Софизмы непоследовательности

Ложное обобщение. — Просеивание фактов. — Подтасовка фактов. — Подмена понятий. — «Бабий» или «дамский» аргумент. — Навязанное следствие. — Многовопросие.

1. Софизмы непоследовательности или неправильного рассуждения, т. е. такие, в которых тезис «не вытекает» из доводов, встречаются тоже очень часто. В таких случаях иногда говорят: «отсюда (т. е. из довода) ничего еще не следует»; или «ваш довод ничего не доказывает» и т. п. К сожалению, подробно анализировать такого рода софизмы на страницах этой книги неудобно. Для этого нужны некоторые предварительные знания из логики. Здесь возможно лишь привести из них некоторые, наиболее важные и легко понятные каждому.

Прежде всего, надо упомянуть «ложное обобщение». Человек приводит несколько примеров того, что такие-то лица или такие предметы обладают известным признаком и т. д., и без дальнейших рассуждений делает вывод, что все подобные лица и предметы обладают этим признаком. Вроде того, как Гоголевский герой видел, что все православные, каких он встречал, едят галушки, и отсюда делал вывод, что все православные вообще едят галушки, а кто не ест их, тот не православный. Или Фекла из «Женитьбы» заметила, что все чиновники, выше титулярного советника, пьют, и приняла это за своего рода «закон природы»: «А. пьет; непрекословно, пьет. Что ж делать, уж он титулярный советник!» Так рассуждаем и мы очень часто, конечно, в менее наивных формах. Все склонны смазывать под одну окраску. Например, англичанин — ну, значит, человек с сильной волей. Видели нескольких дурных людей в числе членов какой-нибудь партии — ну, значит «все они таковы». Если же к партии влечет сердце — то мы склонны видеть во всех ее членах «умных и честных людей».

2. Этой склонности способствует сознательное или бессознательное просеивание фактов. Просеивает их и наша память, приводя лишь те наблюдавшиеся нами факты, которые соответствуют нашему настроению или предвзятому мнению. Просеивают почти механически газеты. Газета печатает только то, что находит интересным, а интересуют ее только факты известного рода. Поэтому они попадают в печать, а противоположные не попадают, хотя бы их было несравнимо больше, Отсюда может получиться — и на практике получается постоянно — ложное, одностороннее представление о положении дел и ложные обобщения: для «поправок» надо хотя бы читать противоположные газеты и т. д., и т. д. Когда такое просеивание фактов совершается сознательно, т. е. обращается в уловку, оно называется подтасовкой фактов.

Подтасовка фактов и ложные обобщения — одни из самых обычных орудий софиста.

3. Затем очень обычен софизм «подмена понятий».

Дело в том, что в каждом доказательстве или в разных доводах, или в доводе и тезисе, всегда повторяется какое-нибудь одно и то же понятие самое меньшее — два раза. Без этого не было бы логической связи. Например, дано доказательство: «все люди смертны, святые — люди, значит, святые смертны». Здесь в обоих доводах встречается одно и то же понятие: люди. В первом доводе и в тезисе одно и то же понятие: смертны. Во втором доводе и тезисе — одно и то же понятие: святые. На этом тождестве понятий основывается вся логическая связь в данном доказательстве. Попробуйте заменить в одном из доводов понятие «люди» другим понятием, например, «духи» или в тезисе поставить вместо понятия «святые» другое понятие, например, «епископы». Логической связи не будет.

4. Вот за этим-то тождеством понятий, встречающихся в различных местах доказательства, и надо следить особенно зорко. Иначе получится ошибка — подмена понятия или, как часто говорится, «подмена термина» в доказательстве. Впасть в нее очень нетрудно, особенно благодаря неточности нашей обычной речи. Одно и то же понятие сплошь и рядом выражают разными словами. Поэтому, иногда нелегко сразу сообразить, точно ли пред нами одно понятие в разных словах, а не два разных понятия. Еще более предательская особенность речи та, что одно и то же слово обозначает часто несколько разных понятий. Об этом мы уже говорили выше. Тут иногда и сам не остережешься и в одном месте доказательства употребишь слово в одном смысле, а в другом месте — придашь иной смысл. Особенно если доказательство длинное, а слово по смыслу не совсем ясно. Еще легче сделать такую ошибку в споре, когда наш противник употребляет слово в одном смысле, мы же — в другом. Это бывает очень часто. Например, если кто-нибудь в споре упоминает слова Ап. Павла: «Любовь есть совокупность всех совершенств», а другой с ним соглашается, это еще не значит, что они думают одно и то же. На русском языке слово «любовь» имеет особенно много значений. Любить можно Бога и картофель, невесту и старый халат, ближнего и «холодную ванну». Сдается, что в такую ошибку «подмены понятий» впадает, например, Дон-Жуан, Алексея Толстого. Стоит сопоставить его слова:

Когда любовь

Есть ложь, то все понятия и чувства.

Которые она в себе вмещает:

Честь, совесть, состраданье, дружба, верность.

Религия, законов уваженье.

Привязанность к отечеству — все ложь!

Религия! Не на любви ль ее

Основано высокое начало и т. д.

с поводом к ним — любовью к донне Анне

Все было ложь. Я обнимал лишь призрак

От женщины, которую любил я...

