Шактизм как религия, философия, образ жизни

Шактизм как система религиозных и философских взглядов, возникшая из представлений о шакти как о женской созидательной энергии, самостоятельной религией не считается. Наряду с вишнуизмом и шиваизмом шактизм традиционно рассматривается как течение в индуизме. Конечно, если сводить шактизм к дакшиначаре, то особенной религией его считать не следует. Но если признать, что шактизм и тантра, которую индуизм отвергает, всегда дополняли друг друга и с наибольшей полнотой раскрылись в симбиозе, который определяется термином шакти-тантра, то вопрос о характеристике шактизма в его тантрическом варианте как особой религии можно считать правомерным.

Но можно ли считать шактизм и тантру религиями, противостоящими индуизму и другим конфессиям? Ответ на этот вопрос может быть различным, во-первых, из-за расплывчатости границ между этими явлениями, во-вторых, потому, что само понятие религии имеет различные толкования. Известный авторитет в области изучения религиозных традиций Байрон Иэрхарт писал, что религия в этом смысле подобна времени —все чувствуют, что это такое, но не так-то легко ухватить его суть и дать ему точное определение. Ученый отметил, что для каждой религии характерно свое особое «личное экзистенциальное переживание», каждая имеет свой предмет поклонения и свои представления о сущности верховного божества, каждая формирует свой идеал, которого нельзя достичь, но к которому необходимо стремиться [Иэрхарт, 1996, с. 12—13]. Иэрхарт определил религию как «любой обособленный набор верований, симво-

[88]

лов, ритуалов, доктрин, институтов и обрядовых практик, позволяющих носителям данной традиции утверждать, сохранять и прославлять свой, наполненный смыслом мир», а также как «традицию, которая передается из поколения в поколение, двигаясь сквозь время, и отличается непрерывной самотождественностью, не теряя при этом способности к самообновлению и трансформации» [Иэрхарт, 1996, с. 14—15].

Нельзя не признать, что шактизм представляет собой достаточно «обособленный набор» верований, символов, ритуалов, доктрин, институтов и обрядовых практик, сложившихся в результате долгого развития. При этом он сам по себе сложное явление. В нем есть два довольно независимых течения — дакшиначара и вамачара, объединяющих множество сект, с серьезными различиями в ритуалах. К тому же в нем имеется два весьма своеобразных метода поклонения, один из которых совпадает с индусским (дакшиначара), а другой ему противоположен (тантра). Но представление о женской сущности верховного божества и идеал слияния верующего с богиней объединяют все противоречивые элементы этой религии и радикально отличают шактизм от других конфессий. Это представление и этот идеал пережили долгую эволюцию от эпохи «Ригведы» до наших дней.

Кроме того, шактизм «самотождествен», что, согласно Иэрхарту, означает способность религиозного комплекса опираться на собственную оригинальную мифологию, теологию, ритуалистику, этику и эстетику, а также находить источник саморазвития в самом себе. Культ женщины, культ любовного экстаза и есть тот стержень, на котором зиждется «самотождественность» шактизма. Но заключается она не только в возвышении женского миросозидательного начала (этого не отрицает и индуизм), но и в вамачаре и тантрическом методе. Именно тантрический шактизм обеспечивает своим последователям особое, не знакомое даже последователям дакшиначары «экзистенциальное переживание». Поэтому не шактизм вообще, а лишь шактизм, который ориентируется на тантрическую обрядность, т.е. шакти-тантру, можно считать самостоятельной религией.

Таким образом, тантрический шактизм есть относительно самостоятельная религиозная система, о которой Шакти выступает верховным божеством, стоящим над Шивой, Брахмой и всеми другими богами, которая проповедует идеал физического и духовного единения с богиней и использует специфический метод достижения этого идеала — тантру.

Кроме отмеченных атрибутов самостоятельной религиозной системы отметим еще ряд черт. Индуизм вообще и шактизм дакшиначары в частности — храмовые культы, хотя чрезвычайно важны и обряды у домашних святилищ. Эзотерическую тантру отличает отсутствие собственных храмов; местом отправления культа может быть уединенное место в лесу, в горах или на берегу реки, а также на месте кремации. Велика роль жреца или гуру, который проводит обряд инициации и отвечает за постепенное вовлечение адепта в тайну приобщения

[89]

к Шакти. Причем если в индуизме общение священнослужителя и адепта большей частью происходит во время открытых церемоний, то в тантре самое важное скрыто от посторонних глаз.

