Библейская критика

БИБЛЕЙСКАЯ КРИТИКА. В современной библеистике существует несколько версий генезиса текстов как Ветхого Завета, так и Нового Завета. Обширность проблематики демонстрируют примеры дискуссий вокруг генезиса Торы как некоего «краеугольного камня» всей Библии и генезиса Четвероевангелия — текста, без которого немыслимо христианство. Современными библеистами (например, И.Р. Тантлевским) подчеркивается наличие двух уровней Б.к.: «низкого» и «высокого». Б.к. «низкого уровня» занимается реконструкцией прототекста Священного Писания, текстологией и текстоведением библейских и экстрабиблейских фрагментов, а Б.к. «высокого уровня» анализирует литературные, исторические, культурологические, теологические, философско-религиоведческие особенности отдельных библейских произведений. При этом используются методы современной интегральной библейской герменевтики, методика «синхронных корреляций и сопоставлений и диахронных экстраполяций релевантных библейских и экстрабиблейских (ханаанейско-угаритских, шумерских, ассиро-вавилонских, древнеегипетских, хурритских, древнегреческих) текстов...» (Тантлевский И.Р. Введение в Пятикнижие. М., 2000. С. 35).

Начало критическому изучению Пятикнижия было положено в XII в. комментатором Второзакония Авраамом бен-Меиром ибн-Эзрой (1093 -1167), хотя отдельные элементы Б.к. обнаруживаются уже в трудах позднеантичных авторов: Цельса, Порфирия, императора Юлиана. Авраам ибн-Эзра усомнился в правильности атрибуции Торы Моисею. Путем намеков и иносказаний он наводит читателя на мысль о том, что истинный объем книги Моисея должен быть в несколько раз меньше усвоенного традицией — это так называемая тайна двенадцати алтарных камней, покрытых известкой, на которых Моисей оставил свои записи (Втор. 27:2-5; Ис. Нав. 8:31-32). Авраам ибн-Эзра пользовался идеями своего предшественника экзегета-талмудиста Исаака бен-Иазоса, который, в частности, указывал, что стих Быт. 36:31 не мог возникнуть ранее периода правления иудейского царя Иосафата (872— 848 гг. до н.э.). Барух Спиноза (1632-1677) в своем «Богословско-политическом трактате» (1670) повторяет некоторые из наблюдений Авраама ибн-Эзры, отмечая, что Моисей вряд ли бы стал говорить о себе в третьем лице и заранее описывать собственную кончину и погребение. Свой вклад в развитие принципов так называемой «Священной критики текста Писания» внесли западноевропейские ученые и теологи в XVI — начале XVIII в.: немецкий гуманист Иоганн Рейхлин, нидерландский кальвинист Людвиг Капелла, его оппонент французский католик Иоганнес Моринус, немецкий протестант Андреас Карлштадт, нидерландский католик Андреас Мазиус и его ученик испанский иезуит Бенто Перейра, иезуит Жак Бонфрер, кальвинист Исаак де ля Пейрер, католик-ораторианец Ришар Симон, кальвинист Жан Ле Клерк и др.

В период становления библеистики как науки (XVIII-XIX вв.) оформилась актуальная и поныне так называемая документальная гипотеза. Предпосылкой ее появления

