Шактизм и тантра

Наблюдения аббата Дюбуа и академическая наука

В конце XVIII века французский миссионер аббат Дюбуа, путешествуя по Южной Индии, оказался свидетелем «отвратительного обряда, именуемого шакти», и рассказал о нем в своем объемистом сочинении «Нравы, обычаи и обряды индусов» [Дюбуа, 1906, с. 286—288]. Этот обряд напомнил аббату описания древнегреческих вакханалий. Жители деревни, собравшись ночью в лесу на большой поляне, совершали жертвоприношение богу Вишну и богине Щакти. К изваяниям приносили не только вареный рис, фрукты, сладости, цветы и благовония, но и то, от чего мог прийти в ужас всякий правоверный индус, — куски мяса разных домашних животных, включая говядину, сосуды с пальмовой водкой и наркотические вещества.

Пуджей т. е. обрядовыми действиями, руководил местный брахман. Произнеся молитвы, он сам попробовал жертвенную пищу, а затем пригласил к трапезе остальных участников мистерии. Аббата удивила ненасытная страсть, с которой жители деревни предавались запретным удовольствиям — ели мясо, пили вино, дурманили разум наркотиками. Забыв кастовые предписания, брахман делился с парием своим куском говядины, а тот, отпив из чащи вина, передавал ее брахману. Затем предавались разгулу. Пели непристойные песни и дико плясали. Каждая женщина могла принадлежать каждому мужчине. Муж видел жену в объятиях другого, но не мог вернуть ее себе, не мог даже протестовать. Женщины из высшей касты отдавались низкорожденным. Миссионера поразило то, что брахманы, особенно брахманки, были самыми активными участниками оргии. Такое случалось раз в году; в обычное время жители вели себя вполне благопристойно.

Подобные праздники в разных вариантах отмечали и в других местах страны. Аббат рассказывал, как в другом районе совершали жертвоприношение «живой богине». Перед участниками обряда стояла обнаженная девушка. Рядом находился сосуд с пальмовой водкой. Им обоим предназначались жертвоприношения в виде цветов, благовоний, раскрашенных рисовых зерен. Зажигали масляные лампады, читали молитвы. Цель обряда заключалась в том, чтобы богиня, именуемая Шакти, вселилась в тело девушки и в сосуд с опьяняющим напитком. И девушка, и сосуд становились воплощениями Шакти. После пуджи начиналась оргия.

Аббат назвал увиденное им «нечистой формой поклонения». Сравнивая культ Шакти с оргиастическими культами Венеры, Бахуса, Осириса, Молоха и

[64]

других языческих божеств, он не без раздражения заметил, что «индусы, привыкшие по своему обыкновению доводить все до крайностей, превзошли все народы мира, как древние, так и современные, в той выходящей за пределы понимания развращенности, которая пронизывает у них многие религиозные ритуалы» [Дюбуа, 1906, с. 288]. Надо полагать, христианского миссионера шокировали чувственные изваяния полуобнаженных «языческих» богов в индусских храмах или повсеместно распространенное поклонение лингаму Шивы и йони Парвати.

Конечно, в индуизме эротических элементов больше, чем в других конфессиях, но они играют символическую роль. В сознании верующих лингам и йони символизируют божественную созидательную энергию и ни в коей мере не рассматриваются как нечто развращающее. Наоборот, ортодоксальный индуизм решительно отвергает культы, подобные тем, что описал Дюбуа. В древних индусских источниках ритуальные половые сношения, потребление вина и мяса резко осуждаются. При этом культ женского созидательного начала, свободный от вакхических элементов, является неотъемлемой частью индусской религиозной доктрины.

Санскритское слово шакти у Дюбуа употребляется в двух значениях: название обряда и имя богини. Однако его изначальное значение: «мощь», «сила», «энергия». В ведийских текстах о шакти нередко говорят как о мистической силе, источником которой является женщина, или как об универсальном космогоническом принципе. Понятие шакти имеет не только теологическое, но и философское значение. Производное от него понятие «шактизм» означает широкое религиозно-философское течение, связанное с культом женского начала. Шактизм — сложное, противоречивое и, несмотря на длительную историю и большое влияние на все стороны индийской жизни, пока еще мало изученное явление.

Академическая наука занялась изучением шактизма в конце XIX века. Одним из первых исследователей, обративших внимание на шактизм, был англичанин Моньер-Вильямс (1819—1899), автор книги «Брахманизм и индуизм» (1891) [Моньер-Вильямс, 1891]. Моньер-Вильямс обнаружил в идее гиакти глубокое мировоззренческое содержание. Он указал на глубокую связь шактизма и индуизма, отметил связь культа Шакти с такими важнейшими религиозно-этическими понятиями индуизма, как дхарма, карма, мокша и др.