Существенная особенность тантризма состоит в признании равенства женщины в отправлении религиозной обрядности. Более того, тантризм дает женщине возможность выступать в роли гуру, т.е. поднимает ее до статуса духовного наставника, что невозможно в индуизме и не практикуется дакшиначарой.

Еще несколько существенных характеристик шакти-тантры позволяют судить о ней как о самостоятельном направлении в индийской культуре. Если индуизм и связанная с ним дакшиначара практикуют экзотерические, т. е. открытые и доступные непосвященным, формы поклонения богине, то вамачара и тантризм практикуют тайную, эзотерическую, обрядность, доступную только прошедшим инициацию. Погруженностью в эзотерику тантризм резко отличается не только от индуизма, но и от буддизма, джайнизма и всех других течений, господствовавших в духовной жизни субконтинента, которые, как правило, предназначали свои доктрины для широкой публики, не культивировали «тайное знание», стремились не к замкнутости, а к расширению числа приверженцев.

Как религиозная система шакти-тантра опирается на мощную мифологическую основу. Ряд мифов равно принадлежат ей и индуизму, но множество легенд осталось только в рамках тантрического наследия, например, приведенный нами миф о космическом половом акте Шивы и Шакти, миф об обители Шакти где-то на жемчужном острове посреди океана, мифы, связанные с Дургой, Кали и другими богинями ужасного облика, которые как бы объясняют связанные с ними тантрические обряды.

Особенность шакти-тантры в том, что она эксплуатирует не только эротическую чувственность, но и чувство страха перед смертью. В классической мифологии индуизма нет резкого противопоставления благостных небожителей и кровожадных демонических персонажей. Богам и богиням, воплощающим в себе идеал красоты, добродетели и созидательной силы, приходится бороться с асурами, ракшасами, бхутами и прочими демоническими существами, которые вредят богам и людям, разрушают города, похищают скот, алчут свежей крови и украшают себя ожерельями из черепов и костей. Но и сами богини-защитницы, например Кали и Дурга, предстают в демоническом обличье, причем их облик должен устрашать не людей, а демонов. В тантризме же демоническая природа Шакти обращена против людей. Она — дух самой смерти, и магия смерти в ее культе имеет первостепенное значение. Многие секты тантры практиковали обряды, в которых использовали человеческие кости и черепа, а то и трупы людей. Это происходило ночью в заброшенных храмах или в местах кремации умерших людей.

Тантризм чрезвычайно насыщен символикой. Символы характерны для любой религии, но, пожалуй, ни в одной конфессии нет таких длинных и сложных

[90]

ассоциативных рядов, как в тантре. Объяснить это можно эзотерическим характером тантризма, его магическими истоками и сложной связью ритуала с философскими конструкциями. Оргиастическому ритуалу требовалось засекречивание своей сути в символах, а символы засекречивались другими символами. Смысловая структура шактизма многослойна и рассчитана на активную внутреннюю работу воспринимающего.

Наконец, важно, что у шакти-тантры есть своя философия. Выше была отмечена близость философских идей тантры и индусской философской традиции. Исследователи справедливо отмечают ее связь с идеями упанишад, с философией веданты, санкхьи и йоги. Но это не значит, что тантра только заимствовала чужие идеи, не предлагая ничего своего. Многие идеи достаточно самобытны, чтобы говорить о самостоятельной философской школе шакти-тантры.

Она сформировалась в средневековье, гораздо позже, чем основные школы индийской классической философии, именуемые даршанами 4, и в силу эзотерического характера долго оставалась малоизвестной даже в Индии. Это философия со своей онтологией, гносеологией, этикой, теорией речи, концепцией человеческого бытия, включая своеобразную доктрину «освобождения». На почве тантрической практики неповторимого своеобразия достигли метафизические размышления: рассуждения о человеке как микрокосме, о природе звука и речи, о пространстве и времени, о значении экстатических состояний в познании окружающего мира. Уникальным следует признать опыт философского осмысления графики янтр. Этика отличается гедонистическим мировосприятием.