послужили, во-первых, разработка д'Обиньяком и Ф.А. Вольфом «гомеровского вопроса», а во-вторых, исследования Х.Б. Виттера и Ж. Астрюка. Д 'Обиньяк и Фридрих Август Вольф пришли к выводу, что разрозненные «гомеровские» гимны длительное время бытовали исключительно в устной форме и были зафиксированы и систематизированы аэдами лишь во второй половине VI в. до н.э. Экстраполяция этого подхода на область библеистики привела к тому, что и Пятикнижие Моисеево стали рассматривать как некую комбинацию автономных текстов, возникших в разной среде и в разное время. Еще в 1711 г. Хенинг Бернхард Витгер отметил неслучайное чередование в Пятикнижии двух имен Бога: Яхве (yhwh) и Элохим (alohim). Вслед за ним то же сделал (независимо от своего предшественника) французский врач Жан Астрюк (1684-1766). В 1753 г. он анонимно опубликовал книгу «Предположения о первоначальных текстах, которыми Моисей, видимо, пользовался при составлении книги Бытия». В ней он высказал гипотезу о существовании как минимум двух основных источников, которыми пользовался составитель первой книги Торы: «Яхвиста» (сокр.: «J») — по именованию Бога в этом тексте тетраграммой yhwh, прочитываемой как yahwa — «Сущий, Господь»; и «Элохиста» («Е») — по именованию alohim — «боги, духи». Повторы и противоречия в Торе Ж. Астрюк как раз и объяснял рассогласованностью первоисточников. Идеи Ж. Астрюка легли в основу оригинальных исследований Й.Д. Михаэлиса, Й.С. Землера, Й.Г. Эйхгорна. Впервые в истории Б.к. о библейской мифологии заговорил именно Й.Г. Эйхгорн.

Концепцию Ж. Астрюка развил в 1798 г. К.Д. Ильген (1763—1834). Он предпринял попытку дальнейшей дифференциации «Элохиста», предложив различать «Элохист I» = = «Основной источник», ставший впоследствии именоваться «Жреческим кодексом» («Р» — от нем. Priestercodex), и «Элохист II», т.е. собственно «Е». На рубеже XIX-XX вв. (с появлением новейшей документальной гипотезы) «Яхвист» также подвергся дифференциации. В 1912 г. Р. Сменд предложил разграничить «Яхвиста I» и «Яхвиста II». Это нашло отклик среди коллег, и через несколько лет О. Айссфельдт присвоил «Яхвисту I» кодовое обозначение «L» (от нем. Laienquelle) - «Светский источник», а вместе весь «J» и «Е» стали условно именовать «Иеговистом» («JE»), отличая от него Priestercodex и Второзаконие («D» — от нем. Deuteronomium). К середине XX в. немецкие библеисты О. Айссфельдт и Э. Зеллин завершили рубрификацию всего текста Торы по предполагаемым источникам на основе целого ряда лексических, грамматических, стилистических, идеологических, мотивационных, политических и прочих критериев. Их выводы оспаривали П. Фольц, В. Рудольф, 3. Мувинкель, отказывавшиеся признавать самостоятельное существование «Элохиста» и «Жреческого кодекса». Они считали, что первичен «J» (ок. 800 г. до н.э.), а «Е» — это позднейший интерполятор, задача которого состояла в редакторском улучшении прото-текста.

Еще в конце XVIII в. английский католический теолог А. Гедцес в противовес документальной гипотезе выдвинул свою гипотезу фрагментов, согласно которой текст Торы постепенно формировался из множества фрагментов, впоследствии сгруппированных неизвестным редактором в две большие серии — Яхвист и Элохист. Немецкий теолог Й.С. Фатер в своем труде «Комментарий к Пятикнижию» (1802—1805) развил идею А. Гедцеса и попытался показать, что некоторые отдельные фрагменты и сейчас легко обнаруживаемы в тексте Торы — они начинаются с одних и тех же вводных слов, например: «Вот родословие...» В русле исторического критицизма параллельно с документальной гипотезой развивалась и сугубо историческая источниковедческая школа, которая попыталась датировать и географически локализовать место возникновения каждого из выделяемых исследователями первоисточников. В 1805 г. немецкий теолог Вильгельм Мартин Леберехт де Ветте отождествил «D» с «Книгой Закона», найденной якобы в 621 г. до н.э. царем Уззияху (Иосией) при восстановлении Иерусалимского храма. Деление Второзакония на составные элементы осуществили представители так называемой «Кристаллизационной гипотезы»: А. Клостерманн в 1893 г. предположил, что при Уззияху была найдена лишь часть Второзакония, а «доиосианское» Пятикнижие составляли законодательное ядро и более поздние примыкавшие к нему исторические тексты. Датировкой «D» занимались Г. Хёльшер, А. Альт, Э. Робертсон. Наиболее аргумен-тированной представляется позиция А. Альта, который в отличие от Г. Хёльшера признает допленное происхождение «D» и относит его к северной, израильской, традиции. В 1853 г. Г. Рейсе, а вслед за ним К.Х. Граф и Ю. Велльхаузен объявили «Р» позднейшей составляющей Пятикнижия, оформившейся в послепленный период, при Эзре, т.е. ок. 444 г. до н.э. Э. Зеллин датировал «J» временем царствования Давида и Шеломо (X в. до н.э.), а О. Айссфельдт - VIII в. до н.э., считая древнейшим «Светский источник» (ок. 950—850 гг. до н.э.). Современный иссле-дователь Энцо Бьянки попытался примирить различные вышеизложенные точки зрения и синтезировать достижения обеих школ. Его упрощенную реконструкцию репрезентирует следующая таблица:

