Буддизм махаяны
В истории буддизма очень рано наметились различные течения и школы. Уже первые соборы, как отмечалось, выявили разные толкования многих положений буддийской доктрины. К периоду Маурьев оформились два основных направления — стхавиравадины (последователи учения старейших) и махасангхики (сторонники большой общины, выступавшие за более либеральные правила).
Последнее направление явилось, очевидно, основой учения махаяны (большая колесница, широкий путь), последователи которого стали отличать себя от приверженцев хинаяны. Термин «хинаяна» (малая колесница, узкий путь) встречается в буддийских источниках не очень часто. Им обозначались сторонники так называемого ортодоксального буддийского направления. В Индии открытого конфликта между представителями этих школ не было. Вначале число сторонников махаяны было невелико. По сообщению Сюань Цзана, махаянисгы следовали хинаянским правилам Винаи. И даже в VII веке н. э., по свидетельству китайского пилигрима И Цзина, в буддийских монастырях Северной Индии вместе проживали последователи хинаяны и махаяны. Они, по его словам, следовали одним и тем же правилам Винаи и признавали «четыре благородные истины» буддизма, но те, кто поклонялись культу бодхисаттв и читали махаянские сутры, считались махаянистами, остальные были хинаянистами.
Древнейшие махаянские тексты появляются, очевидно, еще в I веке до н. э., но большая часть их датируется первыми веками нашей эры. Одной из самых ранних была литература праджня-парамитских сутр, переводы которых на китайский язык появились уже в конце II века н. э. Наиболее популярными сочинениями махаяны являлись «Саддхармапундарика» («Лотос благого Закона»), «Ланкаватарасутра» («Сутра о вступлении на Ланку») и «Суварнапрахасасутра» («Сутра золотого блеска»).
Махаянисты не считали хинаяну враждебным или ошибочным учением. Они рассматривали ее как доктрину, недостаточно подходящую для широкого распространения буддийских идей, слишком индивидуалистическую. Один из основателей махаянской школы йогачаров, Асанга, специально подчеркивал ограниченность, узость учения хинаяны. В хинаяне каждый должен был думать о личном «спасении», достижении индивидуального просветления и нирваны; махаяна же заявляла о сострадании и помощи всем живым существам независимо от их личных качеств. Махаянисты рассматривали свое учение как возрождение подлинного учения Будды, которое хинаянисты (вибхаджавадины и стхавиравадины) будто бы убивали своим эгоизмом и индивидуализмом. Поэтому они называли свое учение «широким путем», подчеркивая широту трактовки идеи спасения и широкий охват приверженцев буддийского учения.
Одним из важнейших в доктрине махаяны является учение о бодхисаттве. Понятие бодхисаттвы было и в хинаяне, особенно в поздней школе сарвастивадинов (бодхисаттвой считался Гаутама Шакьямуни до его «просветления», т. е. до того, как он стал Буддой), но в махаяне культ бодхисаттв приобрел особое значение. Бодхисаттва — существо, обладающее способностью стать Буддой, приближающееся к достижению нирваны, но из великого сострадания к другим существам и всему миру отказывающееся вступить в нирвану. В махаяне бодхисаттва заменяет хинаянистский идеал — достижение архатства.
Махаянисты считали, что одним из главных недостатков хинаяны является узость цели — освобождение для себя. Даже архат (святой человек) не преодолевает полностью оков своего собственного «я»; он стремится достичь нирваны для себя самого, не думая о других, остающихся в кругу сансары, во власти круговорота рождений и смертей. Архат, учили махаянисты, не мог полностью преодолеть различия между собой и другими и достичь таким образом состояния «несущности» самого себя. Поэтому следовало подражать не архату, сконцентрировавшему все внимание на своем «освобождении», а бодхисаттве, который оставил мирскую жизнь, чтобы помочь другим, живущим в мире.
Приверженцы махаяны упрекали хинаянистов и за узость учения. Если, по учению хинаяпистов, нирваны могли достичь только монахи, полностью порвавшие с мирской жизнью, то, согласно махаяне, высшее спасение было доступно и мирянам. В махаянских текстах постоянно подчеркивается, что бодхисаттвы не желают достижения личной нирваны, а призваны заботиться о благе всего мира, о достижении нирваны всеми живыми существами. Бодхисаттва добровольно принимает страдания, чтобы помочь другим, и воздерживается от собственного спасения, пока все остальные не освобождены от страданий. В этом смысле все последователи Будды рассматривались как одно целое. Эти положения махаянского учения делали его очень популярным среди мирян, которым махаяна открывала «пути к спасению», обещая помощь сострадательных бодхисаттв.
Совершенно иной была в махаяне трактовка образа основателя учения Будды и самого понятия «будда». Если в хинаяне Будда считался реальным историческим лицом, указывающим верующим пути и способы «спасения», то в махаяне он рассматривался как всевышнее абсолютное существо, как первооснова всего микрокосмоса, приобретая тем самым особое метафизическое и религиозное содержание. Каждое живое существо, учили махаянисты, потенциально может стать Буддой, потому что в нем содержится определенная частица сущности Будды (буддхата). Это состояние Будды наполняет все существующее и выступает в «трех телах», которые являются тремя сторонами единого Будды: дхармакая («тело дхармы») — космическое проявление, самбхогакая («тело блаженства») — божественное проявление среди сверхъестественных существ, нирманакая («тело преобразования»), или рупакая («тело облика»), когда Будда проявляется в облике человека. Махаянисты признавали существование нескольких будд, в том числе и Гаутамы. Своим проявлением, считали они, в «трех телах» Будда спасает всех в космическом, божественном и земном мирах.
В махаяне будды и бодхисаттвы становятся объектом почитания. Особое значение приобретают ритуал и обрядность. В буддийском искусстве появляется изображение Будды в облике высшего существа.
Поскольку достижение нирваны, согласно махаяне, происходит с помощью бодхисаттв, то верующие старались добиться их расположения, делая богатые подношения. В первые века нашей эры буддийские монастыри превратились в крупных собственников, которым цари — последователи буддизма и другие богатые донаторы дарили земли, давали большие денежные суммы, различные ценности.
Своеобразным было и махаянское учение о нирване, трактовавшееся в различных махаянских школах по-разному, но в целом в отличие от хинаянистов она рассматривалась здесь не как погашение реальности и уход от нее, а как сама реальность. В махаяне получило разработку учение о парамитах; считалось, что с их помощью верующие могут достигнуть духовного совершенства. Основных парамит насчитывалось шесть — щедрость, добродетельное поведение, терпимость, духовная энергия, созерцание и интуиция, позволяющая познать мысль о высшем просветлении. Каждая из парамит рассматривалась как ступень в достижении высшей мудрости (праджня). Таким образом, основы учения хинаяны и махаяны значительно отличались друг от друга, и некоторые буддологи даже рассматривают махаяну как доктрину, совершенно отличную от хинаяны. Другие же считают махаяну дальнейшим развитием хинаянских взглядов.
Несмотря на существенные различия в учениях махаяны и хинаяны, у них имелись и общие концепции в трактовке сути доктрины. Оба этих направления заявляли о «спасении» и путях к нему, рассматривали все существующее как изменяющееся и преходящее, признавали учение о карме и призывали к достижению нирваны, хотя и разными путями.
Цитируется по изд.: К.А. Антонова, Г.М. Бонгард-Левин, Г.Г. Котовский. История Индии. Издание второе исправленное и дополненное. М., 1979, с. 130-132.