История

Путника, который направлялся в священный город Дельфы, знаменитый оракулом бога Аполлона, поражала обычно своим угрюмым величием открывавшаяся перед ним картина. Высокие горы и утесы окружают дельфийскую долину, замыкая ее со всех сторон. На севере возвышаются два отвесных мрачных утеса, разделенных расселиной. Это Фэдриады — скалы, с которых сбрасывали святотатцев, оскорбивших величие бога Аполлона.

Только среди этих угрюмых, нависающих над долиной скал могла зародиться легенда о гнездящемся в них ужасном змее Пифоне, отвратительном, огромном и тучном чудовище. Он причинял неисчислимые бедствия всему живому — истреблял стада, пожирал людей...

Асьенто XVII века. В 40—60-х-годах XVII века сложилась обстановка, которая благоприятствовала развитию контрабандного вывоза рабов в испанские колонии Америки, так как с 1640 года, когда Португалия освободилась от власти Испании, и до 1662 года Испания никому не давала права асьенто. С 1662 г. испанское правительство, привлекаемое доходами, которые оно получало от заключения этого соглашения и которые интересовали его до некоторой степени больше, чем требования колонистов о доставке рабов, снова начинает регулярно продавать право асьенто...

…несмотря на то что все должности были тогда выборными, Рим был республикой вдвойне аристократической. Центурии, восходя от более бедных классов к более богатым, всегда содержали в себе все меньшее число избирателей. Кроме того, высшие государственные должности оставались наследственной привилегией небольшого числа патрицианских фамилий, владевших наиболее значительными земельными угодьями, более многочисленными стадами и рабами.

Сыновья сенаторов и плебеи из свободных достаточно богатых и уважаемых семей составляли особое всадническое сословие, промежуточное между знатью и плебсом, признанное государством и среди других привилегий имевшее право в случае войны служить в коннице. Плебеи каждого округа образовывали собрание для обсуждения своих местных интересов...

В современной историографии долгое время сохранялось (а в какой-то мере сохраняется и сейчас) представление о политической борьбе в Риме во II—I веках до н. э., основанное на том, что признавалось наличие двух противостоящих политических группировок или партий — оптиматов и популяров. Общеизвестная схема такова: в ходе движения Гракхов или вскоре после гибели Гая Гракха складываются основные римские политические группировки (или партии). Дальнейшее развитие политической жизни и борьбы рассматривается уже как проявление соперничества, между этими партиями, т. е. оптиматами и популярами, а наиболее яркими примерами их борьбы считают господство марианцев в Риме, гражданскую войну и диктатуру Суллы; по мнению некоторых исследователей, сюда следует присоединить и так называемый заговор Катилины...

Стать олимпиоником — победителем на Олимпийских играх — было заветной мечтой каждого греческого юноши.

Пышными торжествами сопровождалось прибытие олимпионика на родину. Он въезжал в город, стоя в колеснице, запряженной четверкой лошадей, увенчанный венком, в драгоценной пурпурной одежде. Его окружала толпа друзей и почитателей, для него устраивались торжественные шествия, великолепные пиры, всюду его встречали как героя, прославившего родной город. В честь олимпионика пелись гимны, поэты слагали стихи.

Восхищенный красотой и ловкостью юного олимпионика Феогнета, знаменитый греческий поэт Симонйд написал четверостишие-эпиграмму, которая была вырезана на пьедестале статуи, изображавшей Феогнета:

Социальным эквивалентом концепции, в которой человек рассматривается как одна из составляющих дхармы, являются касты (термин португальского происхождения). Какова бы ни была их природа: социально-религиозная (в этом случае их четыре и они называются варнами, к ним добавляется также группа людей, не принадлежащих ни к какой касте), или социально-экономическая (и тогда их называют «джати» и их насчитываются тысячи). Касты объединяют людей, имеющих одну и ту же свадхарму, то есть одни и те же личные обязанности, или выполняющих эти обязанности: брахманы совершают жертвоприношения, воины сражаются на поле битвы, гончары делают горшки...

Старокатолицизм в Германии. В другом месте говорилось о волнении и полемике, вызванных в 1870 году вопросом о папской непогрешимости 1.   Эти волнения, особенно заметные в Германии, не улеглись с провозглашением нового догмата. В то время как все епископы, включая и составлявших меньшинство, покорились и обнародовали по своим епархиям буллу Pastor Aeternus 2,  некоторые немецкие богословы, собравшись в Нюрнберге, стали отрицать одновременно как за Ватиканским собором вселенское значение, так и догматический характер буллы Pastor Aeternus. Собрание мирян, состоявшееся в Кенигсвинтере, приняло 14 августа аналогичную резолюцию. Отрицатели папской непогрешимости все еще полагали, что немецкие епископы меньшинства на их стороне, но коллективное письмо немецких епископов, составленное 12 октября в Фульде, рассеяло эту иллюзию...

После смуты годов Онин был сожжен дотла Киото, многие столичные аристократы, священнослужители, мастера искусств стали перебираться в провинциальные городские центры, где им оказывали покровительство сэнгоку даймё. Таким образом, ускорилось распространение элитарной столичной культуры на периферии. Главные города уделов превращались в важные культурные центры. Правитель шести провинций Юго-Западной Японии Оути Масахиро вел активное строительство в Ямагути, столице своего обширного княжества. Он покровительствовал замечательным мастерам — поэту Соги (1421—1502), живописцу Сэссю (1420-1506) и др...

В начале своего пребывания в Сирии тюрки, подобно арабам и монголам, не меняли сложившейся системы управления, не имея для этого ни желания, ни возможности. Позже вместе с Малик-шахом прибыл иранский штат чиновников, однако судьба их после гибели султана неизвестна, за исключением фамилии Бану Бади, игравшей в XII веке большую роль в управлении Халебом. Местные органы управления Малик-шах ставил под контроль назначенных им лиц из местного населения, что видно по их арабским именам, тогда как своими наместниками делал исключительно тюрок. Так, он направил в Антиохию своего приближенного Ягысьяна «командовать войском» (вероятно, в качестве валия или наиба), а некоего Хасана — в диван, т. е. явно в финансовое ведомство, существовавшее и до Сельджуков. В Халебе Малик-шах аналогичным образом назначил наместником своего мамлюка Касима ад-Даула Ак-Сункура, а сбор налогов отдал в ведение Тадж ар-Руаса, т. е., видимо, оставил прежнего чиновника (раиса)...

В этом хоре похвал Парижу с особой силой звучит высокий голос странной группы интеллектуалов. Это — голиарды, для них Париж — земной рай, роза мира, бальзам вселенной. Paradisius mundi Parisius, mundi rosa, balsamum orbis.

Кто такие голиарды? Вел скрывает от нас эту фигуру. Анонимность, скрывающая большинство из них, легенды, пущенные в шутку ими самими, или те, что распространялись их недругами, обильно сдобренные клеветой и злоречием; наконец, истории, сложенные эрудитами и современными историками, заблудившимися в обманчивых подобиях и ослепленными предрассудками. Иные из этих историй перенимают проклятия соборов и синодов, а также некоторых церковных писателей XII—XIII веков клириков-голиардов...