В русле классической документальной гипотезы, рассматривающей книгу Иисуса Навина в качестве продолжения Пятикнижия, составляющую с ним единое целое, и оперирующей понятием «Шестикнижие» (hexateuch), в середине XX в. сформировался новый взгляд на Второзаконие как на введение к неосуществленному в полной мере грандиозному труду по истории Израиля так называемой девтерономической истории, куда помимо «D» вошли книги ранних пророков: Ис. Нав. — Млахим (3—4 Царств). Поэтому, по мысли Х.Х. Шмида, М. Розе, Дж. Ван Сетерса и других представителей этого направления, правильнее говорить о Четверокнижии (tetrateuch): книги Бытия — Чис. и девтерономической истории: книги Втор. — 4 Царств. Первоначальная, допленная, версия древнееврейской девтероно-мической школы завершалась описанием ре-лигиозной реформы царя Уззияху (4 Цар.: 22:1—23:25), а в распоряжении позднейшего жреческого компилятора оказался уже целый комплекс текстов: tetrateuch + Втор, как введение к девтерономической истории + + Ис. Нав. ... Млахим. И. Кноэл разделил «Р» на: Священническую Тору (периода от строительства Соломоном Иерусалимского Храма, т.е. ок. 966 — ок. 959 гг. до н.э. и до времени правления иудейских царей Ахаза и Езекии, т.е. ок. 735 — ок. 686 гг. до н.э.) и материалы «школы Кодекса Святости» (the Holiness School), постулируя тем самым существование последней уже во времена правления Ахаза или Седекии. Это дало воз-можность современному российскому автору С.В. Тищенко выдвинуть гипотезу об одном авторе-составителе Торы, идентифицируемом с представителем the Holiness School (конец V — начало IV в. до н.э.).

В XX в. альтернативной методике исторического критицизма, ярче всего выраженной в трудах классиков документальной гипотезы, стала формально-критическая методика «истории литературных форм /жанров» X. Гункеля и Г. Грессмана. Эта Б.к. форм базируется на трех аксиомах: а) консерватизма религиозных текстов вообще и библей-ских в частности; б) сходства библейских ли-тературных жанров с фольклорными, возникшими, вероятно, в добиблейский период, реликты которых можно обнаружить в на-родном песенном творчестве (это могут бьггь и благодарственные гимны аграрного цикла,

и победная песнь, и любовная лирика свадебных ритуалов); в) родства ближневосточных культур, позволяющего проводить компаративистические исследования. X. Гункель особенно подчеркивал роль устного предания, ставшего причиной вариативности многих библейских фрагментов, в том числе нарративного характера. М. Нот предложил методику «истории традиций». Он пришел к выводу, что народ Израиля возник в результате смешения многих кланов и родов, которые были носителями различных версий устных нарративных и иных текстов, повествующих о событиях локального масштаба. Например, сказания о патриархах свидетельствуют о том, что литературные предания об Аврааме происходят из района Иудейских холмов, об Исааке — с юго-запада Иудеи и из Негева, об Иакове — с Эфраимитских холмов. Единая генеалогия патриархов сложилась изустно к X в. до н.э., до появления и Яхвиста и Элохиста. М. Нот полагал, что у них был общий эклектичный источник «G» (от нем.: gemeinsame Grundlage — общая основа), состоявший из независимых фольклорных единиц. Гипотезе М. Нота оказалась близка теория «устных традиций» Уппсальской школы. Ее классик И. Энгнелл полагал, что в Торе нашли отражение два фундаментальных цикла устных и письменных преданий: первый лег в основу Четверокнижия, а второй — девтерономической истории. У. Кассу- то пытался доказать принадлежность библейской лирики, Песни Деворы (Суд. 5), Песни о переходе через Тростниковое море (Исх. 15:1-8), пророчеств Валаама (Чис. 23 и 24), Благословения Иакова (Быт. 49), Песни и Благословения Моисея (Быт. 32 и 33) к реликтовому еврейскому национальному эпосу. Священные устные предания евреев преддавидической эпохи (обетования патриархам) Е.А. Спейзер предложил маркировать буквой «Т» (Tradition).

