Аналитическая философия (СЗФ.ЭС, 2009)

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ - философское направление, истоки которого уходят в 19 веке. К предшественникам аналитической философии можно отнести в первую очередь Бернарда Больцано с его ясным языком, прозрачной аргументацией и попыткой трансформации предметных и понятийных вопросов. Важнейшей вехой становления аналитической философии стал труд Г. Фреге «Исчисление понятий» (1879). Благодаря этой работе логика, впервые со времен античности (точнее, с аристотелевской силлогистики), претерпела существенное изменение. Возникновение современной логики стало фундаментом для развития первого из основных направлений аналитической философии - философии идеального языка. Характерно, что основные работы Г. Фреге, Б. Рассела и раннего Л. Витгенштейна, автора «Логико-философского трактата» (1918), по сути, начинаются с вопроса: в чем заключаются основы математики? Исследуя эту проблему, авторы одновременно втягиваются в дискуссии о философии языка. Вторым основным направлением считается философия обыденного языка. В ней обыденный язык рассматривается не как нуждающийся в анализе, а как фундамент адекватного описания феноменов. Основной вехой здесь стала работа Л. Витгенштейна «Философские исследования» (1952); у истоков этого направления - работы Дж. Э. Мура. Основные принципы аналитической философии не слишком новы, но их систематическое развитие привело к возникновению новой формы ориентированного на аргументы философствования. В 1930-е годы в Германии и Австрии существовало много авторитетных сторонников аналитической философии, многие из которых примкнули к Венскому или Берлинскому кружку.

В восточно-европейских странах возникла сильная традиция философской логики, до сих пор не утратившая своего влияния (напр., польская логическая школа и примыкающие к ней работы ТЯ. Лукасевича). В период национал-социалистической диктатуры почти все аналитические философы перебрались из континентальной Европы в Великобританию и США, в результате чего аналитическая философия на некоторое время стала исключительно англосаксонской. Однако уже вскоре после окончания Второй мировой войны аналитическая философия снова прочно обосновалась в европейских странах. Поэтому деление философии на англосаксонскую аналитическую философию, с одной стороны, и континентальную философию - с другой было правильным лишь применительно к относительно короткому периоду, но на сегодняшний день совершенно неадекватно. Лекции и семинары по аналитической философии входят неотъемлемой частью в философское образование, даваемое во всех европейских университетах. Достаточно давно действуют Европейское общество аналитической философии (ESAP), а также Немецкое общество аналитической философии (GAP). С институциональной точки зрения существование аналитической философии связано с работой этих обществ и с такими международными специализированными журналами как «Mind», «Erkenntnis», «Synthese», «Nous», «Philosophical Studies», «Journal of Philosophy». Именно благодаря этим журналам А.Ф. достигла в своем развитии чрезвычайно высокого международного стандарта. (Речь идет об основном направлении, тематически затрагивающем все вопросы, а с исторической точки зрения - все периоды.) Отличительной чертой аналитической философии является отказ от спекулятивных построений и литературной произвольности и элегантности в пользу основательной и прозрачной аргументации.

В историческом развитии аналитическую философию можно выделить следующие этапы. Первым направлением, выросшим на хрупкой теоретической основе, стала философия идеального языка с ее логико-математическим методом. Затем на передний план вышли «Философские исследования» Л. Витгенштейна. В 1960-х годы (этот период можно считать третьим этапом) развилось новое ключевое звено аналитической философии, представлявшее собой симбиоз обоих направлений. Начался отход от прежней тематической односторонности аналитической философии. Если раньше она концентрировалась на вопросах логики и языковых значений, то в этот период в поле зрения аналитической философии, вместе с новым методологическим аппаратом, постепенно стали попадать и отчасти были заново реконструированы все систематические вопросы, а также вопросы практической философии (Этика, аналитическая этика) и, в конце концов, вопросы истории философии. В результате широко ориентированная аналитическая философия стала главным течением философии 20 века. В настоящее время в аналитической философии намечается сильная тенденция к междисциплинарным исследованиям философских проблем во всех областях исследований, будь то этика вкупе с развившейся биоэтикой и медицинской этикой, или же философия сознания в тесной связи с психологией и исследованием мозга, или же философия права, тесно примыкающая к социологии, а в последнее время - к нейронауке. Все большее число философов признает, что плодотворное и систематическое теоретическое образование существенно зависит от новых знаний, получаемых в других науках, в особенности в науках эмпирических.

