55 за курение табака, 108 за посещение публичных собраний, 25 за пьянство, 119 за невежливость и неуважение, 51 за беспорядки и непозволительные поступки.
С воцарением Александра II был разрешен неограниченный прием студентов, и число их быстро возросло. Однако с 1859 года, вследствие недоразумений, возникавших у студентов с полицией, они были подчинены полицейскому надзору наравне со всеми обывателями. Казеннокоштным студентам было разрешено жить на вольных квартирах, получая стипендии. Вне университета всем было разрешено ходить в партикулярном платье, а в 1861 году форменная одежда была отменена. В 1860 году «матрикулами» запрещались всякие сходки студентов без разрешения начальства и объяснения с ним через депутатов или скопищем. В обязанность вменялось точное посещение лекций, соблюдение порядка и тишины на них, без всяких знаков одобрения или неудовольствия; за нарушение правил следовало немедленное увольнение.
По уставу 1863 года все дела о нарушениях студентами порядка в зданиях и учреждениях университета и столкновениях студентов с преподавателями и должностными лицами подлежали университетскому суду из трех профессоров. Для наблюдения за исполнением правил совет избирал на 3 года проректора из числа профессоров. Запрещены были любые корпоративные действия и установления, вроде студенческих касс, общественных библиотек и читален, а позже запрещено было устройство концертов, спектаклей, чтений и других публичных собраний.
По уставу 1884 года от поступавших требовалось свидетельство от местной полиции о безукоризненном поведении и подтверждалось запрещение любых публичных собраний; нарушители подвергались аресту в карцере от 24 часов до 4 недель, временному увольнению либо исключению с «волчьим билетом». В 1885 году была восстановлена форменная одежда для студентов со знаками различия. В 1889 году окончившим полный курс было дано право ношения серебряных или золотых жетонов, которые в 1899 году были заменены нагрудными знаками в виде прорезного белого эмалевого ромбика, увенчанного серебряным двуглавым орлом, с вписанным в ромб синим четырехконечным крестом.
В 1901 году были введены новые правила организации студенческой жизни в учебных заведениях Министерства народного просвещения. По ним были разрешены студенческие кружки для занятий наукой, литературой, искусствами и т. д., студенческие столовые, чайные кассы вспомоществования, попечительства с целью приискания занятий для недостаточных студентов, библиотеки и читальни, а также курсовые и факультетские собрания, но в присутствии представителей начальства. Собрания избирали на год старост и выборных во все студенческие организации: категорическое запрещение любой внутристуденческой деятельности сменилось ее регламентацией при широких правах студентов, которые затем расширялись в начале XX века.
Социальный состав студенчества был довольно пестрым, поскольку с самого начала в университеты допускались разночинцы, а устав 1804 года вообще был бессословным, и по нему среди студентов оказывались даже крепостные крестьяне; например, такие видные деятели русской науки, как профессора Московского университета А. Ф. Мерзляков и М. П. Погодин или Петербургского — А. В. Никитенко, были выходцами из крепостных. Только школьный устав 1828 года и циркуляр 1850 года «рекомендовали» принимать в университеты дворянских детей, но рекомендации эти, естественно, не соблюдались профессурой, имевшей свой взгляд на вещи. К тому же дворянство предпочитало военную службу, как «благородную», да и само государство имело такой же взгляд на дворянское поприще, а окончание университета сулило в будущем скромную должность преподавателя гимназии и, в исключительных случаях,— профессора в том же университете. Поэтому численность дворян среди студенчества всегда была не особенно велика и колебалась в зависимости от времени, учебного заведения и факультета: в университетах и особенно на историко-филологических и юридических факультетах, их было побольше, на естественнонаучных факультетах и в технических учебных заведениях дворяне составляли до 10— 12% общего числа студентов.
