В связи с приведенными ниже определениями понятия «толерантность» хотелось бы вообразить, в качестве иллюстрации, такую фантастическую сценку. Итак, представьте себе быт и нравы Теночтитлана – столицы ацтеков (мешиков), покоривших своей власти все пространство вплоть до Атлантического океана: каждый год жрецы мешиков выбирают из недавно покорённых приморских племён юношей призывного возраста – по несколько десятков тысяч ежегодно – приводят их на свои капища, опаивают наркотическим пойлом, чтобы затем из живых еще тел вырезать сердца и съесть их публично. Обычно сей ритуал совершался на специальном возвышении, пирамиде, на верхней площадке которого располагался как бы «храм» мешиков. Ну вот, а теперь представьте себе, что в этот момент в будущую Мексику (а тогда еще Мезоамерику) прибывает из Испании Эрнан Кортес и разражается проповедью толерантности, обращенной к недавно подчиненным мешиками племенам: «Не противьтесь праву мешиков свободно действовать, как диктует им их вековая традиция, ибо убивать ежегодно десятки тысяч юношей из покорённых племен – это их такая вот традиция, попрание которой есть отход от принципов толерантности».
Согласитесь, что картина получилась бредовая. Ведь Эрнан Кортес, будучи ярым католиком, фанатично преданным Заповедям Христа, воспринял совершаемое мешиками массовое человеческое жертвоприношение однозначно как САТАНИЗМ. Мечем и огнём Кортес разнёс эту полусгнившую к тому времени империю со столицей в Теночтитлане. А через четверть века, когда конкистадор вновь вернулся в Мексику, то обнаружил там крестный ход местных индейцев-христиан с хоругвями, исполненными из местных материалов, но с изображением узнаваемой всеми христианами Девы Марии. Новые католики заморской провинции Испании восприняли обращение в веру Христову как избавление от кровавой (в самом буквальном смысле слова) тирании мешиков.
Кстати, прибудь в Америку какой-нибудь нынешний Эрнан, с промытыми телевидением мозгами, так он бы себя повёл именно по тому фантастическому (для Кортеса) сценарию. И в этом предположении нет никакой натяжки. Ведь собираются же сегодняшние исследователи другой индейской империи – Майя – восстановить утраченные в результате испанского завоевания традиции. Вот интересно, а ритуалы с элементами людоедства они тоже намерены восстанавливать?
Вот, собственно, что нам хотелось бы сообщить в связи с предлагаемыми определениями понятия «толерантность». Можно было бы также привести многочисленные примеры из нашей сегодняшней повседневной жизни. О толерантности, например, в условиях недавней гражданской войны в Таджикистане (когда на дороге останавливали рейсовый автобус и всех, кто таджикское личное местоимение «Я» произносил «неправильно», тут же у кювета расстреливали). О толерантности в отношениях между армянами и азербайджанцами, и в отношениях между великороссами и представителями названных народов, приехавших из пламени своей гражданской войны в Россию – с привычкой к насилию и захвату максимально возможного жизненного пространства (хотя бы к захвату площади общего с другими коллегами письменного стола на пресс-конференции со стороны таджикских журналистов, еще совсем недавно участвовавших в расстрелах других таджиков – только за то, что они из другого клана, занимающего лучшие пахотные земли «не по праву»).
Но таких примеров наш читатель, уверены, сам в состоянии вспомнить достаточно, чтобы понять ограниченность, а зачастую и лживость проповедей толерантности.