Интервенционизм

Интервенционизм, представляющий установку на гораздо более активное участие в мировых делах, вовлечённость в различные ситуации, возникающие на международной арене, с опорой на использование военной силы, в настоящее время можно расценить в качестве одной из важнейших составляющих внешнеполитического менталитета американцев, напрямую влияющих на их отношение к проблемам использования военной силы. Эта установка сформировалась на уровне массового сознания американцев не сразу.

Первоначально, географическая удалённость США от других «центров силы» и отсутствие реальной опасности вторжения извне, весьма обширная территория, как впрочем и богатство природных ресурсов, – всё это позволяло широким слоям населения страны на протяжении длительного периода времени едва ли не полностью абстрагироваться от реалий международной жизни. Правда, уже на ранних этапах истории США важнейшей характеристикой подхода американцев к проблемам внешней политики оказался присущий им ярко выраженный дух «мессианизма» – вера американцев в особую «миссию» США, что органически связывалось с их представлениями об «исключительности» Америки.

В результате, именно на основе этого «комплекса превосходства» по отношению к другим странам в США сложились изоляционистская и интернационалистская ориентации, воплотившие в себе различные представления о путях реализации этой

[154]

«миссии», на что указывает Г. Киссинджер. Моральный долг «избранной Богом» страны (т.е. Америки) заключался: в изоляционистской версии – выступать в качестве «маяка», в интернационалисткой версии – выступать в качестве «крестоносца»240.

«Американская внешняя политика – как изоляционистская, так и интернационалистская – всегда была чрезвычайно моралистичной по своей тональности и риторике», – подчёркивает И. Кристол 241.

В настоящее время, при рассмотрении ориентаций, сложившихся в общественном мнении США относительно проблем внешней политики, пожалуй, самое широкое распространение получила общая типология, в основе которой лежит выделение указанных двух типов – изоляционистского и интернационалистского 242. И хотя размежевание по линии «изоляционизм – интернационализм» во многом так же условно, как и противопоставление либералов и консерваторов 243, Э.Я. Баталов справедливо отмечает, что либеральная и консервативная типология «составляет существенный элемент политической культуры американского общества и прочно входит в состав принятых им правил и символов… игры, с которыми исследователь обязан считаться» 244. И.Е. Малашенко, развивая эту типологию перенес её на внешнеполитические взгляды американцев, выделяя соответствующие внешнеполитические ориентации – либеральный и консервативный варианты изоляционизма и интернационализма 245. По мнению И.Е. Малашенко, изоляционизм и интернационализм не существовали во внешнеполитическом сознании в чистом виде, они сохраняли свою силу и влияние лишь в качестве тенденций, наполнявшихся специфическим содержанием по мере исторического развития американского общества. Не оставался неизменным и «удельный вес» каждой из этих ориентаций в массовом сознании: в зависимости от чередования периодов в истории внешней политики США в массовом сознании могли брать верх изоляционистские или интернационалистские тенденции 246.

Опыт исторического развития США свидетельствует о наличии нескольких периодов, отражающих существенные трансформации на уровне массового сознания в русле изоляционизма и интернационализма. Так, до первой трети XX века включительно господствующими среди американцев (в том числе на уровне руководства страны, за исключением Т. Рузвельта и В. Вильсона и их сторонников) являлись изоляционистские настроения 247. Усилившиеся после 1918 г., в результате чего, по словам Г. Киссинджера произошел «почти полный поворот нации к изоляционизму», и в целом доминируя во внешней политике страны, они весьма широко использовались руководством США для сохранения «свободы рук» при проведении политики в международных делах. При этом, многие американские историки склонны считать основной концепцией американской внешнеполитической философии именно изоляционизм, тогда как интернационализм, в их представлении, есть некая аберрация типичного мнения по проблемам внешней политики, характерного для США вплоть до Второй мировой войны 1939-1945 гг.

В 1930-е годы значительная часть представителей руководства США, а вслед за ним – граждане страны, – стремились избежать вовлечения страны в происходящие в мире события, в частности, в Европе, где тогда вызревал очередной глобальный конфликт. Дилемма, вставшая в конце 1930-х годов, – изоляционизм или интернационализм и борьба, которая накануне Второй мировой войны развернулась в США между сторонниками изоляционистского и интернационалистского курса в конечном счете завершилась в пользу первых 248. Настроения, которые тогда занимали господствующие позиции в американском обществе, отличались именно установкой на невмешательство, хотя Франклин Д. Рузвельт предпринимал попытки скорректировать

[155]

курс США на более активное участие в мировых делах. «Мерой глубоко укоренившегося в сознании нации изоляционизма может служить то, что понадобилось сбросить бомбы на Пёрл-Харбор, чтобы Соединённые Штаты вступили в войну на Тихом океане, и то, что в Европе Соединённым Штатам войну должен был объявить Гитлер, а не наоборот», – подчёркивает Г. Киссинджер249.