Именно таким разночинным по преимуществу составом студентов и объясняются проблемы с набором студентов в XVIII в., когда профессоров было больше, чем учащихся, точнее, низким уровнем подготовки потенциальных студентов учебных заведений, в которых преподавание велось иностранными профессорами на латыни или иностранных языках.
Разночинный состав студенчества вызвал и характерную для этой части общества бедность. Недаром значительная часть студентов училась на казенный кошт, хотя казеннокоштные затем должны были прослужить определенный период «по распределению» или возместить потраченные на них деньги из жалованья, для чего в конце XIX века в дипломах делалась даже специальная отметка, или некоторые учебные заведения не выдавали диплома до возвращения сумм — не лишняя мера против «забывчивых». По словам одного из современников, студент испытывал легкий голод после обеда и сильный голод всегда.
Хроническое безденежье, усугублявшееся довольно неумеренным употреблением спиртных напитков и табака, непременных спутников студенческой жизни, частично компенсировалось постоянными заработками как в учебном году, так особенно на вакациях. Студенты составляли основную часть репетиторов, занимались письмоводством и счетоводством и т. п., вплоть до того, что во время Первой мировой войны, когда безработица среди студентов усилилась, появились студенческие артели грузчиков. По данным обследований, не все студенты имели теплые пальто, включая, например. Томский университет, что в условиях России,— далеко не последнее дело; а обувь и брюки многими современниками характеризуются как «дрань», «рвань». Требование иметь форменную одежду в этих условиях было особенно болезненным, и значительная часть студентов должна была ограничиваться самым необходимым — студенческой фуражкой и тужуркой, нередко купленными на «толкучке».
Крайне плохо обстояло дело у множества студентов с жильем: жили или в самых дешевых «номерах», фактически вертепах, рядом с проститутками и уголовниками всех мастей, или снимали «углы» в различных «живодерках» или в открытых благотворителями «ляпинках», проживание в которых скрывалось даже от товарищей ввиду их крайней непрезентабельности; казенных общежитий было очень мало, и они, хотя и весьма благоустроенные и благопристойные, вмешали лишь по нескольку десятков человек. Обычным для студенчества явлением было плохое здоровье; на первом месте находились желудочно-кишечные заболевания (плохое питание), на втором простудные и легочные, вплоть до типично студенческой чахотки (плохая одежда и обувь), на третьем месте были венерические заболевания, охватывавшие от 20 до 30% студентов (беспорядочная жизнь). По поводу последней группы болезней отметим такой яркий факт, нашедший отражение даже в популярной студенческой песне, как коллективное посещение студентами-первокурсниками Казанского университета района публичных домов на Булаке: это была своеобразная традиционная форма посвящения во взрослую жизнь.
Как крайне мало было студенческих общежитий, так мало было и стипендий. Стипендии учреждались разного размера, частными лицами, учреждениями, ведомствами, обществами, сословиями, губерниями (для студентов из этих сословий или губерний): в кредитные учреждения помещалась определенная сумма, проценты с которой и составляли стипендии, размером от 15 и даже менее рублей до 200 и более рублей. В то же время для своекоштных студентов обучение было платным, и плата эта, хотя и не слишком большая, постоянно возрастала; в конце XIX века были введены и платные курсы лекций приват-доцентов и неординарных профессоров.
При этом имел место рост числа нуждающихся студентов. По всем университетам количество учащихся, пользовавшихся той или иной льготой, возросло с 49% в 1866 году до 78% в 1874 году. В 1870-х годах в Казанском университете только 28% студентов могли существовать на собственные средства, в Киевском недостаточными были от 60 до 70%, а в Одессе их число доходило даже до 80%.
Введение обязательных вступительных экзаменов в конце XIX века при резком увеличении числа лип, желавших получить высшее образование, привело к конкурсам, иногда высоким, и требовало усиленной подготовки к поступлению с помощью репетиторов, что стоило в целом недешево. Положение усугублялось тем, что выпускники классических гимназий поступали в университеты на льготных основаниях, составляя непреодолимую конкуренцию реалистам и выпускникам других учебных заведений. Для поляков и евреев ситуация обострилась с введением в конце XIX века процентной нормы, сначала неофициальной, а в начале XX века и официальной.
