Вечный фашизм (Эко, 1995)

Хотя определения, данные различным историческим формам фашизма размыты и всегда отдают неопределенностью, я думаю вполне возможно определить ряд особенностей, которые типичны для того явления, которое я хочу назвать Ур-фашизм или Вечный фашизм. К сожалению, все они едва ли могут быть организованы в систему, какие то отчасти противоречат друг другу и, вероятно, могут быть сочтены характерными и для других форм и проявлений фанатизма и деспотизма. Но важно здесь то, что даже одной из них может быть вполне достаточно для того, чтобы фашистская идея начала свой путь к сердцам людей.

1. Традиционализм. Первая характерная черта Ур-фашизма это идея преемственности традиции и возникновение ее культа.

Этот культ вне всяких сомнений куда старше самого фашизма, он зародился еще в конце эллинической эпохи, как реакция на классический греческий рационализм и был вполне характерен для контрреволюционных католических идей после Французской революции. В мультирелигиозном средиземноморье многие народы, верования которых с такой высокомерной снисходительностью были приняты Римом, издавна мечтали о своем собственном божественном откровении пришедшем на заре человеческой истории.

И это мистическое откровение, в полном соответствии с логикой традиционализма, долгое время было сокрыто от людей в тайных текстах забытых языков — в египетских письменах, кельтских рунах и в потерянных свитках полузабытых религий Азии.

Эта новая вожделенная культура должна была родится под знаменем синкретизма, но не совсем в том его значении, даваемом нам словарем, когда синкретизм представлялся как сочетание различных форм верований и духовных практик, отнюдь нет, в этом представлении новая культура пренебрегала этими противоречиями. С такой точки зрения, совершено естественным было появление воззрений, что любой осколок древности несомненно должен содержать сакральную истину, вне зависимости от того, насколько противоречивой она была по отношении к другим таким же источникам.

Отсутствие прогресса в знании естественное следствие такого подхода, раз истина уже давно прописана и закреплена, то на нашу долю остается лишь интерпретация этих мистических посланий.

Если вам как-нибудь придет в голову просмотреть книжные полки американских магазинов на предмет литературы нового времени, то вы непременно наткнетесь там на произведения святого Августина. Этот человек вне всякого сомнения не был фашистом, как не являются фашисткими и его тексты. Но вот сочетание Святого Августина и Стоунхеджа уже вполне потянет на ур-фашисткий симптом.

И если посмотреть на то, что предлагает нам любая фашисткая культура, то это всегда синкретизм в немыслимом сочетании мыслителей-традиционалистов и оккультных воззрений. Это вдохновенное совмещение святого Грааля с «Протоколами Сионских Мудрецов», алхимии со Священной Римской Империей, древнегерманского эпоса и мистических течений Тибета.

И тот факт, что уже в наше время итальянские правые расширяют свои верования включением в свои каноны Де Местра, Рене Генона и Грамши лишь еще раз демонстрирует торжество синкретизма в фашистких мировоззрениях.

2. Традиционализм почти с неизбежностью означает отвержение всякого модернизма.

Конечно и фашисты и нацисты преклонялись перед технологиями, тогда как традиционалистами такие вещи отвергаются, как несовместимые с их верованиями. Однако, такое поклонение лежало лишь на поверхности идеологии и вовсе не составляло ее сути. Подлинной ее сутью была идея, в основе которой лежала метафора Blut und Boden (Кровь и Земля). Такое отрицание современного мира было сокрыто (замаскировано) под видимой маской неприятия мира капитализма, а век просвещения и разума был представлен истоком современного разврата. В подобном свете важной особенностью Ур-фашизма можно считать иррационализм.

3. Сам по себе иррационализм всегда связан с культом действия ради самого действия.

Действие прекрасно само по себе и должно применяться немедленно и без всякой излишней рефлексии. Раздумья, мышление, ни что иное как ошибочный путь ведущий к кастрации своей истинной сути. Культура с ее критическим отношением должна быть объявлена вне закона. Поэтому презрение к интеллектуальному является отличительной чертой ур-фашизма.