Только после того, как 7 декабря 1941 г. неожиданно было совершено нападение Японии на американскую военно-морскую базу, расположенную в Пёрл-Харборе (Гавайские острова), в американском обществе произошёл перелом250. Определяющую роль в изменении настроений в американском обществе сыграли значительные потери, но главное, сам факт неожиданного нападения.

В течение 1941-1945 гг. среди американцев стали широко распространяться подкреплённые позицией Франклина Д. Рузвельта, настроения, связанные с необходимостью усиления роли США в мире в дальнейшем, т.е. уже после окончания Второй мировой войны251.

После 1945 г. соотношение между изоляционистами и интернационалистами окончательно изменилось в пользу последних, даже, несмотря на то, что в первые послевоенные годы американское общество, психологически уставшее от длительного участия в крупном вооружённом конфликте, было настроено отнюдь не решительно, на что указывает Г. Киссинджер: «К концу войны американская публика устала от военных действий и конфронтации и превыше всего хотела, чтобы мальчики вернулись домой. Она ещё не была готова к новой конфронтации и в гораздо меньшей степени – к угрозе ядерной войны в защиту границ и политического плюрализма в Восточной Европе. Единодушие в отношении противостояния дальнейшему коммунистическому натиску равнялось единодушию в отношении нежелательности идти на новый военный риск»252.

Начавшаяся «холодная война», однако, вынуждала американское общество вновь мобилизовать свои ресурсы, в т. ч. психологические, а, следовательно, установка на отказ от изоляционистского курса стала преобладающей среди американцев, что зафиксировал опрос общественного мнения, проведенный 16-21 июля 1954 г. (табл. 1.2.1).

Таблица 1.2.1

Предпочтения американцев: изоляционисты и интернационалисты, 1954 г.

Источник: Gallup, George H. The Gallup poll. 1935-1971. Vol. 2. New York: Random House, 1972. P. 1262.

При этом можно говорить о трансформации взглядов американцев в сторону интервенционизма, когда после окончания Второй мировой войны широкую поддержку среди американцев (как правило, более 2/3 принимавших участие в опросах общественного мнения лиц) получило мнение о том, что США должны играть активную роль в мировых событиях (рис. 1.2.1).

[156]

Сиреневый – 1, красный – 2, желтый – затрудняюсь ответить.

Рис. 1.2.1. Роль США в мире и мнение американцев, 1945-1989 гг.

Источник: Trends in Public Opinion. A compendium of Survey Data / Eds. by John E. Mueller et al. New York: Greenwood press, 1989. Р. 53.

Примечание.

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Как Вы думаете, что было бы в будущем наилучшим вариантом для нашей страны?».

1. Если бы мы принимали активное участие в мировых событиях.

2. Если бы мы не вмешивались в мировые события.

Настроения американцев в духе интервенционизма, конкретным проявлением которых стала поддержка, оказываемая американцами действиям, связанным с использованием военной силы (в их числе – Корейская война 1950-1953 гг. и Вьетнамская война 1964-1973 гг. и др.), опирались на устойчивые представления о «миссии», которую, якобы, должны выполнить США в мире 253. «В джунглях современной международной политики мы являемся львом. Некоторые американцы, их мало, могут и сейчас предпочитать другую международную роль – мыши, попугая или, быть может, улитки. Но, как представляется, большинство американцев, если дать им возможность выбора, предпочтут вести за собой, а не быть ведомыми и воспользоваться нашей огромной мощью, чтобы построить такой мир, в котором мы хотели бы жить, а не передавать кому-то другому ответственность за создание мира», – подчеркнул в 1960-е годы один из американских политологов254.

Наряду с этим, следует упомянуть о таких факторах, как возросшая после 1945 г. мощь США, что привело к распространению среди американцев взглядов по поводу недосягаемости США другими странами, а также культура интервенционизма. В последнем случае речь идет об определённых, имеющих историческую подоплёку, культурных традициях американского народа255.

