Ростовщичество в русских городах

Торговые операции в Древней Руси были неразрывно связаны с кредитом, вопросам которого отведены отдельные статьи Русской Правды. Впрочем, дела ещё часто разрешались на почве взаимного доверия и словесного условия, а не письменного документа. Это заставило составителей Правды вкладывать в уста купца, хранившего чужой товар и обвиняемого в его присвоении, слова упрёка: «ведь ты сам его у меня положил» 2.

Торговые операции были связаны с прочно сложившейся купеческой средой. Только таким образом можно объяснить появление в Пространной Правде статьи о недобросовестном должнике, который не платил долги в течение ряда лет («за много лет»). Купечество, судя по Пространной Правде, сложилось в определённую общественную группу; поэтому случайные несчастья, обрушившиеся на купца, не лишали его возможности поправить расшатанные дела, «но как он начнёт платити, из года в год, так и платит». Только полностью несостоятельный купец выбывал из своей социальной группы и становился изгоем, подобно поповскому сыну, не выучившемуся грамоте, или князю, потерявшему отчину, как об атом говорится в уставе князя Всеволода XII века.

Для развития торговли в Киевской Руси характерно наличие кредитных операций — явный показатель известной прочности торговых сделок и взаимного доверия 3. Конечно, кредит в городах Киевской Руси был тесно

________

2.  «Толко еси у мене положил, запе же ему в бологодел и хоронил товар того» («Правда Русская», т. I, стр. 422—126).

3. Статья Пространной Русской Правды о промиловавшемся кредиторе, на мой взгляд, является продолжением статьи о «резе» и отделена от ней вставкой «о месячиемь резе». В первоначальном виде она читалась так: «О резе. Аже кто куны даеть в резы,или настав в мед, или жито во присоп, то послухи ему ставити, како ся будеть с ним рядил, тако же ему и имати... Послухов ли не будеть, а будеть кун 3 гривы, то ити ему про свое куны роте; будеть ли боле кун, то речи ему тако: промиловался еси, оже еси не ставил послухов» («Правда Русская», т. I, стр. 422—424, ст. 50, 52).

[104]

связан с ростовщическими операциями. Язва ростовщичества, «роста», «резов», «лихвы» была не только знакома русскому обществу XI—XIII веков, но и вызывала законные жалобы. Отвратительная фигура паука-ростовщика, опутавшего крепкими путами свою жертву, не раз вы-растает перед нами при чтении древнерусских памятников. Наряду с убийством, развратом и другими грехами церковные писатели называют «резоимание, и грабление и насильство и мздоимание» 1. Красноречие, с которым духовные ораторы ополчаются на ростовщиков, показывает, как распространено было это явление в русской действительности. Печерский патерик и одно поучение митрополита Никифора показывают, что ростовщичеству не были чужды князья, в том числе Владимир Мономах. Новгородский же архиепископ Илья укорял своих попов за то, что они предпочитали заниматься лихвой и резоиманнем охотнее, чем апостольской проповедью нестяжания.

Для нас в данном случае важны не моральные поучения духовных ораторов, а несомненный факт широко развитых ростовщических операций среди русского общества, факт, показывающий, как далеко оно шагнуло в XI—XIII вв. от примитивной жизни прошлых столетий. Русская Правда знает уже различные виды отдачи денег и товара под проценты. Различается взимание процентов «в треть» и по месяцам. Владимир Мономах особым уставом узаконил получение процентов «до третьего реза». Важность этого законодательства для современников подчёркивается тем, что оно возникло после киевского восстания 1113 г.

В Русской Правде находим статью, очень чётко показывающую значение ростовщичества в купеческом хозяйстве. Осиротевшие дети отдавались на попечение опекуну из ближайших родственников — «ему же дати на руки, и с имуществом, и с домом, пока не вырастут, а товар дать перед людьми, а что получит в проценты за тот

_______

1. «Рукописи графа А. С. Уварова», т. II, СПБ 1858, стр. 112.

[105]

товар или наторгует, то это остаётся ему» 1. Здесь понятие «срезить», т. е. получить проценты на данные взаймы товар или деньги, идёт наравне с чисто торговыми операциями — куплей и продажей. Подобная статья могла возникнуть только в городском обществе, к тому же в обществе, связанном с торговлей и кредитом, другими словами — среди купцов и связанных с ними слоев населения. Намёк на то, как распространены были письменные акты среди новгородцев, показывает существование известной рядной Тешаты второй половины XIII века, случайно сохранившейся в рижском архиве. Нельзя думать, что эта рядная была единственным документом, который составил «Довмонтов писец», и была якобы документом исключительного характера. Но она одна сохранилась из числа подобных же актов, составлявшихся в древнерусских городах.