Здесь уместно вспомнить слова Геббельса «Когда я слышу слово культура, то рука тянется к пистолету», а также презрительные обобщения в адрес интеллектуалов, как «яйцеголовых», «изнеженных снобов» и «умников» повылезавших из всех этих университетов — рассадников красной заразы. Те же интеллектуалы, находившиеся на службе у режима, были заняты тем, что неустанно клеймили современную либеральную культуру и ее носителей, как подлых предателей исконных ценностей народа.

4. Несогласие, это предательство.

В основе критического подхода лежит сомнение, которое неминуемо приводит к различению, а различение это то, что является признаком современности. В современном научном мире сомнение является благом и лежит в основе прогресса, для ур-фашизма такие вещи как сомнение и несогласие всегда предательство.

5. Расизм.

Помимо прочего, сомнение и несогласие всегда приводит к разнообразию, что категорически неприемлемо для ур-фашизма, который всегда стремится к консенсусу, основанному на страхе перед всем инаковым. Самые первые лозунги под которыми рождался фашизм были направлены против чужаков.

Таким образом Ур-фашизм всегда несет в себе те или иные черты расизма.

6. В основе ур-фашизма всегда лежит социальная или личная фрустрация его последователей.

По этой причине характерной чертой любых исторических разновидностей фашизма всегда был призыв к недовольной части среднего класса, страдающей от социального унижения, экономического кризиса или от страха перед люмпенами.

В наше время пролетариат неизбежно приобретает черты среднего класса, а люмпены самоустраняются из политических движений, и в этой среде новый фашизм вполне может найти себе превосходную опору.

7. Осажденная крепость.

Для тех людей, чье чувство социальной идентичности потеряно, ур-фашизм всегда предлагает универсальный рецепт — привилегию дает простой факт рождения в этой стране, и так с неизбежностью происходит рождение национализма.

Помимо прочего, наличие общего врага всегда может сплотить нацию. Поэтому в основе ур-фашизма часто лежит идея международного заговора против нации. Нация должна почувствовать себя в кольце врагов, а самая простая вещь ведущая к этому — ксенофобия. Угроза должна исходить как извне, так и изнутри, именно поэтому евреи часто становятся такой удобной мишенью, поскольку живут и внутри страны и за ее пределами. Отличным примером современной одержимости этой идеей является книга Пэта Робертсона под названием «Новый мировой порядок», которая, к сожалению, не является единственным таким примером.

8. Последователи ур-фашизма должны чувствовать унижение только лишь от факта того, что их враги обладают силой и богатством.

Когда я был подростком мне говорили об англичанах, которые едят пять раз в день в отличие от бедных, но честных итальянцев, а состоятельные евреи поддерживают только своих и пренебрегают другими. При всем при этом последователи ур-фашизма должны быть всегда убеждены в своей способности сокрушить врага. Поэтому идеология должна быть всегда основана на постоянном смещении фокуса внимания, что означает наличия элементов двоемыслия, ведь враг должен представляться и сильным и в то же время уязвимым. По этой причине фашистские режимы обречены на поражение из за вечной недооценки сил противника.

9. Борьба ведется не за жизнь, но ради самой борьбы.

Поскольку целью жизни провозглашается борьба, то пацифизм становится неизбежным злом и предательством. Все это приводит к синдрому Армагеддона, который всегда венчает финальная битва, исходом которой должен стать новый мировой порядок, в котором движение (нация) неизбежно приобретает контроль над миром. Наступает золотой век, который по иронии предполагает мир, а значит и конец борьбе, что в корне противоречит логике ур-фашизма, и еще не одному диктатору не удалось примирить это противоречие.

10. Презрение к слабости.

Ур-фашизм по определению предполагает демонстративное презрение к слабому, поскольку его идея основана на принципах аристократичности его последователей, то есть их превосходстве над другими.

Каждый последователь движения автоматически является самым лучшим из граждан, а каждый гражданин — представитель лучшего народа на земле может или должен стать членом этого движения. Однако не бывает патрициев без плебеев, поэтому любой вождь хорошо знает о том, что власть принадлежит ему исключительно по праву сильного, и эту власть делегируют ему именно те массы, которые в силу своей слабости и нуждаются в сильной руке правителя. В подобных системах сильный всегда презирает того, кто слабее.