После 1945 г. идеи в духе интервенционизма в концентрированном виде нередко высказывали многие представители политико-академического сообщества США, прежде

[157]

всего, представители «политического реализма»256, что также способствовало распространению этих идей в общественном мнении. К примеру, Ганс Й. Моргентау подчёркивал, что «внешнеполитические цели должны формулироваться через призму национального интереса и быть поддержаны адекватной мощью»257.

Дж. Кеннан одним из первых в США стал оправдывать использование военной силы с этической точки зрения, указывая на то, что это есть некая «кара», т.е. наказание, налагаемое на тех, кто посягает на ценности американского государства. «Демократия сражается в гневе – она сражается именно потому, что была вынуждена участвовать в войне. Она сражается, чтобы наказать ту силу, которая была настолько опрометчива, что спровоцировала все это. Она сражается, чтобы преподать этой силе урок, который та никогда не забудет, чтобы война никогда не повторилась», – заявил Дж. Кеннан в 1951 г. 258. По его мнению, интервенционизм представляет собой не что иное, как продукт народного стремления: американскому народу «просто нравился запах империи» и он хотел «купаться в лучах признания одной из самых великих имперских держав мира». В соответствии с крестоносным духом война «воспринималась в терминах борьбы Добра со Злом».

Роберт У. Такер в работе «Справедливая война» (1960 г.), развивая мысли Дж. Кеннана, рассуждая о «справедливой войне», предпринял попытку подойти к вопросу об использовании военной силы с позиций моральных критериев259.

В подобном ключе высказывались и другие представители «политического реализма» – Р. Осгуд 260, Г. Кан 261, Т. Шеллинг 262, а также К. Кнорр 263. Их теоретические разработки были использованы руководством США в ходе практики использования военной силы. Г. Киссинджер на заре своей карьеры подчёркивал: «Неспособность применить силу не только не приведет к устранению разногласий, но, наоборот, увековечит все споры, какими бы малозаметными они не были… Никакая дипломатическая программа не сможет заменить силу, необходимую для ответного удара»264.

У. Ростоу, еще в конце 1950-х – начале 1960-х гг., до своего ухода в политику заявлял о необходимости силой навязывать прогресс в странах Третьего мира 265 и эти идеи, в сочетании с антикоммунизмом, сыграли значительную роль в том, что США оказались втянуты во Вьетнамскую войну266.

Таким образом, во время «холодной войны» при рассмотрении вопросов, связанных с использованием военной силы, многие представители политико-академического сообщества США в основном опирались на идеи, суть которых заключалась в том, что в условиях постоянно существующей угрозы со стороны СССРСША обязаны для защиты своих жизненно важных национальных интересов прибегать к военной силе 267.

Фактически вплоть до середины 1970-х годов, общественное мнение США высказывалось в поддержку активного участия США в мировых делах, не исключая использование военной силы. Однако, во время войны во Вьетнаме случился перелом и последняя пробудила среди американцев настроения в пользу «ухода» США с международной арены. Соотношение между изоляционистами и интернационалистами довольно значительно изменилось в пользу первых (рис. 1.2.2) и эта ориентация во многом выросла из распространившегося в ходе войны во Вьетнаме убеждения, что чрезмерное активное вмешательство США в международные дела влечёт за собой игнорирование важнейших внутренних проблем и как следствие – снижение уровня жизни в США.

[158]

Рис. 1.2.2. Предпочтения американцев: изоляционисты и интернационалисты, 1964-1980 гг.

Источник: Hastadt, Glenn P. The Domestic Context of American Foreign Policy // American Foreign Policy. Past, Present, Future. Prentice-Hall: Simon and Schuster, 1997. P. 120-154.

Примечание.

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Среди политических деятелей одни относят себя к изоляционистам, другие относят себя к интернационалистам. Вы лично отнесёте себя к одним или к другим?».

Призыв одного из членов Сената Конгресса США Дж. Макговерна «Вернись домой, Америка!» отразил стремление значительной части американской общественности отодвинуть на второй план проблемы внешней политики (рис. 1.2.3), прочно ассоциировавшиеся в 1970-е годы с войной во Вьетнаме.

Сиреневый – да, красный – нет.

Рис. 1.2.3. Активность США на международной арене и мнение американцев, 1964-2005 гг.

Источник: America’s Place In The World 2005. OPINION LEADERS TURN CAUTIOUS, PUBLIC LOOKS

HOMEWARD. FOR RELEASE: THURSDAY, NOVEMBER 17, 2005. Pew Research Center for The People & The Press. Council on Foreign Relations. URL: http://www.people-press.org.