Рядная Тешаты вводит нас в характер купеческих сделок Древней Руси. Правда, сам названный документ по времени выходит за хронологические рамки, поставленные нами для этой работы, так как он, вероятнее всего, возник между 1266 и 1299 годами, но изображённые в нём отношения сторон, конечно, возникли не сразу. (Краткость этого документа позволяет его процитировать целиком (без подписей послухов): «Се порядися Тешата с Якымом про складьсгво, про первое и про задьнее, и на девце. Яшм серебро взял, а мониста Тешатина у Якымовы жены свободна Тешите взяги, и рощет учинила промежи себе. И боле не надобе Якыму Тешята, ни Тешите Якым» 2.

Кажется, настоящим ключом к объяснению документа служит слово «складьсгво». И. И. Срезневский переводит слово «съкладьство» как соглашение, «брачное соглашение». У него находим в приложении другое близкое слово — «съкладание», что значит складчина: «отомь еже не творитя съкладаниемь пиров» 3. «Складьство» и «складание» стоят в определённой связи друг с другом,

________

1 «Правда Русская», т. I, стр. 446, ст. 29.

2. «Русско-ливонские акты», СПБ 1868, стр. 15, № XXVII. Издатели колеблются в датировке этого документа; связывая «Довмонтова лиспа» рядной с князем Довмонтом, княжившим я Пскове в 1266— 1299 гг., издателя отмечают, что акт найден в рижском архиве среди полоцких материалов.

3. И. И. Срезневский. Материалы, т. III, выи. 2, стб, 717; там же, вып. 8, дополнения, стб. 254.

[106]

но не однозначны, так как переднее и заднее, складьство, конечно, не складчина для пира, Г. Е. Кочин оставляет «складство» без перевода, но так объясняет слово складник: «складник — соучастник одного предприятия; складничество наблюдается и в торговле и в сельском хозяйстве» 1. Последнее объяснение очень близко подходит к значению термина «складьство» в рядной Тешаты. Складьство — это товарищество, чаще всего торговое, равнозначащее понятию «братчины». Так это понимал и М. Н. Сперанский, которому принадлежит честь объяснения так называемого «Корсунского» чуда Козьмы и Дамиана.

В этом памятнике, русское происхождение которого обстоятельно доказано названным учёным, рассказывается, что в граде Корсуни была у одного «человека обчина гостинная» (по другому списку — «складба гостинная»). (К нему собрались многие люди и пили в течение семи дней, а на восьмой день питья не хватило. После чтения священником тропаря (Козьме и Демьяну вода в сосуде превратилась в сладкий мед. Сперанский убедительно доказывает, что две редакции памятника, известные в настоящее время, возникли самостоятельно и восходят к общему источнику. Время возникновения рассказа тот же исследователь осторожно определяет словами: «едва ли моложе XIV века». Сперанского смущало только «корсунское» происхождение рассказа, которое он объяснял двояко: или приурочиванием местной северной русской легенды к Корсуню (Херсонесу), или обработкой греческой легенды на русской почве.

Зоркий глаз исследователя заставил М. Н. Сперанского увидеть в обработке рассказа о чуде северное, новгородское происхождение, но нельзя настаивать на том, что первоначальный текст, возник обязательно в Новгороде и притом только в XIV веке. Не надо забывать о существовании в Киевской Руси других памятников, связанных с Корсунью, что позволяет связать «корсунское» чудо с более ранним временем, чем XIV век, и не с Новгородом, а с Южной Русью.

М Н. Сперанский отожествляет «складьбу гости иную» с братчиной. Так понимал текст уже переписчик XVII века

______

1. Г. Б. Кочин, Материалы для терминологического словаря Древней России, М.—Л. 1937, стр. 326.

[107]

озаглавивший рассказ как «чудо Св. чудотворец и безсребренник Козмы и Дамиана о братчине, иже в Корсуне граде» 1. Для нас интересна связь «складства» в рядной Тешаты со «складьбой гостинной» в «корсунском» чуде. Слово «гостинная» указывает на среду, в которой происходила «складьба» — пиршество; это гости — купцы, торгующие в чужих землях. Пирушка-братчина, складьба, обчина была естественным следствием торгового товарищества или складьства, оформленного в виде особого документа, наподобие рядной Тешаты и Якима.

В одной из своих статей С. Н. Валк пытался доказать, что русские частные акты возникли не ранее конца XIII века, да и то только в Пскове и Новгороде 2. В этом случае хозяйственная жизнь русских городов киевского периода должна представляться нам крайне отсталой и развивавшейся замедленными темпами. С. Н. Валк не останавливался перед тем, чтобы для подтверждения своего взгляда объявить некоторые подлинные акты фальшивыми. Так, им признаётся подложной вкладная Варлаама Хутынского конца XII или начала XIII века, хотя подлинность вкладной доказывается несомненными палеографическими приметами. Игнорируя факты, опровергающие его взгляды, вернее, не желая с ними считаться, С. Н. Валк делает свой неожиданный вывод, резко противоречащий всем известиям о торговой жизни русских городов XI—XIII столетий. Однако в летописях встречается прямое указание на существование письменных, торговых документов в Новгороде, и притом уже в 1209 г. Это — «доски», которые были захвачены во дворе посадника Дмитра Мирошкинича и переданы в распоряжение князя, а «бяша на них бещнсла». В одном древнем поучении читаем фразу «да доскы, иже в нас купци разорить»  3, ясно показывающую кабальный характер досок как документов, так как в поучении говорится об изгнании торговцев из иерусалимского храма.