Хотя посещение лекций, особенно во второй половине XIX века, и было обязательным, для студенчества в этом отношении характерен был крайний абсентеизм. Если лекции отдельных выдающихся профессоров, например М. Г Павлова, Т. Н. Грановского, В О. Ключевского, собирали массы студентов со всех факультетов, не помещавшиеся в лекционных залах, то к другим по установленной очереди ходили по нескольку человек. Известен случай в Московском университете, когда один из профессоров, привыкший, что к нему постоянно ходят только два студента, очередную лекцию начал традиционным обращением «Милостивые государи», но затем, заметив, что в аудитории сидит только один студент (второй заболел), поправился: «Милостивый государь», и... начат лекцию. Чтение стереотипных курсов по старым записям позволяло студентам сообща делать запись такого курса и затем, попросив профессора выправить текст, литографировать его и для сдачи экзамена пользоваться таким кустарным изданием. В таких условиях посещение лекций становилось простой формальностью, которой поголовно пренебрегали, а профессора и не претендовали на это. Люди учились тому, чему хотели, посещая лекции и семинарии даже на других факультетах или в других учебных заведениях, а экзамены сдавали формально. Для этого были все условия: студент мог договориться с профессором о сроке сдачи экзамена и даже получить заранее вопросы, являлся к нему домой и после непринужденной беседы получал нужный балл. Вообще отношения студентов и профессоров нередко были неофициальными, как между коллегами.
Большое место в студенческой повседневности занимала общественная жизнь. В первой половине XIX века это были стихийные случаи протеста против излишне грубых или несостоятельных профессоров, в конце 1850-х — 1860-х годов это были массовые студенческие волнения, вызванные общественными проблемами, г. н. студенческие истории, приводившие к столкновениям с полицией, с 1880-х годов это было уже сначала слабо, а затем и серьезно организованное политическое движение студенчества за демократизацию учебного процесса и всей жизни страны. Ввиду близости студенчества и либерально настроенной части профессуры эти студенческие выступления поддерживались отдельными профессорами вплоть до демонстративного выхода в отставку; а с другой стороны, увольнения оппозиционно настроенных профессоров нередко вызывали студенческие волнения. Но активно студенчество занималось и наукой, создавая научные кружки и общества, а также литературой и искусством, издавая свои литературные журналы и сборники, создавая студенческие театры и организуя концерты, разумеется, когда это не было прямо запрещено или когда ослабевал режим и начальство смотрело на это сквозь пальцы. В целом студенчество к начале XX века составляло заметную и активную часть русского общества и, по словам Н. И. Пирогова, являлось барометром общественной жизни.
К середине XIX века сложился особый студенческий быт, безалаберный, где встречи научных, литературных, политических и просто дружеских и земляческих кружков с непременными возлияниями и пением сменялись лихорадочной работой над учебниками и конспектами. Существовала характерная традиция работы небольших групп или отдельных студентов, погруженных в науку, на дому у ведущих профессоров, с вечерним чаем за семейным столом и непринужденными беседами коллег. Характерными для студенческого быта стали пища, например «студенческая колбаса» с типичным названием «собачья радость», спиртные напитки, дешевые, но убойной силы, например крамбамбуль, цикл студенческих песен, воспевающих молодость, веселье и любовь.— «Там, где тинный Булак со Казанкой-рекой словно братец с сестрой, обнимаются, от зари до зари, лишь зажгут фонари, там студенты гурьбою шатаются. Они песни поют, они горькую пьют и еще кое-чем занимаются». Песня студентов Казанского университета.
Беловинский Л.В. Иллюстрированный энциклопедический историко-бытовой словарь русского народа. XVIII – начало XX в. М., 2007, с. 659-662.