Однако действительным пионером шактистских исследований считается его соотечественник Джон Вудрофф (1865—1936), писавший также под псевдонимом Артур Авалон. Дж. Вуддрофф раскрыл мировоззренческие основы шактизма, показал его связь с ведийской ритуалистикой и некоторыми классическими философским системами. Ученый обстоятельно исследовал культовую сторону шактизма. Он доказал, что эротика шактизма не извращение, не аморальность, хотя и такое бывает, а особенная религиозная практика, которая нацелена на

[65]

поиск путей «единения» верующего с богиней. Эта практика называется тантрой, что буквально значит «метод», «техника». Наиболее известны книги Дж. Вудроффа «Шакти и шакта» [Вудрофф, 1929], «Тантры. Маханирванатантра» [Вудрофф, 1972 (первое изд. — 1913)], «Змеиная сила» [Авалон, 1958]. Вудрофф первым из европейцев взялся за перевод и комментирование сугубо шактистских источников, именуемых «тантрами» (что в данном случае значит «трактат»), многие положения которых идут вразрез с индусской ортодоксией.

Из средневековых тантр Вудрофф вычленил стержневую космогоническую идею, подчиняющую себе многие шактистские ритуалы и имеющую глубокий философский подтекст. Суть ее в том, что мир создается не мужским божеством, а женским, богиней благостного или ужасного облика, которой поклоняются под различными именами, но часто называют Шакти. Она творит мир или самостоятельно, или в паре с мужским божеством, но не с Вишну, которому на празднике, описанном Дюбуа, поклонялись вместе с Шакти, а с другим верховным богом— Шивой.

Процесс миросозидания в тантрическом шактизме изображается многостадийным. На первой стадии Шива и Шакти слиты неразделимо в самозабвенном объятии, находясь внутри единой реальности — брахмане. Они не осознают себя отличными друг от друга, не осознают даже сами себя. Это стадия экстатического блаженства.

На второй стадии Шакти открывает глаза. Она все еще сливается с Шивой, обнимает его и пребывает в блаженстве, но вдруг начинает осознавать свое отличие от него. Шива тоже понимает, что существует нечто, отличное от его собственной сущности. Оба смотрят друг на друга, все более убеждаясь в этой различимости.

Третья стадия — физическое разделение. Шакти освобождается из объятий Шивы, поднимается и отходит в сторону. Оба еще чувствуют неодолимое взаимное влечение, но уже ощущают, что являются противоположными аспектами мироздания. Он — воплощение мужского, устойчивого, идеального начала, она же воплощает в себе женское, изменчивое, материальное.

На четвертой стадии начинается космогонический танец Шакти, во время которого из ее лона появляются разнообразные и многочисленные объекты окружающего мира. Прежде всего образуется «ткань мироздания», состоящая из первоэлементов вещества, его различных качеств, комбинации которых образуют звезды и планеты, природные явления, животный мир и человеческое общество. Все это движется, меняется, развивается, но в сознании Шивы это многообразие явлений есть сон, иллюзия, только видимость, за которыми скрывается истинная субстанция — Шакти.

Пятая стадия творения заключается в познании людьми сущности явлений окружающей действительности, в постижении смысла бытия. Сознание людей отражает многообразие мира и само становится множественным. Лишь посте-

[66]

пенно люди начинают осознавать, что множественность реальности есть иллюзия, поскольку за ней скрывается одно-единственное начало, одна реальность — Шакти, из лона которой возникло все сущее. Смысл человеческого бытия заключается в том, чтобы познать эту реальность. Человек может подняться на уровень божественного творца, достичь освобождения от страданий материального мира, от круговорота рождений и смертей, повторив акт космогонического творения в обратном порядке.

Именно эта мысль лежит в основе шактистской оргиастической обрядности. В начале ритуала действия участников как бы подчеркивают, что именно Шакти для них самая почитаемая богиня, именно она — создательница всего сущего, дарующая благоденствие, защищающая от злых сил. Далее следуют возлияния, танцы и половое сближение с земной женщиной, в которой видят воплощение Шакти. Тем самым достигается экстатическое состояние, когда верующий будто бы уходит от всего мирского, от всего материального, всего преходящего и сливается с великой богиней. К такому состоянию приходят не только благодаря физическому сближению с женщиной, но также с помощью глубокой медитации, во время которой «сливаются» с самой богиней.

