Неолитическая революция
НЕОЛИТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. Выражение «неолитическая революция» было введено в оборот Г. Чайлдом для обозначения процесса возникновения «самодостаточных обществ, производящих продукты питания». В этом термине выражена развиваемая Г.Чайлдом идея о том, что в сравнении с занявшим примерно полмиллиона лет предшествующим периодом дикости, основанным на охоте и собирательстве, успешное освоение производства продуктов питания (включавшее доместикацию животных и растений) произошло по-революционному внезапно.
Некоторые исследователи, признавая важность перехода к производству пищи и допуская его внезапность, находят неудачным определение «неолитическая» в выражении «неолитическая революция». Ранее уже отмечалось, что слово «неолит» во второй половине 19 в. ввел Дж.Леббок, который использовал новогреческий термин, означавший «новый каменный век». Леббок всего лишь дал название периоду, известному по находкам каменных орудий определенного характера, отличавшихся от орудий, характерных для предшествующего этапа, в терминологии Леббока – палеолита (древнего каменного века), когда их обрабатывали исключительно техникой оббивки. Дальнейшее развитие археологии не прибавило термину «неолит» четкости, и некоторые ученые призывают вовсе от него отказаться. В самом деле, его содержание в типологическом, хронологическом и смысловом плане меняется, когда его применяют к различным регионам. В данном разделе мы рассмотрим внезапное появление в Юго-Западной Азии, примерно 10 000 лет тому назад, социальной организации, базирующейся на эффективном сельском хозяйстве, а также последующее распространение этого образа жизни в Европе и других регионах, смежных с зоной его зарождения.
Значение производства продуктов питания. Около 10 000 лет тому назад на всех заселенных человеком территориях перестало сказываться влияние последней фазы оледенения. Современные климат, флора и фауна обрели (если это уже не произошло ранее) свои нынешние географические границы. Люди приобрели все биологические характеристики современного человека, и можно полагать, что человечество разделилось на те ветви, которые принято называть расами. Что касается культуры, то, по-видимому, люди во всех обитаемых областях Земли сумели освоиться в природной среде послеледниковой эпохи. Растет число свидетельств, что человек той эпохи все лучше приспосабливался к окружающим условиям и все активнее искал новые способы использования этих условий.
10 000 лет тому назад культурное приспособление к жизни в послеледниковых природных условиях вылилось в активизацию собирательства, что происходило повсеместно, за исключением Юго-Западной Азии. Именно здесь впервые возникла и получила распространение практика разведения животных и культивирования растений. (Следует заметить, что формирование производящего хозяйства происходило и в других регионах – например, в Новом Свете и, может быть, на Дальнем Востоке, – но, по-видимому, позднее.)
Новые явления в Юго-Западной Азии имели значительные культурные последствия. Когда производство пищи получило достаточно широкое распространение и у людей появились постоянные ее запасы – урожай в закромах и скот в хлевах, – общество получило возможность в широких масштабах перейти к устойчивой оседлости. У людей исчезла необходимость каждую минуту думать о том, чем утолить голод, постоянно следовать за стадами диких животных в их сезонных передвижениях или зависеть от сроков созревания плодов диких растений.
С переходом к производству продуктов питания человек получил свободное время, необходимое для новых видов деятельности. Р.Линтон однажды заметил, что человек по своей природе не способен к бездействию и праздности. Неудивительно поэтому, что с появлением эффективного производящего хозяйства, для которого характерны периоды затишья между севом и уборкой урожая, возник и целый ряд новых видов ремесла. Г.Чайлд полагал, что появление производящего хозяйства было первым «индустриальным переворотом», и это в основном верно. Попытки сооружения примитивных хижин или создания полированных каменных орудий предпринимались и раньше, но настоящее строительство жилищ и множество новых форм каменных орудий появились лишь после возникновения производящего хозяйства. Производство керамической посуды, ткачество, изготовление орудий новых типов из обсидиана – вулканического стекла, которое в большом количестве стали ввозить из других регионов, и начатки металлургии, – таковы некоторые из тех новых видов ремесла, которые засвидетельствованы археологией этой эпохи. На протяжении сравнительно короткого промежутка времени (в отличие от предшествующего периода дикости протяженностью в полмиллиона лет) были открыты колесо и плуг, начали использовать рабочий скот, появились торговые города. К 3500 до н.э. в зоне аллювиальных почв Южной Месопотамии возник городской образ жизни, появились первые государства и царская власть, монументальное искусство и архитектура, письменность; следовательно, можно говорить о возникновении цивилизации.