...Но отчего ж записка донны Анны

Мне душу так волнует глубокой

Встают опять чудесные видения

И манят снова призраки любви

Не мудрено, что такая подмена понятий привела Жуана к тому, что он:

В ярости поклялся

Любви не верить, ничему не верить.

Софист пользуется такой подменой понятий очень часто. Это одно из самых удобных средств морочить людей. Так как большинство из них не привыкло разбираться в «тонкостях» слов и выражений, то лучше принимать заранее меры против этого опасного софизма: а) стараться одно и то же понятие выражать и теми же словами, и, где противник этого не делает, самому делать за него, как бы повторяя на свой лад его фразу; б) каждое слово, имеющее несколько значений, стараться заменить или другим словом, более определенным по смыслу, или целым точным выражением. Иногда можно ограничиться дополнением слова какими-нибудь оговорками, например, слово «любовь» заменить более точным выражением: «любовь к Богу», «к ближним», «к женщине» и т. п.

5. Из других софизмов непоследовательности надо упомянуть здесь, прежде всего очень распространенный и часто довольно курьезный софизм, который можно, пожалуй, назвать «бабьим» или вежливее — «дамским аргументом». Он в ходу и у мужчин, да еще как, но в женских устах он, в общем, получает почему-то особый блеск и рельефность.

Суть его вот в чем. По многим вопросам возможно, мыслимо не одно, не два, а несколько, много решений, несколько предположений и т. д. Некоторые из них противоположны друг другу. По здравому смыслу и по требованиям логики надо учитывать все их. Но софист поступает наоборот. Желая, например, защитить свое мнение, он выбирает самое крайнее и самое нелепое противоположное из других мыслимых решений вопроса и противопоставляет своему мнению. Вместе с тем он предлагает нам сделать выбор: или признать эту нелепость, или принять его мысль. Чем ярче контраст между нелепостью и защищаемым им мнением, тем лучше. Все остальные возможные решения намеренно замалчиваются.

Вот пример из жизни:

А. Что ты так сухо обошлась с ним. Он, бедный, чувствовал себя у нас очень неловко.

Б. А как же мне с ним прикажешь обращаться? Поместить в угол вместо образов и молиться?

Есть тысячи способов обращаться с людьми помимо этих двух. Но Б. выбрала для контраста самый нелепый из мыслимых нелепых способов. Или вот другой пример — из «серьезных» споров. Настолько «серьезных», что тут бабий аргумент смешан с палочным. Спорят мужчины:

A. По моему мнению, Временное Правительство совершенно непригодно для управления страной.

B. Что же, значит, по вашему мнению, надо опять вернуть Николая и Распутина?

6. Не менее часто встречается другой родственный софизм: навязанное следствие. Чаще всего он имеет внешнюю форму так называемого приведения к нелепости.

Известно, что один из приемов опровержения неправильной мысли состоит в том, что мы рассматриваем ее следствия. Если следствия, которые из нее необходимо вытекают, ложны или прямо нелепы, значит, ошибочна и сама мысль, из которой они следуют. Софист же, искажая этот прием, нередко старается навязать мысли нелепое следствие, которое вовсе из нее не вытекает. Вот самый простой пример (из «житейского спора»).

А. Я думаю, что тот же самый упрек (о горячности в споре) можно возвратить и тебе. Повторяю слова Иисуса Христа: «врачу, исцелися сам».

Б. О, Боже мой! Он делает себя равным Иисусу Христу»! и т. д., и т. д.

Или другой случай (тоже из «житейского спора», из жизни).

Б. Ах, как я устала!

В. Но ведь сегодня же вам не пришлось много работать. Занавеси приделала X. За покупками ходила Ф.

Б. А! Так ты называешь меня дармоедкой! Значит, я, по-твоему, дармоедка! и т. д., и т. д.

7. Наконец, из числа других софизмов рассуждения можно упомянуть здесь еще «многовопросие», очень распространенный софизм в древности, благодаря особой тогдашней форме спора. Но он нередко встречается и теперь. В настоящее время он чаще всего имеет вид неправильного осведомления. По какому-нибудь вопросу возможно только условное решение: в одних случаях надо решать так, в других иначе. Софист же требует, чтобы противник «просто» ответил — «да или нет». Если противник хочет сделать должное «различие», его обвиняют в том, что он «не хочет отвечать прямо и прибегает к уверткам». Вот пример (опять-таки из жизни):

— «Честно или нечестно защищать другой народ (в споре) в ущерб своему? Отвечай без уверток, прямо: да или нет?

— Но постой! Я же не могу двумя словами ответить на такой вопрос, потому что...

— А! Не можешь прямо ответить! Когда ты прижат к стене, ты всегда пускаешься на уловки.

— Да нет же! Сам вопрос такого рода, что на него невозможно ответить только «да или нет». Это вопрос сложный и на него надо...

— Слыхали мы эти ваши громкие фразы, знаем ваши уловки... Мне не надо никаких хитросплетений... Ты мне отвечай прямо: честно или нечестно?» и т. д.

Цитируется по изд.: Поварнин С.И. Искусство спора. О теории и практики спора. Петроград, 1921, с. 106-110.