Распространено убеждение, что в ходе построения картины мироздания мышление идет от мифов и антропоморфных образов к философским абстракциям. Другими словами, вслед за мифологией идет философия, вслед за антропоморфным образом Создателя — абстрактные представления о конечной реальности. Однако нередко происходит по-другому: сначала формируется идея безличного космогонического начала, а потом это начало деифицируется.

Для культуры Индии это характерно более, чем для любой иной культуры.В знаменитом «Гимне о сотворении мира» в «Ригведе» (X. 129) говорится: не было не-сущего, и не было сущего тогда, было только нечто единое. К творению его побудило «желание» (кама), которое оказалось «семенем мысли». В ведах кома — это только абстрактный принцип, подобный древнегреческому космогоническому первоначалу — эросу. Благодаря ему единое начало развиваться и превратилось в многое. В индуизме этот принцип персонифицировался в Каме — боге любви, которого нередко сравнивают с греческим Эротом, а «нечто единое» в ведийской философской традиции постепенно развилось в концепцию Брахмана — Абсолюта как высшего объективного начала. Параллельно разви-

___________

4. Традиционно в индийской философии выделяют шесть школ, опирающихся на авторитет вед, и три школы, его не признающие. К первой группе относятся миманса, веданта, санкхья, йога, ньяя и вайшешика; ко второй группе —локаята, джайнизм и буддизм.

[91]

вался и образ антропоморфного верховного божества: сначала «прародителя человечества» Праджапати, потом Брахмы, занявшего главное место в верховной триаде, другими членами которой утвердились Вишну и Шива.

Шакти также рассматривалась как абстрактное всепроникающее начало, но затем стала представляться богиней в различных обличьях. Причем в шактизме наряду с мифологическими всегда сохранялись и метафизические образы шакти. Понятие шакти сравнимо с категорией инь в китайской философии, но его религиозно-философское содержание намного богаче и связано с неизмеримо большим объемом культурных реалий.

В основе шактистской онтологии лежит знакомая нам история космического брака Шивы и Шакти. Для индийской философии вообще характерно смешение мифологических образов и философских категорий, и шактистская космогония не исключение. Между тем в ней ясно выражена тенденция к категориальному мышлению. И мифологическая логика легко преобразуется в философскую.

Согласно этой философии, источник развития чувственно воспринимаемого мира и причина его многообразия лежат во взаимодействии двух противоположных начал: женского, которое персонифицируется в Шакти, и мужского, которое персонифицируется в Шиве. Шакти—это материальное, темное, динамичное начало, которое первоначально находится в состоянии хаоса. Шива ассоциируется с духовной, светлой, разумной стороной бытия. Другими словами, Шакти — это материя, природа, а Шива — космическое сознание, дух, который привносит в мир хаоса некий порядок.

И в метафизических экскурсах имена Шакти, Шивы и Брахмы заменяются на категории, которые широко используют классические даршаны. Термином шакти или близкой по смыслу категорией пракрити («природа», «материя»), которая играет большое значение в таких философских школах, как санкхья и веданта, обозначается материальное начало. Идеальное начало обозначается термином пуруша (буквально «мужчина»), который на европейские языки переводится как «душа», «сознание». Вместо имени Брахма используется понятие брахман, имеющее громадное значение в веданте и других философских системах. Кроме того, с противоположением Шакти—Шива связываются категории cam (sat—«бытие»), чит (cit— «чистое сознание»), а также категория ананда (ananda— «блаженство»), которая объединяет две предыдущие (cam—чит—ананда).

«Чистое сознание» Шивы и «материальное бытие» Шакти поначалу слиты воедино. В этом состоянии Шакти называют Чидрупини, что значит «принявшаяформу сознания». От Шивы она отличается только своей потенцией к созиданию материального мира, в ней заложено «семя вселенной». Отделившись от Шивы, Шакти становится самостоятельной материальной реальностью, бытием, которое обозначается термином cam и противополагается субъективной реальности, сознанию, обозначаемому категорией чит. Имена богов здесь читаются как философские категории. Шива и Шакти, сознание (чит) и материя (cam), мужское и

[92]

женское начало соединены в Брахме (брахмане), и это единение обозначается термином ананда, что значит «радость, блаженство». Популярная философская формула cam—чит—ананда («бытие—сознание—блаженство») в шактизме становится обозначением космического полового акта.

