Символ (Кириленко, Шевцов, 2010)

СИМВОЛ (греч. symbolon — знак, примета) — необходимый элемент культуры, воплощающий способность материальных вещей указывать на иное, идеальное содержание. В самом широком смысле С. является разновидностью знака, иногда используется как его синоним.

Хотя бытие С. в культуре неоднозначно, все исследователи согласны в том, что С. имеет ряд отличительных особенностей. Как правило, он представляет собой емкий чувственный образ. Однако С. — синтез знаковости и образности. Непосредственный смысл чувственного образа более узок, чем смысл С. В отличие от простого знака, С. многозначен и многослоен. Многозначность знака является его недостатком, С. же должен иметь смысловую перспективу. Непосредственное значение чувственного образа оказывается означающим для иного, более глубокого смыслового слоя. Внешняя, чувственно воспринимаемая сторона С. слита с его содержанием, она не безразлична смыслу, не является условной. Чувственно-образная оболочка С. связана с его смыслом либо функциональной, либо генетической связями. С. имеет еще одну особенность: его нельзя расшифровать одним интеллектуальным усилием, проникновение в его смысл требует эмоционально-волевого напряжения.

С. часто сближают с аллегорией. Однако аллегория — это такой способ осмысления и культурного оформления действительности, при котором абстрактные понятия, идеи выражаются в наглядно-образной форме. Как правило, происходит персонификация, олицетворение отвлеченных идей (добра, справедливости, величия) в образах живых существ. Аллегория не терпит многосмысленности, каждый ее элемент соотносим с определенной идеей. Аллегория — нарочито искусственное построение. С. не «строится», но естественно вырастает из жизни, являясь ее частью. Он не отсылает к чему-то внешнему, подобно простому знаку. Как писал американский мыслитель XIX в. Р.Эмерсон, «предметы могут быть использованы в качестве символов потому, что сама природа есть символ как в целом, так и в каждой ее части».

С. есть выражение целого посредством его части. Отсюда вытекает обратимость структурно-смысловых связей — еще одна характеристика С. Наконец, С. не дан, а задан — многослойность смысловых связей развертывается сообразно активной интерпретационной деятельности субъекта. Символические отношения имеют длительность, они не реализуются в мгновенном акте.

Особые отношения складываются между символически-смысловой деятельностью и человеком как ее субъектом. Различие между общекультурными С. и «личными» С. условно. Так, весна как С. возрождения может выражать и интимный опыт (возрождение к жизни после тяжелой болезни или личной драмы), но одновременно она может осознаваться как С. возрождения природы, С. жизненного круговорота; весна может быть интерпретирована как выражение идеи вечного обновления космоса, как символ победы над смертью в религиозном смысле. Осуществляя проникновение в смысловые слои С., осознавая и переживая мир в его целостности, человек сам втягивается в символические отношения, становится одной из их сторон. Ни одно жизненно значимое человеческое действие не может быть реализовано вне его. Такие феномены человеческого бытия, как смерть, любовь, судьба, свобода, переживаются и осмысливаются человеком не в «чистом» виде, в качестве абстрактных понятий, но в символической форме. Коммуникативная функция С., в отличие от коммуникативной функции знака, реализующейся в простом обмене информацией, осуществляется в процессе духовного единения людей в силу их причастности к социальному, культурно-национальному, мировому целому.

Бытие С. в истории культуры неоднозначно. Первоначально он был слит с мифом. Существование религии и искусства также неотделимо от С. Своеобразно его бытие в философии. Несмотря на преобладание рационального начала, философские категории содержат в себе глубинный символический смысл, что и позволяет философии вызывать смысло-жизненные переживания в душе каждого человека.

Попытки осмыслить место С. в человеческой жизни осуществлялись еще в древности. Проблема С. намечена уже Платоном. Неоплатоник Плотин противопоставляет алфавитной знаковой системе египетский иероглиф, предполагающий целостный символически значимый образ. Понятие С. было одним из центральных в средневековой философии. Уже Августин Блаженный обратил внимание на иерархичность, многослойность С., его динамический характер, на его отличие от знака в узком смысле слова. Проблема символического смысла всего существующего была центральной в суфизме (мистико-философском направлении ислама). Суфийская мудрость гласит: «Когда постигнете разницу между содержащим и содержимым, вы обретете знание». В немецкой философии XVIII - XIX вв. С. рассматривался как органическое единство смысла и образа, воплощающее единство части и целого. Для Гёте С. был выражением целостности и динамичности жизни, для немецких романтиков С. — это связь земного с неземным.

В XX в. к проблеме С. обратился ряд философских школ. С. или «символическая форма» становится центральным понятием в философии неокантианца Э. Кассирера. Рассматривая культуру как попытку внесения осмысленности и оформленности в жизнь, как постоянный процесс опосредования взаимоотношений человека с миром, Кассирер оценивал С. как универсальную форму человеческой деятельности, для него «человек — существо символическое». С. — это «выражение и манифестация основной функции духа в чувственном материале». Человеку закрыт путь непосредственного проникновения в смысловую структуру мира, ему закрыт «рай мистики», рай чистой непосредственности. Но символические формы (миф, религия, язык, искусство и наука) должны сопровождаться философской рефлексией, определяющей место каждой в творческой самореализации человека.

С. получил свое осмысление и в философии психоанализа. Для К. Юнга С. — это образно-знаковая оформленность коллективного бессознательного (архетип). В философской герменевтике С. с его многосмысленностью и текучестью есть необходимая форма выражения человеческого духа. Г.-Х. Гадамер писал: «Ни одно человеческое слово не может быть совершенным выражением человеческого духа». Но дело не в несовершенстве символическо-словесной формы выражения. Напротив, дело в несовершенстве нашего духа, «который никогда не присутствует полностью у себя самого, но рассеивается на мысли о том или этом». Только божественное слово — одно-единственное. Человеку нужны разнообразные формы выражения, адекватные несовершенству его мысли.

Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Краткий философский словарь. М. 2010, с. 329-330.