11. Культ героя.

Поскольку общество живет в рамках парадигмы культа силы, в каждом его члене воспитывается идеология героизма.

В любой мифологии герой не является обыкновенным существом, он скорее исключение. Однако в идеологии ур-фашизма проявления героизма низводятся до уровня нормы. Этот культ естественно связан с культом смерти и не случайно девиз подобный испанскому Viva La Muerte («Да здравствует смерть!») является обычным делом для идеологии ур-фашизма. В обыкновенных обществах о смерти говорят, как о печальной реальности, для человека верующего смерть это болезненный путь к окончательной награде в виде райского блаженства. В противоположность такому обывательскому отношению, в ур-фашистких сообществах смерть это ни что иное, как награда и прекрасный финал героической жизни. Настоящий герой ур-фашизма жаждет умереть за идею и в этой жажде часто умерщвляет других.

12. Сублимация сексуальных стремлений.

Поскольку в реальности постоянно поддерживать в себе огонь героизма и войны непросто, ур-фашисткое общество часто направляет свое стремление к власти в другие сферы, например в сексуальную. Утверждение своей доминантной мужественности как правило оборачивается презрением к женщине и нетерпимостью к нестандартным моделям сексуального поведения, от гомосексуализма до целомудрия. Однако и сексуальные игры часто слишком сложны и герой ур-фашизма нередко довольствуется тем, что упивается их имитацией, играя с оружием — символическим воплощение мужского символа фаллоса.

13. Избирательный популизм.

Ур-фашизм основан на избирательном популизме, который можно также назвать популизмом качеств.

Так например, в демократическом обществе каждый гражданин имеет индивидуальные права, однако реализует их только с позиций коллективного волеизъявления, то есть один следует решениям большинства. В реальности, в ур-фашистком обществе народ полностью утрачивает возможности для волеизъявления, и в таких обстоятельствах вождь принимает на себя роль как бы интерпретатора народной воли, которая в действительности является волей самого вождя и его ближайшего окружения.

Возможный пример такого избирательного популизма из нашего будущего, когда эмоциональное мнение выборочных групп людей из интернета или ТВ будет преподносится, как глас народа.

По причине своего стремления к такому выборочному популизму, эта система всегда будет против проявлений «гнилого» парламентаризма и демократии. Поэтому, если мы видим, что какой-либо влиятельный политик ставит под сомнение легитимность избранного парламента, по причине того, что тот якобы более не выражает волю народа, то мы можем отчетливо уловить в этом запах ур-фашизма.

14. Новояз.

Ур-фашизм всегда использует новояз.

О новоязе впервые сказал Джордж Оруэлл в своем романе 1984, когда он был принят в качестве официального языка в утопической стране Океания в рамках, так называемого английского социализма (ангсоц). Однако, такое проявление ур-фашизма является общим для самых разных форм диктатуры. И нацистская и фашистская литература были основаны на урезанном варианте языка для того, чтобы максимально ограничить возможности для проявлений критического разума. И, зная об этой особенности, мы должны быть всегда готовы к тому, чтобы обнаруживать этот новояз, даже если он имеет невинную форму популярных ток шоу.

Заключение.

Ур-фашизм постоянно живет вокруг нас и он вполне может одеваться в штатское. И нам конечно было бы намного проще, если бы эти люди, появляясь на сцене истории, прямо заявляли нам: «Мы хотим снова организовывать концлагеря, мы снова хотим идти в черных рубашках по улицам ваших городов.»

Но жизнь не так проста, как хотелось бы.

Ур-фашизм появляется в нашей жизни в таких формах, которые кажутся нам совершенно невинными, но наша прямая обязанность и заключается в том, чтобы выявлять и обличать их каждый день, в какой бы части мира они не появлялись.

Скажу словами Рузвельта.

«Решусь сказать, что, если бы американская демократия прекратила развиваться как живая сила, которая старается днём и ночью, мирными средствами, совершенствовать условия существования граждан нашей страны, влияние фашизма у нас бы безусловно возросло» (4 ноября 1938).

Свобода это наша работа и прямая обязанность. И она никогда не кончается.

Впервые опубликовано в «Нью-Йорк Ревью» в июне 1995 года.