Российский историк и переводчик Торы И.Ш. Шифман верхним хронологическим пределом возникновения наиболее ранних фрагментов Пятикнижия считал XIII в. до н.э., а его полную редакцию датировал первой половиной 1-го тысячелетия до н.э. (но не ранее 621 г. до н.э.). Американский исследователь раввинистической литературы Лоуренс Шиффман отмечает, что некоторые выводы европейской документальной гипотезы были предвосхищены еще задолго до нее авторами Талмуда: именно благодаря различиям, обнаруживаемым в Книге Завета (законодательный кодекс в конце книги Исход), Жреческом кодексе (Левит и часть книги Чисел), Кодексе Святости (Лев. 17-26) и Второзаконии, сформировалась таннайская экзегеза Тосефты (самого раннего комментария на Мишну, I—II вв. н.э.) — так называемый мидраш галаха, впоследствии усовершенствованная амораями (III—IV вв. н.э.) при редактировании мидрашей. Древнейшим текстом «ТаНаХа» признается со времени исследований У. Олбрайта и его последователей Песнь Деворы и Варака (Суд. 5) — XIII—XII вв. до н.э., а позднейшим — книги пророка Даниэла (середина II в. до н.э.).

Проблема генезиса синоптических евангелий интересовала библеистов последней четверти XVIII — первой половины XIX в. не менее, чем проблема генезиса Торы. Эпоха Просвещения поставила перед учеными-христианами цель извлечения исторически достоверного ядра из массы евангельских рассказов об Иисусе из Назарета. Наиболее влиятельными оказались четыре теории: а) теория протоевангелия (ок. 1776 г.) была представлена Готхольдом Эфраимом Лессингом, предположившим существование единого арамейского прототекста; б) теория устной традиции (ок. 1797 г.) Иоганна Готфрида Гердера была близка первой, отличаясь от нее тем, что постулировала длительную устную, фольклорную трансляцию арамейского прототекста, приведшую к его трансформации и позднейшей кодификации нескольких равноценных вариантов переводов на койне (диалекте греческого языка); в) теория фрагментов была разработана Фридрихом Даниэлем Шлейермахером. В своем труде по Б.к. Евангелия от Луки (1817) он утверждал, что в распоряжении евангелиста находилось множество разрозненных фрагментов воспоминаний очевидцев и современников, частью устных, частью письменных, частью рубрифицированных по жанровому признаку: чудеса, речи и притчи, страстной цикл и пр. Луке осталось их лишь суммировать и систематизировать, выстроив логически и хронологически непротиворечивый пересказ; г) теория заимствований, т.е. использования одних синоптических евангелий в качестве основы для других. Эта теория восходит к идеям Августина Аврелия («De consensu evangelistarum»), но научно обосновал ее йенский ученый Иоханн Якоб

Грисбах. Именно он ввел в библеистику термин «синоптики» и опубликовал в 1776 г. первый синопсис трех евангелий на греческом языке. В своих трудах он впервые использовал метод доказательства от последовательности, что позволило ему отказаться от авторитетного, но на поверку оказавшегося заблуждением мнения Блаженного Августина о тождественности хронологии возникновения Евангелий их расположению в Каноне новозаветном. И.Я. Грисбах предположил, что Мк. возникает как переработка Мф. и Лк., т.к. всякий раз, когда порядок повествований у Мк. не совпадает с порядком у Мф., он совпадает с порядком у Л к. Эта теория оказала большое влияние на Фердинанда Христиана Баура (ум. в 1860 г.) — основателя Тю- бингенской школы истории протохристиан- ства, его ученика Давида Фридриха Штрауса (ум. в 1874 г.) и ученика самого И.Я. Грисбаха — В.М.Л. де Ветге.