Рассматривая становление методического самосознания аналитической философии, можно выделить две фазы: так называемый «лингвистический поворот», произошедший на начальной стадии, и «когнитивный поворот», начавшийся в 1970-е годы. В течение первой фазы происходит переход от предметных вопросов к вопросам о значении. Отличительная черта авторов, специализирующихся на философии идеального языка, состоит в том, что они посредством логического анализа обыденного языка стремятся сконструировать идеальный язык, в котором может быть выражено все, что выражается осмысленными предложениями обыденного языка, но с большей ясностью, точностью и логической определенностью. Кроме того, философия идеального языка выработала методическое средство рациональной реконструкции. В теории познания пытаются определить фундамент познания, а в теории науки - фундамент науки, таким образом, чтобы устранить из описания психологические аспекты, влияющие на возникновение феномена, в пользу факторов, существенных для его логического обоснования. Философия обыденного языка разработала два особых метода: понятийный анализ и терапию. В своих «Философских исследованиях» Л. Витгенштейн развивал и практиковал представление, согласно которому философ исследует проблему как болезнь. Болезнь - это заблуждение; философия стимулирует ее своими неразрешимыми вопросами. Терапия состоит в том, чтобы перевести понятия, существенные для возникновения философской проблемы, из метафизического использования в повседневное употребление и таким образом разоблачить видимость проблемы. Вероятно, это восприятие философа как терапевта потеряло свою привлекательность по той причине, что разрешение философских проблем часто оказывалось недостаточно обоснованным и, в лучшем случае, сводилось к позиции незнания. Однако философия обыденного языка выработала не только скептический, но и конструктивный метод - понятийный анализ, - получивший гораздо большее распространение. Речь идет о стратегии информативного объяснения одного понятия другим. На примере понятия «ложь» становится ясно, что подобные расширяющие познание объяснения понятий возможны, хотя исходное понятие и полегающие понятия необходимым образом связаны друг с другом. Так, большинство людей сначала скажут, что лгать - это то же самое, что говорить неправду, но говорящий не лжет, если он просто неверно осведомлен. Поэтому второй шаг анализа обычно выглядит так: лгать значит утверждать то, что считаешь ложным. Однако и в этом случае не учитывается наша интуиция. Предположим, я знаю, что София считает меня явным лжецом, но она может получить лишь от меня нужную информацию о том, какой из двух возможных путей ей следует выбрать. Если я искренне посоветую ей путь А, она подумает, что я лгу, и выберет неверный путь В. Если же я хочу сообщить ей верную информацию об А, которой она поверит, тогда я должен указать на путь В, который я считаю неверным. Этот случай мы не можем квалифицировать как ложь, поскольку мое намерение состояло в том, чтобы София получила верную информацию. Итак, лгать значит утверждать то, что считаешь неверным, намереваясь заставить кого-либо поверить в истинность утверждения. Данный понятийный анализ правилен; при этом оба использованных понятия ни в коем случае не лишены информации, т.к. их связь вскрывается посредством разносторонних рассуждений, далеко выходящих за рамки обыденной языковой компетенции. Такой способ понятийного анализа широко использовался в философии обыденного языка, в частности Г. Райл в своем «Понятии сознания» (1949) вскрыл понятийную сеть, или, другими словами, логическую географию наших ментальных понятий, и основал новую частную дисциплину - аналитическую философию сознания (Философия сознания).