Подлинная цивилизация никогда бы не возникла, если бы у нее не было фундамента – эффективного производящего хозяйства. Но как только этот фундамент появился, формирование цивилизации стало протекать с исключительной быстротой. Существуют веские доказательства того, что за 7000 лет до н.э. на склонах холмов «Плодородного полумесяца» утвердился оседлый образ жизни земледельческих общин, а к 3500 до н.э. в Месопотамии сложилась цивилизация городов-государств.
Предшествующие стадии. Археология с определенностью утверждает, что поросшие травой склоны холмов «Плодородного полумесяца» (предгорья Ливанско-Таврско-Загросской горной цепи) включали в себя зону, где совершались первые попытки производства продуктов питания и первые шаги по освоению оседло-земледельческого образа жизни. Эту географичсескую и растительную зону характеризует уникальная концентрация всех важнейших пригодных для культивирования растений (прежде всего пшеницы и ячменя) и одомашнивания животных (особенно овец, коз, свиней, крупного рогатого скота и ослов), составивших основу рациона питания в той хозяйственной модели, которой было суждено стать культурной традицией Запада.
Известно, что эта холмистая зона была издавна населена собирателями эпохи плейстоцена. Последовательный ряд ее обитателей в древнем каменном веке отражен в археологических материалах из пещер Сирийско-Палестинской области и Иракского Курдистана и завершается различными кремневыми индустриями, освоившими производство орудий из пластин и микролитов. Из них к числу наиболее полно исследованных индустрий позднего палеолита принадлежат кебарская в Северной Палестине и зарзийская в Курдистане.
Установлено, что люди, изготовлявшие орудия зарзийского типа, селились как на открытых стоянках, так и в пещерах. При этом точно известно, что культурный комплекс, сменивший в Курдистане зарзийскую традицию, происходит с открытых стоянок, таких, как Карим-Шахир, Малефаат и Зави-Чеми, и указывает примерно на 8700 до н.э. Существенно важно, что эта традиция страше того времени (ок. 8100 до н.э.), которым сейчас принято датировать рубеж между позднеледниковым и послеледниковым периодами в северных областях Европы и в Северной Америке.
В Северной Палестине и Сирии кебарскую индустрию сменяет (по археологическим данным, т.е., возможно, и не непосредственно) натуфийская культура, свидетельства которой можно найти как в пещерных, так и в открытых памятниках.
Сегодня принято считать, что каримшахирско-натуфийский комплекс можно соотнести с начальным этапом процессов доместикации и окультуривания животных и растений. Если это верно, то названный комплекс связан с принципиально новым явлением: это не основанное на собирательстве приспособление к послеледниковым природным условиям, которое происходило во всех других регионах, но рывок в новое качество, имевший в дальнейшем значительные культурные последствия. Обнаруженные на памятниках каримшахирского и натуфийского круга кости, по определению зоологов, принадлежат домашним собакам; и хотя остатки культурных растений пока не обнаружены, достаточно характерны находки кремневых вкладышей для серпов и каменных терочников, явно служивших для растирания зерен. Эти памятники каримшахирско-натуфийского круга свидетельствуют о попытках возведения примитивных круглых сооружений на каменном основании, на них найдено также множество изящных мелких изделий из кости и камня.
Совершенно очевидно, что интерпретация данных о начальной фазе земледелия всегда будет представлять особую трудность для археолога. Появление в связи с возникновением нового – производящего – хозяйства многочисленных новых форм орудий и новых ремесел, как и заведомо домашних видов животных и культурных растений, происходило постепенно.