________

1. М. И. Сперанский, «Корсуиское» чудо Козьмы и Дамяана (отдельный оттиск), Л. 1928. См. также Б. А. Рыбаков, Ремесло Древней Руси, стр. 761—762.

2. С. Н. Валк, Начальная история древнерусского частного акта («Вспомогательные исторические дисциплины». Сборник статей, М,—Л. 1937, стр. 286-318).

3. «Рукописи графа А. С. Уварова», т. II, стр. 145.

[108]

Под досками в летописи понимается заёмный доку-мент, характер которого, однако» не объяснён в достаточной мере, были попытки признать доски своего рода бирками с нарезными на них знаками, но этому противоречит свидетельство Троицкого академического списка XV века, основанного на древнем новгородском тексте, где читаем: «а что ся на дьсках остало в писме, а то все князю» 1. Итак, доски были письменным документом. В Чехии досками (dsky) назывались долговые книги в переплёте из деревянных досок, покрытых кожей. Может быть, это даёт объяснение и для русского термина «доски». Они хранились, как и чешские книги, у должностных лиц, в данном случае у посадника, а потом были переданы князю именно как официальные документы. Характер их, как заёмных документов, выясняется из Псковской судной грамоты, хотя её постановления и относятся к XIV—XV столетиям. По доскам требовали возвращения товара, отданного на хранение или в заклад. В другом случае доски также связываются с закладом: «у кого заклад положен, не будет доски на заклад, ино его в том не повинити». По доскам взыскивалась и денежная ссуда без заклада. По Псковской судной грамоте доски отличались от «рядницы» — другого письменного документа большей достоверности. Это признак того, что доски были несовершенным письменным документом, уходившим в XIV—XV веках уже в прошлое 2.

Открытие берестяных грамот и надписей на деревянных предметах в Новгороде позволяет предполагать, что доски были письменными документами, действительно составленными для прочности на досках. Во всяком случае открытие берестяных грамот решительно опровергает взгляд ы на Древнюю Русь как страну, не имевшую своей письменности.

Торговые обороты в Древней Руси были связаны с отдачей товаров не только в заклад, но и на хранение. Статья Пространной Русской Правды о поклаже устанавливала в случае споров право того, «у кого то лежал товар», доказывать свою правоту присягой. Это мотивировалось тем, что хранитель товара делал владельцу

_______

1. Лаврент. лет., стр. 466.

2. «Псковская судная грамота», СПБ 1914, стр. 5, 7, 8, 9, 16, На это указывает я постановление грамоты: «А закладных доек не посужати». Эти документы, значит, уже подвергались оспариванию.

[109]

товара одолжение. При отдаче товара на хранение не требовалось даже иметь свидетелей 1.

Хранение товаров или денег нередко обозначалось специальным термином «соблюдение» (сближение).

В Печерском патерике находим интересный рассказ о двух друзьях, Иоанне и Сергии. Это были «два мужа некие от великих града того» (Киева). Они вступили в «духовное братство» друг с другом. Иоанн умер и оставил на попечение, «на соблюдение» Сергия своего пятилетнего сына Захария. Когда Захарий достиг 15 лет, он начал требовать от опекуна свою долю. Опекун должен был прийти в церковь и принести присягу перед иконой, «что не взял ни 1000 гривен серебра, ни 100 гривен золота» 2.

Подобный случай имеет в виду и Русская Правда. Если купец получил деньги на торговлю, то он, в случае нежелания их отдать, мог отделаться присягой, что денег не получал 3.

Нечего и говорить, что такие патриархальные обычаи создавали почву для всякого рода злоупотреблений. Поэтому так нередки сообщения наших источников о хранении денег в запечатанных кубышках, зарытых в землю. Кредит был связан с большим риском для отдающих деньги в рост или д ля торговли. Отсюда и те высокие проценты, которые средневековье знает при отдаче денег в кредит, нередко совпадающий с понятием ростовщичества.

_______

1. «Правда Русская», т. I, стр. 109.

2. «Печерсккй патерик», стр. 9—10.

3. «Правда Русская», т. I, стр. 109.

[110]

Цитируется по изд.: Тихомиров М.Н. Древнерусские города. Изд. 2-е дополненное и переработанное. М., 1956, с. 104-110.