Описанный в трактатах тантрический метод поклонения богине, который включает элементы сексуальной магии и йогической медитации, занимает краеугольное место во всей шактистской культуре. Дж.Вудрофф показал, насколько сложна и колоритна тантрическая обрядность. Кроме потребления мяса и вина, ритуальной эротики она включает такие элементы, как освящение места поклонения, очищение тела от злых духов, чтение мантр и молитв, медитацию на образе богини или на мистических диаграммах — янтрах. Ученый представил тантрический шактизм как особую культовую традицию, которая тесно связана с индуизмом, но не сводится к нему.

Благодаря Дж. Вудроффу в ориенталистике сложилось самостоятельное направление шактистских исследований, На Западе его идеи развивали Э.Пэйн, Г.Гюнтер, О.Флаерти, Ф.Роусон и некоторые другие ученые. Большее число исследований принадлежит перу индийских авторов, среди которых наиболее значительны В. Агарвал, П. Багчи, Дж. Банерджи, Б. Бхаттачарья, Н. Бхаттачарья, С.Б.Дасгупта, С.Н. Дасгупта, Г. Кавирадж, П. Кумар, Р. Кумар, А. Мукерджи, Р. Нагарасвами, Р. Хазра, Ч.Чакраварти, Д. Чаттопадхьяя. Краткую характеристику шактизма дает в своей двухтомной истории индийской философии С.Радхакришнан [Радхакришнан, 1993, с. 662-665]. Влияние шактистских идей испытали на себе такие выдающиеся мыслители, как Рамакришна Парамаханса, Ауробиндо Гхош, Рабиндранат Тагор. В нашей стране эта область систематически не исследовалась, хотя отдельные аспекты культа изучены Г.М. Бонгард-Левиным, А.Я. Сыркиным, А.М. Дубянским, В.А. Ефименко, Т.К. Посовой.

Изучение шактизма и тантры как системы взглядов сопряжено с трудностями, которые определяются размытостью их границ, эзотерическим характе-

[67]

ром тантры, недоступностью многих источников, противоречивостью ряда положений в самих тантрах, серьезными разногласиями среди ученых по многим ключевым аспектам. Попытки академического анализа всегда наталкиваются на чересчур эмоциональное отношение к проблеме.

Известный ученый Браджмадхава Бхаттачарья, который с детства воспитывался в тантрическом окружении, в своей автобиографической книге «Мир тантры» пишет: «Тантра есть нечто личностное и в то же время открытое и универсальное. О тантре нельзя рассказать, ее нельзя описать. Тантру нужно передавать по наследству, делиться ею. Она не легенда, не сплетня, не россказни; она— история, традиция, нечто исконное. Тантра прагматична и познаваема индивидуально; в то же время она достояние общества, общины, племени. Тантра объективна и субъективна. Тантра — материалистический идеализм и реалистический мистицизм» [Бхаттачарья Б., 1988, с. XIII]. Ученый-тантрик уверен, что о тантре нельзя судить со стороны: «Это все равно что изучать химию без лаборатории или астрономию — не глядя на звезды» [там же, с. 31].

Тем не менее традиции академического подхода, заложенные Дж.Вудроффом, успешно развиваются. В современной индологии шактизм и тантра предстают как оригинальные и самобытные явления не только индийской, но и мировой культуры. Большинство исследователей рассматривают шактизм как сложный комплекс мифологических представлений, религиозных взглядов, ритуалов и философских концепций, в основе которых лежит представление о женской космогонической энергии, творящей все сущее и во всем сущем проявляющей себя. Тантра же рассматривается как метод поклонения, при котором происходит или мысленное единение верующего с богиней, или реальное — с женщиной, которая выступает в роли богини.

Однако, несмотря на то, что опубликованы некоторые источники, описаны различные идейные течения и секты шактизма, выявлено своеобразие шактистской философии и тантрического искусства, в трактовке многих важнейших вопросов нет единства. Поражает разнообразие представлений о сущности термина шакти, оценок шактизма как религии, философии, образа жизни, его влияния на другие идейные течения, его соотношения с тантрой. В чем же смысл этого понятия и какова его роль в индийской культуре? Каково место тантрических источников среди духовной литературы древней и средневековой Индии? Почему культ Шакти на протяжении многих столетий сохранял элементы, вызывающие резкое неприятие со стороны приверженцев других конфессий? Можно ли считать шактизм ветвью индуизма или это достаточно самостоятельное направление в индийской культуре? Что в этом культе действительно ценно, а что, как говорил Дюбуа, относится к крайностям, выходящим за пределы понимания нормального человека? Исчерпывающе ответить на эти вопросы невозможно, поэтому попытаемся только обозначить пути их решения, рассматривая шактизм и тантру в их отношении к индуизму.

[68]

Ефименко В.А. Шактизм и тантра. Цитируется по изд.: Древо индуизма. М., 1999, с. 64-68.