Затем происходит размежевание. Шакти дифференцируется на грубую и тонкую материю, а также на ряд элементов, содержащих некоторые первичные качества — гуны. Разнообразием комбинаций этих элементов обусловлено разнообразие окружающего нас мира. Мир вещей иллюзорен, за всем стоит единственная реальность—Шакти. Она открывается человеку через тантрический опыт, который для философии не просто медитативная практика, а метод познания и самопознания. Через понятие шакти осмысливаются категории материи и сознания, пространства и времени, дхармы, кармы и мокши. Мыслители шактистской ориентации признают доктрину кармы и мокши (освобождения от цепи перерождений), но считают, что освобождение означает слияние с женским мировым началом, а не с мужским абсолютом. Причем поиск этот должен быть направлен не вовне, а внутрь собственного «Я», ибо универсальное женское начало сокрыто в каждом человеке.

Таким образом, в философии термин шакти определяется как космогоническая энергия, проявляющая себя либо как самостоятельная сила, либо как активная сторона какого-то иного начала, тоже универсального, но не столь активного. В любом случае ее активностью объясняется возникновение и развитие материального мира.

В этике философия шакти-тантры проповедует наслаждение радостью бытия, в отличие от популярных ведантийских и буддийских учений, которые идеализируют отказ от чувственных удовольствий, воздержание и аскетизм. Гедонизм тантры носит эротический и экстатический характер. Конечно, в своей экстатической направленности тантра не оригинальна. Культом экстаза можно считать и йогу, и доктрину нирваны в буддизме. Экстатических состояний добивались ради «освобождения» от цепи перерождений. Но буддийская и йогическая экзальтация достигаются отказом от чувственных удовольствий и аскезой, а тантра проповедует открытость индивидуума всем естественным чувствам. Дакшиначара в целом не стремится к экстатическим состояниям. Она не для избранных, как йога и тантра, а для обычных людей, которые поклоняются Шакти при свете дня, в шиваитских храмах, совершают пуджу перед каменными фигурами лингама и йони, видя в них только абстрактные символы Шивы и Парвати, а не антураж вакхических мистерий.

Об индуизме говорят, что это не религия, а образ жизни. Тем более это справедливо для шактизма и тантризма. В патриархальном индийском обществе культ женского начала всегда оставался на втором плане. Но в нем находили выражение некоторые глубокие чувства, которые подавляло и подавляет всякое общество, например, подсознательные влечения сексуального характера

[93]

(фрейдистское либидо) или стремление не подчиняться божеству, а обладать им в прямом и переносном смысле. По природе своей шактизм был еретической идеологией. В обществе, идеализирующем аскезу, особенно мятежным выглядел гедонизм вамачары и демонические ритуалы тантры. Приверженцы шакти-тантры жили как бы в ином мире. Чувство принадлежности к замкнутой секте и к тайному знанию, особое отношение к женщине, участие в ночных мистериях и погружение в секреты тантра-йоги—все это неизбежно накладывало отпечаток на их поведение и мышление. Внешне такты мало отличались от окружающих. Садхаки походили на бродячих шиваитских аскетов, и обычные приверженцы шактизма украшали себя шиваитской символикой. Но молва выделяла их, окружала ореолом мистики. Тантриков побаивались, сторонились, иногда предавали остракизму, обвиняя в колдовстве и безудержном разврате.

Но тогда в разврате можно обвинить и индуизм, обозначивший кому важнейшей жизненной целью, освящающий своим авторитетом камя-шастру — многовековую эротологическую традицию, в которой возникли такие шедевры жанра, как «Камасутра», «Анангаранга», «Ратиратнапрадипика». То, что древнеиндийская эротологическая литература тесно связана с вамачарой и тантрой, отмечают многие исследователи. Например, автор сравнительного исследования древних эротологических трактатов Индра Синха обнаруживает множество ссылок на тантрические тексты в «Ратиратнапрадипике» [Синха, 1980, с. 10]. В то же время ни индуизм, ни вамачара никогда не замыкались на культе секса; изначально они ориентировались на культ женщины-матери и богини-матери. Представление о том, что женщина — это богиня, и уподобление соития космическому акту также роднят шактизм и кама-шастру. В шактизме мотив благоговения перед материнским началом звучит очень сильно. Этим он вносит возвышенную ноту в патриархально ориентированный индуизм.