Философия языка была доминирующей дисциплиной в аналитической философии и в период с 1950-х по 1970-е годы. Однако в ключевых работах этого времени уже была преодолена изначальная дихотомия философии идеального и обыденного языка. В этой связи следует отметить позиции таких философов, как У.В.О. Куайн, ТД. Дэвидсон и П. Грайс. У. В. О. Куайн стремился обосновать языковое значение эмпирическим научным способом. Он предположил, что языковое значение исчерпывается воздействием на субъекта той или иной ситуации восприятия, а также согласием или несогласием субъекта с соответствующими высказываниями (Натурализм). Развитая У.В.О. Куайном эмпирическая концепция значения привела его к знаменитому тезису о неопределенности значения. Такое сужение темы было отвергнуто Д. Дэвидсоном, разработавшим альтернативную теорию значения, в центре которой находится благожелательная интерпретация говорящего слушателем. П. Грайс, напротив, сводил существенную часть значения к субъективному мнению говорящего и таким образом сущностно увязывал языковое значение в его радикальном применении (начиная с работ позднего Л. Витгенштейна) с ментальным (психологическим) состоянием субъекта. Чем более серьезно учитывалась роль ментальных состояний в теоретическом образовании, тем настоятельнее возникал вопрос: чем являются эти состояния и как они относятся к состояниям физическим. На первый план выдвинулась классическая проблема тела и души, что привело к возникновению аналитической философии сознания. Параллельно в аналитической этике происходил переход от основанной на чисто теоретических значениях метаэтики к практической этике, образовавшей, в свою очередь, новые ответвления в контексте когнитивного поворота в направлении биоэтики и нейроэтики. Хорошо известной областью применения философии является область т.н. «Я-мышления». Обладание Я-мышлением представлялось И. Канту некой не поддающейся анализу базовой способностью. Лингвистический поворот способствовал началу поисков значения «Я»-высказываний. Были предложены различные ответы, например: «Я» ничего не обозначает (Л. Витгенштейн) или «Я» обозначает личность как единство психических и физических особенностей (П. Стросон). Однако даже если счесть проясненным вопрос о значении слова «Я», остается непонятым, почему «Я»-мышление не требует идентификации. Когда я размышляю о себе, мне не требуется идентифицировать себя ни посредством описания, ни каким-либо другим способом. Поэтому здесь нет ошибки и ложной идентификации субъекта «Я»-мысли. Постепенно дискуссия о «Я»- мышлении превратилась из исследования значения «Я»-высказываний в обсуждение когнитивной роли «Я»-мышления. Ключевую роль здесь играет работа Джона Пэрри «The Problem of the Essential Indexical» (1979)- Именно Дж. Пэрри ввел различие между семантическим содержанием и когнитивной ролью мысли. Во время когнитивного поворота получили развитие и междисциплинарные исследования «Я»-мышления. Другим «полигоном», на котором хорошо демонстрируется лингвистический и когнитивный поворот, оказывается теория познания. Философский анализ, зародившийся еще в античности, рассматривает знание как истинное и обоснованное мнение. В его основе лежат следующие соображения. Знать нечто можно лишь в том случае, если (1) имеешь соответствующее мнение, (2) если это тебе не просто кажется, а для этого имеются хорошие основания и, наконец, если (3) мнение верно. Примером лингвистического поворота в А.Ф. может служить дискуссия, развернувшаяся в связи с этим классическим пониманием знания. Неполнота классического определения была продемонстрирована Э. Гетье на конкретных примерах. Он показал, что при классическом подходе, даже если условия определения выполнены, может оказаться, что невозможно говорить о знании. Предположим, есть два близнеца - Том и Петер. Я знаком только с Томом и ничего не знаю о существовании его брата-близнеца. Однажды утром я вижу, как Петер, выглядящий как Том, входит в парикмахерскую. Я думаю, что Том находится в парикмахерской. Интуитивно мы считаем, что при этом речь не идет о знании, поскольку я видел Петера, а не Тома, и не могу знать, где находится Том. Тем не менее в этой ситуации возможно выполнение трех условий знания:

(1) У меня есть мнение (что Том в парикмахерской).

(2) У меня есть хорошие основания для этого мнения, поскольку я видел, как некто, выглядящий как Том, входит в парикмахерскую, (з) Вдруг оказывается, что в тот момент, когда в парикмахерскую входил Петер, Том также находился в парикмахерской (таким образом, мое мнение оказалось верным). Хотя здесь выполнены три условия знания, мы, тем не менее, интуитивно не хотим говорить о знании применительно к этой ситуации. Решающий момент здесь - отсутствие подходящих причин для моей убежденности: хотя у меня есть хорошие основания, они все же недостаточно прочны. Данные соображения способствовали интенсивным поискам дополнительных условий для определения того, что такое знание. В рамках дискуссии о знании эта чисто понятийно-аналитическая работа все больше стала превращаться в междисциплинарное исследование знания и восприятия, что типично для «когнитивного поворота» 1970-х годов, начало которому положил поворот лингвистический. В рамках исследований восприятия и знания Фред Дрецке высказывал аргументы в пользу того, что мы должны ясно отличать наш собственный взгляд от суждений восприятия: в то время как содержание восприятия (то, что мы видим) определено непонятийным способом, суждение восприятия определено понятийно. Если принять такую точку зрения, тогда лингвистическому анализу можно подвергнуть только суждение восприятия. И, напротив, восприятие само по себе оказывается доязыковым, т.е. непонятийным. Таким образом, необходим новый подход для такой узкой области, как теория познания, а именно - когнитивное исследование восприятия, основанное, в своих новейших проявлениях, на междисциплинарном подходе.

Современная западная философия. Энциклопедический словарь / Под. ред. О. Хеффе, В.С. Малахова, В.П. Филатова, при участии Т.А. Дмитриева. М., 2009, с. 7-10.

Литература:

Аналитическая философия: Становление и развитие (антология) / Под ред. А.Ф. Грязнова. М., 1998; Никоненко С. В. Аналитическая философия. Основные концепции. СПб., 2007; Аналитическая философия / Под ред. М.В. Лебедева, А. 3. Черняка. М., 2006; Пассмор Дж. Современные философы. М., 2002; Ayer A.J. Philosophy in the Twentieth Century. L., 1982; Dummit M. Origins of Analytical Philosophy. Cambridge (MA), 1993; Newen A. Analytische Philosophie: zur Einfiihrung. Hamburg, 2005; Soames S. Philosophical Analysis in the Twentieth Century. 2 vol. Princeton, 2003; Stroll A. Twentieth- Century Analytical Philosophy. N. Y., 2000.