Во второй половине XIX в. оформилась гипотеза двух источников, не потерявшая своей актуальности и поныне. Заслуга ее появления принадлежит Ф. Шлейермахеру, сделавшему акцент на важности свидетельства епископа Иерапольского Папия (II в.) о наличии еврейского сборника логий — изречений Иисуса Христа, и Карлу Лахману, опубликовавшему в 1835 г. свое наблюдение, ставшее основой доказательства первичности Мк.: «Если сопоставить последовательность тех перикоп [см.: Библия], которые имеются у всех трех синоптиков, то обнаружится, что последовательность этих общих перикоп совпадает у Мф. и Лк. лишь в тех случаях, когда тот же порядок наблюдается у Мк.» (Канонические Евангелия. М., 1992. С. 37). Основные постулаты гипотезы двух источников были сформулированы в 1838 г. Христианом Германом Вайсе в труде «Евангельская история в критическом и философском освещении». Они могут быть сведены к двум положениям: а) Мк. — древнейшее из Евангелий, является источником для Мф. и Лк.; б) Мф. и Лк. кроме Мк. использовали еще один общий несохранившийся прототекст— «источник логий» («Q» от нем. Quelle — источник). Его возможно реконструировать путем наложения и сопоставления всех трех синоптических Евангелий.

Первенство Мк. отстаивали также Христиан Готлоб Вильке («Праевангелист», 1838) и Генрих Юлиус Хольцман, автор гипотезы Протомарка («Синоптические Евангелия: их происхождение и их исторический характер», 1863). Гипотеза двух источников не стала единственной в XX в. Параллельно с ней развивался метод анализа форм, успешно применяемый в Б.к. Ветхого Завета. Пред-ставитель школы истории религий Вильям Вреде (ум. в 1906 г.) в своем труде «Мессианская тайна в Евангелиях и истолкование Евангелия Марка» (1901) указывал, что Мк. не является исторически достоверным свидетельством об Иисусе Христе. Юлиус Велльхаузен во «Введении в три первых Евангелия» также усомнился в редакторской бес-пристрастности Мк. и даже «Q» стал считать ненадежным источником, появившимся в общине уже после гибели Учителя. Расцвет метода анализа форм в Германии пришелся на период между первой и второй мировыми войнами. Результаты исследований были опубликованы в фундаментальных трудах Мартина Дибелиуса (ум. в 1947 г.) «Анализ форм Евангелия» (1919), Карла Людвига Шмидга (ум. в 1956 г.) «Обрамление истории Иисуса» (1919), Рудольфа Бультмана (ум. в 1976 г.) «История синоптической традиции» (1921). В этих трудах были предприняты попытки разведения различных традиций и редакций, реконструкции и анализа долитературных форм отдельных перикоп, критического отслеживания истории протоевангельского материала вплоть до его окончательной фиксации в тексте синоптиков. В конце XX в. теория двух источников подверглась серьезной критике со стороны православных библеистов. Священник Леонид Грилихес, например, отстаивает позицию сравнительной независимости Мф. и Мк., т.к. в основе греческого Мф. лежит текст или устойчивое устное предание на иврите (сакральном языке в иудейской среде), а в основе греческого Мк. — другой текст или устойчивое устное предание на арамейском (профанном) языке. Приоритет признается за ивритским Мф. (Грилихес Леонид, священная Археология текста. Сравнительный анализ Евангелий от Матфея и Марка в свете семитской реконструкции. М., 1999).

Словарь философских терминов. Научная редакция профессора В.Г. Кузнецова. М., ИНФРА-М, 2007, с. 50-54.