Примечание.

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Вы считаете, что мы должны не думать так много о международных делах, а больше концентрироваться на наших собственных проблемах и решая их, способствовать процветанию страны?».

Опыт войны во Вьетнаме убедил многих американцев в том, что внешняя политика, проводимая с акцентом на использование военной силы, оборачивается акциями, которые не могут быть оправданы с моральной точки зрения, вследствие чего,

[159]

возникшее у значительной части американской общественности чувство вины нередко порождало стремление «держаться подальше» от международных событий 268. В то же время многие последовательные сторонники постулатов «холодной войны» почувствовали себя отвергнутыми после того, как США потерпели поражение во Вьетнаме. Твердо убеждённые в моральной исключительности США, они потребовали «уйти» с международной арены и воссоздать «крепость Америку» для наказания остального мира, неспособного проявить благодарность в ответ на усилия США его улучшить.

Только к началу 1980-х годов происходит постепенное возвращение американцев к интервенционистским позициям. Сдвиги в этом направлении были во многом связаны с затуханием шокового по своему характеру воздействия войны во Вьетнаме и соответственно сползанием к позициям «холодной войны» значительной части общества страны269.

В результате, в 1980-е годы интервенционизм вновь стал основополагающим элементом внешнеполитического менталитета американцев, однако, речь о восстановлении прежнего консенсуса не шла, поскольку руководство страны уже не могло действовать без оглядки на общественное мнение. Оно было вынуждено усиленно маневрировать с целью обеспечить массовую поддержку своим внешнеполитическим акциям, что накладывало определённые ограничения на осуществление интервенционистского курса США.

В условиях окончившейся «холодной войны» у многих специалистов в США сложилось представление о том, что значение внешнеполитических проблем стало меньше. Было выдвинуто предположение, что американская общественность вернулась к характерным для неё в прошлом изоляционистскому настрою и склонности к односторонним действиям и не интересуется внешнеполитическими проблемами, о которых почти не имеет представления. Есть все основания утверждать, что в 1990-е годы уровень интервенционизма,основанного на односторонних действиях, в общественном мнении США, по сравнению с предыдущим десятилетием, снизился. Если в эпоху «холодной войны», когда для американцев очевидной являлась «советская угроза», с их стороны, вследствие необходимости противостояния этой опасности, практически всегда ощущалась поддержка действий, связанных с использованием военной силы, то с окончанием «холодной войны», когда, по выражению Дж. Шлезингера, с исчезновением «советской угрозы» США «утратили компас для определения своей внешней политики»270, американцы уже не считали необходимым совершать подобного рода действия.Указанные трансформации были выявлены в 1994 г. в аналитическом докладе «Политика интервенции США в мире после ʺхолодной войныʺ: новые вызовы и ответы»271, в котором подчёркивалось: «Интервенционизм остается объектом ограничений, однако сущность этих ограничений изменилась. Если внешние ограничения сократились в числе и ослабли, за исключением возможности возмездия с использованием (со стороны противника) террористических методов, то… в тоже время внутренние ограничения стали намного более значительными»272. В данном случае речь шла об общественном мнении, которое критически относилось к использованию вооружённых сил США в конфликтах, где «жизненно важные интересы» США не были затронуты.

Между тем, как свидетельствуют опросы общественного мнения, установка на активное участие США в мировых делах сохранилась среди американцев практически в неизменности (рис. 1.2.4), причем, как на уровне элиты, так и на уровне масс (рис. 1.2.5).

[160]

Сиреневый – 1, красный – 2, желтый – затрудняюсь ответить.

Рис. 1.2.4. Роль США в мире и мнение американцев, 1990-2008 гг.

Источник: American attitudes Americans & the World. US Role in the World. URL: http://www.americans[1]world.org/digest/overview/us_role/; The Chicago Council on Global Affairs. GLOBAL VIEWS 2008 – FOREIGN POLICY REPORT. URL: http://www.thechicagocouncil.org/.

Примечание.

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Как Вы думаете, что было бы в будущем наилучшим вариантом для нашей страны?»

1. Если бы мы принимали активное участие в мировых событиях.

2. Если бы мы не вмешивались в мировые события.

Сиреневый – Да, красный – Нат, желтый – затрудняюсь ответить.

Рис. 1.2.5. Активная роль США в мире, 1978-2002 гг.

