Класс

КЛАСС (CLASSE). Множество элементов, входящее в более широкое множество, в частности — множество индивидуумов, как правило различаемых по профессиональному или имущественному признаку, входящих в общество. В этом смысле классы представляют собой абстракцию (существуют только индивидуумы), но вполне законную (изолированный индивидуум — тоже не более чем абстракция; он существует только в совокупности с другими индивидуумами) и полезную абстракцию. Понятие класса дает возможность лучше разобраться в неизмеримо сложной сущности социума. Теоретический анализ при этом помогает добиться целей, которые ставит перед собой политическая или профсоюзная борьба. Для лучшего понимания необходимо разделение; для эффективных действий — объединение. Научный анализ в данном случае встает на службу солидарности.

Понятие класса многим обязано Марксу, который считал классовую борьбу «двигателем» истории и ее основной реальностью, начиная с разделения труда и заканчивая пришествием коммунизма. То, что этот двигатель — единственный, представляется сомнительным, как и вероятность того, что классовая борьба рано или поздно исчезнет. С какой стати всем членам общества иметь одни и те же интересы? И разве эти интересы не должны определяться, во всяком случае частично, тем местом, которое каждый из них занимает внутри общества? Так стоит ли надеяться на исчезновение конфликтов, столкновений, необходимости выяснять соотношение сил и компромиссов? Представители буржуазии в основном голосуют за правых — и тем настойчивей, чем они богаче; рабочие голосуют за левых — и тем тверже, чем они организованнее и менее подвержены ксенофобии; и никто на свете не убедит меня, что они делают это просто так, по привычке или в результате какого-то ослепления. И если в наше время «среднему классу» все успешнее удается гарантировать победу центристских сил (на протяжении последней четверти века во Франции у власти поочередно оказываются либо правоцентристские, либо левоцентристские партии), я никогда не поверю, что единственная причина этого—в пристрастии людей к «золотой середине».

Ошибка Маркса не в том, что он ввел понятие классовой борьбы, а в том, что он полагал, будто классовой борьбе может прийти конец, и мечтал о создании однородного, умиротворенного общества (коммунистического и бесклассового общества, в котором не останется нужды в государстве). Из-за этой утопии погибло больше людей, чем из-за самой классовой борьбы, которая побуждает жить, а не убивать, и действовать, а не мечтать.

Ошибка многих сегодняшних либералов в том, что они полагают, будто классовая борьба уже закончена и под анонимной и благотворной дланью рынка остались только индивидуумы, связанные отношениями соперничества и солидарности. Эта антиутопия не менее убийственна, хотя она убивает скорее на расстоянии (нищета оказывает свое убийственное воздействие в основном в странах третьего мира) и не так открыто. Но это еще не причина, чтобы с ней мириться.

Оставаться верным марксизму, в том числе против самого Маркса и тем более против тех, кто спешит похоронить его идеи, значит хранить убеждение, что с классовой борьбой не может быть покончено, что следует стремиться не к ее уничтожению, а к ее организации, регулированию и использованию. Этому и служат государство, профсоюзы и партии. Иного пути к прогрессу нет и быть не может. Зачем еще нужен двигатель, если не для того, чтобы двигаться вперед?

Конт-Спонвиль Андре. Философский словарь / Пер. с фр. Е.В. Головиной. – М., 2012, с. 252-253.