Становление и распространение оседлого образа жизни, основанного на выращивании растений, а затем и разведении животных, обнаруживается в поселениях Палестины, Сирии и юго-востока Турции IX–VIII тыс. до н.э. Несколько позже он фиксируется на севере Ирака и в горах Загроса. Постепенно от круглых в плане жилищ переходят к прямоугольным, причем в основаниях иногда сооружаются небольшие помещения, возможно хранилища; жилые помещения располагались над ними. На ряде поселений (Иерихон, Невали-Чори) найдены постройки обрядового назначения. Характерный признак культур раннего неолита – особое обращение с черепами умерших, черты лиц которых «реконструировали» с помощью специальной массы, а также изготовление каменных и глиняных фигур, вероятно мифологизированных предков. VI тыс. до н.э. – время повсеместного распространения в Передней и отчасти Центральной Азии важного индикатора исторических и культурных процессов – керамических сосудов. Уже в неолите производят первые эксперименты по обработке самородной меди и даже ее плавке.
Яркий памятник неолита Западной Азии – поселение Чатал-Хююк в Турции, где были раскопаны дома с многочисленными и разнообразными многоцветными стенописями и рельефными изображениями животных и мифологических покровителей в виде женских существ, погребения с необычайно для этого времени богатым инвентарем, разнообразные изделия, свидетельствующие об отдаленных обменных связях.
Неолит Европы. Археологическая стратиграфия и радиоуглеродные даты убедительно свидетельствуют, что земледелие утвердилось в Передней Азии значительно раньше, чем в Европе, куда неолитические формы хозяйства проникли извне во вполне сложившемся виде. За исключением диких предков однозернянки (одной из разновидностей пшеницы) и проса, зона произрастания которых ограничивалась некоторыми областями Балканского полуострова, Европа не знала злаков, на основе которых были выведены основные зерновые культуры; и хотя в европейских лесах бродили дикие быки и свиньи, овцу сюда, несомненно, завезли извне. Более того, такие традиционно связываемые с культурой древних земледельцев Европы элементы, как жатвенные ножи с кремневыми вкладышами, седловидные зернотерки (ручные мельницы), шлифованные топоры из разных пород камня и посуда, полностью идентичны найденным на гораздо более древних поселениях Передней Азии.
Процесс адаптации. Неолитическую культуру Европы ни в коей мере нельзя рассматривать как просто распространившуюся на новую территорию культуру Западной Азии. Прежде всего имело значение различие в природных условиях. Средиземноморье, с этой точки зрения, во многом сходно с областями, ставшими прародиной нового вида хозяйства; но относительно влажный климат, обширные выходы ледниковых глин и, самое главное, лиственные леса, преобладавшие в растительности умеренного пояса, – все это препятствовало быстрому распространению нового типа хозяйствования. Неудивительно, что первые земледельцы, проникшие в Центральную Европу, тяготели преимущественно к зоне легко поддающихся обработке лёссовых почв или вели хозяйство, базирующееся на подсечно-огневой системе, что требовало частых переселений. Вытесненным в умеренный климатический пояс Европы неолитическим людям пришлось отвоевывать клочки обрабатываемой земли и луга у девственного леса. Севернее зоны лиственных лесов распространение земледелия было вообще невозможно, и первобытные обитатели большей части Скандинавии, включая почти всю Финляндию, а также обширных пространств Северной России, покрытых хвойными и березовыми лесами, вплоть до начала железного века продолжали целиком зависеть от охоты и рыболовства, восприняв от земледельцев лишь некоторые ремесла – такие, как изготовление керамики, а несколько позже металлургию бронзы.
В тех областях Европы, куда проникла новая форма хозяйствования, обитали мезолитические охотники и рыболовы. Некоторые области – например, Балканы и ряд районов Центральной Европы – были заселены мало, другие – к примеру, Западная Балтия и Британские острова – относительно плотно. С начала VIII по крайней мере до начала V тысячелетия до н.э., да и много позже на северной периферии Европейского континента существовал ряд локальных культур, различие между которыми определялось поисками путей наиболее успешной адаптации к природным условиям послеледникового периода. Как уже говорилось, эти попытки приспособления к внешней среде ради выживания предпринимались все еще в рамках присваивающего хозяйства. Некоторые формы собирательства, сложившиеся в локальных очагах, обеспечивали вполне приличный уровень жизни, и занятые им люди, по-видимому, не торопились отказываться от древних привычек ради производящего хозяйства, еще не вполне приспособленного к европейским условиям.