Источник: AMERICAN PUBLIC OPINION AND U.S. FOREIGN POLICY 1979, 1983, 1987, 1991, 1995, 1999. Edited by John E. Rielly. The Chicago Council on Foreign Relations. WORLDVIEWS 2002. THE CHICAGO COUNCIL ON FOREIGN RELATIONS & THE GERMAN MARSHALL FUND OF THE UNITED STATES. U.S. GENERAL POPULATION TOPLINE REPORT. OCTOBER 2002. Chicago: Chicago Council on Foreign Relations, 2002

Примечание.

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Как Вы считаете, в будущем страна должна играть активную роль в мировых делах?».

Кажущееся на первый взгляд противоречие, обнаружившееся в общественном мнении США в 1990-е годы, на самом деле вовсе не свидетельствовало о разногласиях. Речь скорее шла о том, что американцы, отвергая интервенционизм, основанных на

[161]

односторонних действиях (унилатерализм), стали выступать в поддержку

интервенционизма, связанного с многосторонними действиями (мультилатерализм)273 (табл. 1.2.2).

Таблица 1.2.2

Предпочтения американцев: изоляционисты и интернационалисты, 1986-1994 гг.

Источник: Gallup Poll.

Примечание.

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Какое из следующих утверждений лучше всего характеризует Ваше мнение о том, как должны действовать США в мире, учитывая интересы национальной безопасности?».

1. США должны учитывать свои интересы национальной безопасности независимо от интересов других наций (интернационализм – унилатерализм).

2. США должны изменять свои интересы национальной безопасности, учитывая интересы других наций (интернационализм – мультилатерализм).

3. Чтобы защищать свои интересы национальной безопасности, США должны в максимально возможной степени избегать того, чтобы связываться с другими нациями (изоляционизм).

На это также указывает то, что американцы вовсе не считали необходимым, чтобы США играли роль безусловного и, что самое главное, единственного, лидера в мире, а полагали важным разделить это бремя с другими представителями международного сообщества (табл. 1.2.3, табл. 1.2.4), в том числе в рамках Организации Объединенных Наций (рис. 1.2.6), даже несмотря на то, что отношение американцев к этой универсальной международной организации тогда изменилось в худшую сторону.

Сиреневый – да, красный – нет.

Рис. 1.2.6. Необходимость сотрудничества США с ООН: мнение американцев, 1964-2005 гг.

Источник: America’s Place In The World 2005. OPINION LEADERS TURN CAUTIOUS, PUBLIC LOOKS HOMEWARD. FOR RELEASE: THURSDAY, NOVEMBER 17, 2005. Pew Research Center for The People & The Press. Council on Foreign Relations. URL: http://www.people-press.org.

Примечание.

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Вы считаете, что США должны в полном объёме  сотрудничать с ООН?»

[162]

Таблица 1.2.3

Роль США в мире: мнение американцев, 1964-2005 гг.

Источник: America’s Place In The World 2005. OPINION LEADERS TURN CAUTIOUS, PUBLIC LOOKS HOMEWARD. FOR RELEASE: THURSDAY, NOVEMBER 17, 2005. Pew Research Center for The People & The Press. Council on Foreign Relations. URL: http://www.people-press.org.

Таблица 1.2.4

Мнение американцев о роли США в мире, 1993-2005 гг.

Источник: America’s Place In The World 2005. OPINION LEADERS TURN CAUTIOUS, PUBLIC LOOKS

HOMEWARD. FOR RELEASE: THURSDAY, NOVEMBER 17, 2005. Pew Research Center for The People & The Press. Council on Foreign Relations. URL: http://www.people-press.org.

Таким образом, нельзя говорить о том, что в 1990-е годы соотношение между интернационалистами и изоляционистами решительно изменилось в пользу вторых, поскольку, как уже говорилось выше, установка на активное участие США в международных делах сохранилась среди американцев практически в неизменности.Кардинально ситуация меняется только в связи с трагическими событиями 11 сентября 2001 г., которые оказали сильнейшее воздействие на состояние общественного мнения США, изменив его конфигурацию 274. Согласно опросам общественного мнения, после трагических событий 11 сентября 2001 г. более ½ американцев подчёркивало, что США при решении международных проблем должны брать на себя основную роль 275, считая также то, что по сравнению с ситуацией, имевшей место десять лет назад, США стали играть большую, чем прежде роль в качестве лидера мира (табл. 1.2.5).

