Скульптура [в Классическом Китае]
Скульптура, считающаяся второстепенным искусством, не показывающая нам той замечательной непрерывности и преемственности, которые демонстрируют другие художественные дисциплины, традиционно обладает достаточно невысоким престижем в Китае. Скульпторы, за очень редкими исключениями, относящиеся к позднейшему времени, остаются анонимными. Ремесло, находящее свое применение для удовлетворения погребальных, религиозных нужд или решения декоративных задач, скульптура, по сути, далека от приобретения того престижа, который имеют обработка нефрита или производство керамики.
Человеческая фигура нимало не имеет в китайской скульптуре той преобладающей роли, которую она играет в западной скульптуре. Египет и Греция приучили нас к антропоцентризму, который доходит до того, что придает человеческие образы богам. Для китайцев человек — это лишь один из элементов мира, он ничем сущностно не отличается от других элементов и, как таковой, он не представляет собой исключительной модели для показа.
В эпоху Хань (206 г. до н.э. — 220 гг. н.э.) скульптура становится монументальной — появляются знаменитые массивные статуи, на заре XX в. организовывался ряд иностранных экспедиций, имевших целью запечатлеть их на фотокамеру, одним из самых известных участников таких экспедиций был писатель Виктор Сегален. Известна крупная скульптурная группа, включавшая изображение животного, относящаяся к эпохе Хань. Эта гранитная группа была возведена в 117 г. н.э. у подножия кургана, где находилась гробница полководца Хо Цю-бина. Она изображала коня, повалившего на землю «варвара». Присутствие львов в этой скульптурной группе свидетельствовало о влиянии, пришедшем с берегов Тигра и Евфрата. Начиная с эпохи Хань, царские и княжеские гробницы всегда украшались каменными изображениями животных — об этом свидетельствуют и гробницы династии Мин, возведенные недалеко от Бэйцзина (Пекина).
С другой стороны, начиная с III и IV вв. н.э. проникновение буддизма не замедлило придать новый импульс китайской скульптуре, на этот раз влияние исходило от изображений, пришедших из Индии и Центральной Азии, порой смутно просматривались и эллинские мотивы, источником которых были греко-буддистские королевства Индии. В V в. появилась огромная буддистская скульптура, запечатлевшая династию Вэй (династия табгач, или, произнося по-китайски, — Тоба, правившая с 386 по 556 г.). В IV и V в. умножилось число сооружаемых в храмах гротов — от Дуньхуана, что находится в пределах пустыни Гоби, до Юньгана, находящегося в провинции Шаньси. В стиле этих гротов запечатлены индийские, иранские и эллинские черты. В пещерах Лунмэнь, в провинции Хэнань, где имеются наскальные святилища, сооруженные между концом V и серединой VIII в., мы наблюдаем более чистый китайский стиль; в эпоху Тан (618—907 гг.) он окрашивается большим реализмом.
Позднее влияние тибетского буддизма и относительный упадок буддистской церкви не способствовали выработке яркого, значительного стиля; деятельность скульпторов того периода в большей степени определялась бесчисленными заказами и необходимостью множества реставрационных работ.
Каменарович И. Классический Китай. М., Вече, с. 302-306.