Эта ситуация принципиально отличается от той, что сложилась в пограничных районах Америки. Ведь технологический уровень хозяйства американских приграничных поселенцев был много выше, чем у туземцев, с которыми они здесь столкнулись. Снаряжение же людей, принесших в Европу общинно-земледельческое хозяйство, – по крайней мере, древнейших из них – ненамного превосходило то, которым пользовались туземные носители традиций интенсивного собирательства. Не было это похоже и на освоение девственных земель: местное население или вытеснялось и было вынуждено занимать территории, не слишком привлекавшие земледельцев, или же по необходимости приноравливалось к новому образу жизни.
Носителям новой культуры пришлось адаптировать привычные для них хозяйственные приемы к иной природной среде. В этом плане показательна история изменений, которые произошли с овсом как зерновой культурой. На влажных полях Передней Азии дикий овес был растением совершенно бесполезным, более того – злостным сорняком. По мере распространения на север земледелие в Европе достигло той границы, за которой климатические условия оказались непригодными для разведения пшеницы; зато сопровождавший ее сорняк – дикий овес – великолепно произрастал и в новых условиях, и потому его стали разводить как культурное растение.
Сказанное выше позволяет понять, во-первых, причины сравнительно медленного распространения культуры неолита по территории Европы, а во-вторых, причины – при общем сходстве хозяйственной модели неолитической Европы и Передней Азии – значительных различий и в сфере производства, и в культурном облике этих двух регионов.
Известны три главных пути проникновения общинно-земледельческого образа жизни в Европу. Первый предполагал каботажное плавание, минуя Грецию, к Южной Италии и Сицилии, до территории Франции и вверх по Роне или до Испании, а затем к побережью Атлантики. Второй путь шел через Северную Грецию или Фракию к Дунаю, а потом вверх по реке, разветвляясь по притокам. Третий путь, начинаясь в Иране, огибал Кавказ или Каспийское море и в конечном счете через территорию Восточной Европы достигал Балтийского моря.
Точных сведений о том, насколько длительным был процесс распространения неолитической культуры в Европе, пока немного. Согласно результатам радиоуглеродного датирования, в Центральной Европе земледелие утвердилось к началу IV тысячелетия до н.э., но в таких зонах колонизации, как предгорья Альп и Западная Балтия, обработкой земли не занимались вплоть до 2700 и 2600 до н.э. соответственно.
Типы посуды. Точно выявить азиатские истоки керамической посуды, характерной для той или иной неолитической культуры в Европе, можно лишь в отдельных случаях; как правило, европейская посуда отличается явным своеобразием, причем иногда совершенно очевидно влияние некерамических прототипов. Например, отмечалось, что некоторые сосуды культуры сескло в Греции своим узором напоминают сосуды из березовой коры; дунайская посуда, украшенная спиральным меандром, напоминает по форме тыкву; керамика средненеолитического периода из Центральной Германии и Дании восходит к плетеным корзинкам; наконец, некоторые западные сосуды воспроизводят форму кожаных емкостей. Это позволяет полагать, – если не принимать во внимание средиземноморскую посуду, украшенную оттисками зазубренных раковин и распространенную от Сирии до Западного Средиземноморья, или близость ранней расписной керамики из Греции к анатолийской и северомесопотамской, – что неолитические культуры Европы были образованиями достаточно самобытными, хотя и возникшими под влиянием внешнего импульса. В самом деле, установлено, что неолитическая производящая экономика проникла в некоторые регионы Европы на докерамической стадии и что, когда земледельцы в разных областях осваивали производство керамики, они использовали в качестве образцов привычные для них всевозможные некерамические емкости. Среди различных обитателей неолитической Европы, изготавливавших керамику, можно выделить группы – среди них придунайскую, – хозяйство которых было почти исключительно производящим, или же такие группы – например, жителей региона Швейцарии, – которые в значительной мере продолжали зависеть от охоты и рыбной ловли, а также тех субнеолитических обитателей Скандинавии и Северной России, которые уже восприняли изготовление керамики, но были неспособны освоить земледелие.