[163]

Таблица 1.2.5

Мнение американцев о важности роли США в качестве мирового лидера, 1974-2002 гг.

Источник: WORLDVIEWS 2002. THE CHICAGO COUNCIL ON FOREIGN RELATIONS & THE GERMAN MARSHALL FUND OF THE UNITED STATES. U.S. GENERAL POPULATION TOPLINE REPORT. OCTOBER 2002.

После 11 сентября 2001 г. интервенционистская составляющая внешнеполитического менталитета американцев оказалась настолько велика, что они стали чаще, чем прежде, расценивать войну в качестве важнейшего метода внешней политики, к которому иногда необходимо прибегать (табл. 1.2.6). Теракты показали, что страна, ограждённая от остального мира двумя океанами, не может чувствовать себя в абсолютной безопасности. «Успешные террористические атаки на Нью-Йорк и Вашингтон разрушили уверенность в особом, обособленном положении США, которая была основной политики этой страны», – подчеркнула вскоре после терактов International Herald Tribune 276.

Таблица 1.2.6

Мнение американцев о роли войны в качестве метода внешней политики, 1971-2007 гг.

Источник: The Gallup Organization. Military and National Defense. URL: http://www.galluppoll.com/.

Росту интервенционистской составляющей в конфигурации общественного мнения способствовали войны в Афганистане и в Ираке, начавшиеся, соответственно, в 2001 и 2003 гг.277. Однако, уже начиная с 2003 г. ситуация вновь стала меняться, поскольку войны в Афганистане и в Ираке достаточно ярко высветили кризис, возникший в конфигурации общественного мнения США в отношении внешней политики, осуществлявшейся руководством страны во главе с Дж. Бушем-младшим.

Воздействие, которое на внешнеполитический курс США как в целом, так и в отдельных регионах земного шара оказывало положение в Афганистане и в Ираке, а

[164]

кроме того – непопулярность среди американской общественности политики, осуществляемой администрацией Дж. Буша-младшего, – всё это привело к изменению конфигурации общественного мнения США и очередным трансформациям в структуре внешнеполитического менталитета американцев, связанным с ослаблением интервенционизма. Ещё 9 октября 2003 г. The Christian Science Monitor подчеркнула:

«На протяжении всей истории США, начиная с испано-американской войны 1898 года и заканчивая Вьетнамом, почти все крупные конфликты вызывали определённую политическую реакцию внутри страны. Историки говорят, что эта форма демократического протеста сдерживает применение военной мощи США. Ирак в этом смысле не стал исключением. Одновременно с ростом потерь среди американских сил постоянно растёт и увеличение затрат на оккупацию, тает поддержка не только самой операции, но и всей доктрины превентивного удара, утверждают эксперты. В сущности, американцы как будто спрашивают: "Можем ли мы себе позволить доктрину Буша?"…

Большинство американцев – представители всех политических партий – говорят, что после окончания войны в Ираке они выступают против политики использования военной силы против третьей страны, если только США первыми не подверглись нападению…»278.

Вышеуказанное свидетельствует фактически о том, что с 2003 г. в США стали набирать популярность изоляционистские идеи 279. «Сегодня, когда американцы разочарованы войной в Ираке, многие во всём мире предсказывают, что истощённая Америка снова сосредоточится на внутренних проблемах», – подчёркивала The New York Times 1 февраля 2007 г.280.

Опросы общественного мнения, касающиеся конкретных проблем международной политики, показывали, что этот тренд приобретал все большую популярность281. Хотя и здесь мы можем выявить некоторые противоречия, поскольку в 2000-е годы установка американцев на активное участие США в международных делах сохранилась, находясь примерно на таком же уровне, что и в годы «холодной войны».

Но, с другой стороны, в 2007 г. уже меньше половины американцев заявило о том, что они считают необходимым дальнейшее укрепление позиций США на международной арене 282. Очевидно, что под влиянием неудачной политики США на Ближнем и Среднем Востоке, в связи с возникшими сложностями в рамках объявленной после событий 11 сентября 2001 г. «войны против терроризма» и её составляющих, отношение американцев к внешнеполитической деятельности руководства страны стало меняться, в результате чего большинство американцев стало проявлять своё неудовлетворение по поводу положения, которое страна занимает в мире.

И хотя по-прежнему подавляющее большинство американцев всё еще желали, чтобы их страна и далее проводила свой внешнеполитический курс в русле активности, считая свою страну самой могущественной в мире, с другой стороны, всё более очевидной становилась тенденция, связанная с постепенным усилением среди американцев мнения о необходимости проводить более умеренную внешнюю политику (табл. 1.2.7).