Возвеличивая женщину, индуизм все-таки не связывал с ней духовное совершенствование мужчины. Шакти-тантра не только возвеличивает женщину, но и не мыслит без нее «экзистенциального переживания», которое Б. Иэрхарт назвал важнейшим аспектом всякой религии. Мужчина только половинка бытия, говорила тантрическая жрица в «Мире тантры», сам он может только наполовину достичь освобождения, или же без помощи женской силы на освобождение ему потребуется в два раза больше времени, «То, что женщина может подарить мужчине, следует признавать, уважать и почитать. То, чем женщина способна наградить мужчину, может вдвое и даже более чем вдвое облегчить его усилия...» [Бхаттачарья Б., 1988, с. 72]. Шакти-тантра не только восхваляет женщину, но также отстаивает ее свободу, как и вообще свободу личности, То, что женщина активно участвовала в обрядах, имела доступ к священным книгам и могла быть гуру, придавало ей значительный общественный вес.

В шакти-тантре не столь строгое, как в индуизме, отношение к кастовым перегородкам. По сути своей она всегда была антикастовым течением общест-

[94]

венной мысли. Ее открытость для представителей всех слоев индийского общества, особенно для женщин, помогала, так же как в свое время буддизму, противостоять брахманической ортодоксии. Тантризм при всей своей замкнутости всегда ассоциировался с внутренней свободой.

Из сказанного ясно, что понятие шакти (Шакти) необычайно емкое. Это и мистическая сила, которой обладают различные материальные объекты, и имя богини, и философская категория. С этим понятием связан целый комплекс мифологических, религиозных и философских представлений, которые отражены в богатой литературной традиции, в живописи, скульптуре, других формах культуры, складывавшихся на протяжении четырех тысячелетий индийской истории.

Производное от него понятие «шактизм» отличается большей культурологической определенностью, хотя и в него различные авторы вкладывают неодинаковое содержание. В широком смысле шактизм — это комплекс мифологических представлений, религиозных взглядов, ритуалов и философских концепций, в основе которых лежит представление о женской космогонической энергии, творящей все сущее и во всем сущем проявляющей себя. Сущность этого сложного, разнопланового и противоречивого явления в глубоком почитании всего, что связано с женщиной. Шактизм и индуизм тесно переплетаются, но шактистская идеология не относится всецело к индуизму.

Шактизм во всем многообразии его проявлений выходит далеко за рамки индуизма. И дакшиначара, а тем более вамачара и тантра по своему культовому содержанию и философским подходам часто вступают в противоречие с основополагающими принципами хинду дхармы (индусской ортодоксии). Поэтому шактизм неправомерно представлять только частью индуизма, как, скажем, шиваизм или вишнуизм, по нескольким причинам. Во-первых, потому, что культ шакти существовал до классического индуизма с триадой богов, затем долгое время в форме вамачары был антитезой индуизму. Во-вторых, потому, что шактизм выходит за рамки индуизма, облекаясь в буддийские и джайнские одежды, выступая в симбиозе с аборигенными верованиями. В-третьих, в силу его общей ориентированности на тантру. Известная способность индуизма ассимилировать различные верования в случае с шактизмом была реализована лишь наполовину. Именно тантра оказалась препятствием для ассимиляции большого комплекса оригинальных идей.

Идеология шактизма не замыкается в рамках какой-то религиозной секты или философской школы, а связана с многими проявлениями индийской духовности. Элементы шактизма и тантризма обнаруживаются не только в индуизме, но и в буддизме, джайнизме, других религиозно-философских течениях. Вот почему понятия шакти и тантра занимают достойное место в ряду системообразующих понятий индийской культуры.

[95]

Ефименко В.А. Шактизм и тантра. Цитируется по изд.: Древо индуизма. М., 1999, с. 88-95.