Виды поселений. Образование холмов, или теллей, вследствие длительного обитания человека на одном месте – обычное для Западной Азии явление, однако оно засвидетельствовано и в отдельных областях на юго-востоке Европы: в Греции, Болгарии, Югославии, Румынии и Венгрии. В остальных областях люди как правило, меняли места обитания, хотя спустя какое-то время зачастую возвращались на прежние поселения. Дома на большей части территории Европы были прямоугольные в плане, имели бревенчатый каркас и двускатную крышу. В Центральной Европе, у ранних земледельцев Подунавья, такие дома могли иметь длину в 45 м и более и почти непременно включали как жилье, так и кладовые и помещения для скота. В лёссовом грунте бревенчатые постройки можно проследить лишь по следам в земле; но в Южной Германии и Швейцарии по берегам древних озер во влажной среде хорошо сохранились целые ярусы построек. Как правило, поселки неолитических земледельцев состояли из целой совокупности строений. Поначалу они зачастую не имели укреплений, но по мере обострения борьбы за территории возникла необходимость обносить селение валом, рвом или частоколом.
Орудия. С формальной точки зрения, первые земледельческие общины можно считать неолитическими по той причине, что основные орудия труда и предметы вооружения по-прежнему делались из кремня и иных пород камня, хотя эти общины, безусловно, существовали одновременно с цивилизациями, уже освоившими металл, и иногда приобретали у них металлические предметы. Земледельцу требовались каменные топор и тесло, чтобы срубить деревья при расчистке поля, подготовить бревна для строительства и т.п. Хотя хозяйственная жизнь по-прежнему была подчинена задаче выживания и отличалась слабой степенью разделения труда, а каждая община обеспечивала продуктами главным образом саму себя, нужда в орудиях для рубки деревьев и обработки древесины была столь велика, что в некоторых районах Европы в рудниках или шахтах специально добывали кремень или другой камень и делали заготовки топоров и тесел, которые продавали в дальние области за сотни километров. Точно так же раковины моллюска Spondylus Gaederopus, использование которых в качестве личного украшения прочно укоренилось в культуре Подунавья, попадали из Восточного Средиземноморья далеко на запад – в Северную Италию, долину Рейна и Центральную Францию.
Погребения. В эпоху раннего неолита обитатели Центральной Европы хоронили своих умерших в индивидуальных грунтовых могилах, как правило, на кладбище, примыкающем к поселению. Древнейшие неолитические погребения носителей культуры кубков с высокой шейкой, обитавших в Северной Германии и Западной Балтии, – также индивидуальные, хотя могилы иногда обкладывали каменными плитами или галечником и располагали рядами или углом, что напоминает планировку домов.
Со временем многие неолитические племена Западной и Северо-Западной Европы усвоили практику коллективных захоронений, впервые сложившуюся у использовавших металл обитателей Месопотамии. Гробницы, во многих регионах представлявшие собой мегалитические конструкции, обрели форму длинных галерей и соединенных камер с входным коридором, причем все сооружение перекрывалось курганной насыпью. Мегалитические коллективные гробницы были широко распространены на Иберийском (Пиренейском) полуострове, во Франции, Ирландии и в западной и северной части Британских островов; возводились такие гробницы и в Западной Балтии. Труд, вложенный неолитическими земледельцами в сооружение огромных гробниц, неоспоримо свидетельствует о существовании религиозных побуждений. Другое доказательство их существования можно усмотреть в культовых памятниках, открытых на Британских островах и включающих расположенные кольцом или подковой ритуальные ямки, окруженные валами и рвами. В то же время художественное творчество находилось в глубоком упадке и проявлялось главным образом в создании орнаментов на посуде и изготовлении культовых предметов, в том числе статуэток.
Использованы материалы энциклопедии «Мир вокруг нас».