На это указывает и то, что к моменту ухода Дж. Буша-младшего с поста Президента США большинство американцев критически оценивали его деятельность в сфере внешней политики. Так, в 2008 г. был опубликован очередной «Индекс доверия внешней политики США» (он составляется по тем же принципам, что и индекс потребительского доверия, характеризуя степень удовлетворенности или неудовлетворенности американцев внешнеполитической деятельностью страны). Его формируют путем оценки 110 аспектов внешней политики США, и он имеет шкалу из 200 пунктов, где 200 – самая низкая оценка, а 0 – самая высокая оценка. В результате,

[165]

выяснилось, что «Индекс доверия внешней политики США» оказался на отметке 132 пунктов, а это как раз и свидетельствовало о том, что американцы испытывали «кризис доверия» к власти. Наряду с этим выяснилось, что подавляющее большинство американцев (как правило, более ¾) были не удовлетворены местом и ролью США в системе международных отношений, считали, что мир стал более опасным для США, были уверены, что США плохо работают над тем, чтобы наша планета стала более мирной, были убеждены, что остальной мир видит США скорее в негативном, чем позитивном свете 283.

Таблица 1.2.7

Роль США в решении международных проблем и мнение американцев, 2001-2012 гг.

Источник: Gallup Poll. The Gallup Organization. U.S. Position in the World. URL: http://www.gallup.com/poll/trends.aspx.

В результате к началу 2009 г. уровень интервенционизма в структуре внешнеполитического менталитета американцев оказался уже не таким значительным, каким он был ещё в начале 2000-х годов и особенно после трагических событий 11 сентября 2001 г. Внешнеполитические неудачи администрации Дж. Буша-младшего стали решающим фактором, который привел к возникновению очередных трансформаций в конфигурации общественного мнения США, в частности в том, что касалось расстановки сил между изоляционистами и интернационалистами.

В связи с вышеуказанным возникает вполне закономерный вопрос: можно ли говорить о том, что для общественного мнения США, как на уровне масс, так и на уровне элиты, действительно столь характерен интервенционизм? Насколько эта категория является устойчивой?

На наш взгляд, интервенционизм, который представляет собой установку на гораздо более активное участие в мировых делах, вовлеченность в различные ситуации, возникающие на международной арене, с опорой на использование военной силы, в настоящее время можно расценить в качестве одной из важнейших характеристик, отражающих особенности внешнеполитического менталитета американцев284. Однако, эта категория не является постоянной и под воздействием определённых факторов демонстрирует не очень значительную устойчивость, конкретным проявлением которой становятся изменения на уровне массового сознания американцев, обнаружившиеся в том числе и в течение 1973-2009 гг.

[166]

Очевидно, что на современном этапе развития системы международных отношений одна из характерных черт и особенностей общественного мнения США в отношении проблем внешней политики – это рационализм. «Большинство американцев в общем и целом, предпочитают интернационализм изоляционизму, но в то же время не склонны к жёсткой вовлечённости и сопутствующим издержкам», – подчеркнули в 2004 г. авторы коллективного труда «Политика США в меняющемся мире»285, которые таким образом выявили важнейшую тенденцию, присущую в настоящее время общественному мнению в США, тенденцию, которая, по всей видимости, ещё достаточно долгое время будет определять его конфигурацию.

[167]

Примечания

240 Подробнее: Противоречия современного американского капитализма и идейная борьба в США. М.: Наука, 1980. С. 85-95. См. также: Kuehl, Warren F., Ostrower, Gary B. Internationalism // Encyclopedia of American Foreign Policy. 2006. URL: http://www.americanforeignrelations.com/index.html.; Jonas M. Isolationism // Encyclopedia of American Foreign Policy. 2006. URL: http://www.americanforeignrelations.com/index.html.

241 См.: Kristol I. Consensus and Disseny in US Foreign Policy // The Legacy of Vietnam: The War, American Society and the Future of American Foreign Policy / Ed. by A. Lake. New York, 1976. P. 99.

242 Подробнее см., напр., Малашенко И.Е. Массовое сознание: типология внешнеполитических ориентаций // США: экономика, политика, идеология. 1984. №2. С. 41-52.

243 См., напр., Two Americas, One American. The Differences That Divide Us Are Much Smaller Than Those That Set Us Apart From the Rest of the World. By Andrew Kohut and Bruce Stokes. Pew Research Center. June 6, 2006. URL: http://pewresearch.org/.

244 См.: Современное политическое сознание в США / Отв. ред. Замошкин Ю.А., Баталов Э.Я. М.: Наука, 1980. С. 51-52.

245 См.: Малашенко И.Е. Указ. соч.

246 См.: Малашенко И.Е. Эволюция внешнеполитических ориентаций в американском массовом сознании // Проблемы американистики. М., 1987. С. 273-292.

247 Идея нейтралитета, т.е. неучастия США в делах других континентов получила своё распространение ещё задолго до 1930-х годов, уже в конце XVIII в., когда в 1796 г. первый Президент США Дж. Вашингтон в своем прощальном послании, которое представляло собой чётко оформленные взгляды на будущее американского государства и было опубликовано в печати, предостерёг от «постоянных союзов с любой частью зарубежного мира». Его предпочтением, высказанным в форме «предостережения уходящего друга», были «временные союзы при возникновении чрезвычайных обстоятельств и развитие торговых отношений с иностранными государствами при минимально возможных политических связях». На тех же позициях стоял Т. Джефферсон, выступавший за развитие связей с другими странами мира, однако критически относившийся к перспективе заключения каких-либо союзнических отношений. Однако, своё окончательное оформление идея нейтралитета получила в появившейся в 1823 г. так называемой доктрине Монро, которая была провозглашена Дж. Монро в ежегодном послании Конгрессу США. Джон Куинси Адамс, государственный секретарь США в период президентства Дж. Монро (1817-1825 гг.) подчёркивал: «Америка не должна искать за границей монстров и уничтожать их. Она всем желает свободы и независимости. Но борется и защищает только свои собственные свободу и независимость. К общему благу она призывает своим спокойным голосом и благожелательностью собственного примера. Ей хорошо известно, что однажды встав под чужие знамена, пусть даже борцов за независимость от иностранного гнета, она попадёт в сложную ситуацию, ввяжется в войны не за свои интересы… Она могла бы диктовать свою волю миру. Но тогда она не смогла бы управлять своим собственным духом».

248 Подробнее: Егорова Н.И. Изоляционизм и европейская политика США, 1933-1941. М.: ИВИ, 1995.

249 См.: Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. С. 353.

250 Втягивание США во Вторую мировую войну, хотя и вызвало значительную тревогу у американцев, с другой стороны, сопровождалось тем, что американцы полностью поддержали этот шаг. Как подчёркивает А.И. Уткин, после 7 декабря 1941 г. «интервенционизм получил монополию, удерживаемую им по сию пору» И далее: «В основе новой американской политики лежало спрессованное после 7 декабря 1941 г. единство американского народа, полного решимости энергично преодолеть внешнеполитические проблемы страны. Лишь основываясь на нём, можно было слепо посылать сотни тысяч солдат за океаны, организовать бум в военной промышленности, долгое время нести “тяготы имперского бремени”». См.: Уткин А.И. Франклин Д. Рузвельт. Свердловск, 1989. С. 193.

251 Так, 16 января 1942 г. на вопрос «Когда закончится война, как Вы думаете, какой подход следует расценивать в качестве необходимого, имея ввиду мир на Земле?» были получены следующие ответы: «Интернационализм» – 57 %, «Изоляционизм» – 12 %, «Проявившие неуверенность в ответе» – 30 %, «Затрудняюсь ответить» – 1 % (См.: Foreign Affairs // Public Opinion 1935-1946. Under the Editorial Direction of Hadley Cantril. Prepared by Mildred Strunk. Princeton: Princeton University Press, 1951. Р.403-404). 29 января – 3 февраля 1943 г., 27 апреля – 1 мая 1944 г., 5-10 октября 1945 г. на вопрос «Как Вы думаете, что было бы в будущем наилучшим вариантом для нашей страны?» были получены следующие ответы. «Если бы мы принимали активное участие в мировых событиях»: 76 %, 73 %, 71 %. «Если бы мы не вмешивались в мировые события»: 14 %, 18 %. 19 %. «Затрудняюсь ответить»: 10 %, 9 %, 10 % (См.: US Public Opinion on Role of the United States in the World – Active Role in World Affairs. Public Opinion Archives. Roper Center, University of Connecticut. URL: http://www.ropercenter.uconn.edu/).

252 См.: Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. С. 392.

253 Подробнее: Divine, Robert A. Second Chance: The Triumph of Internationalism in America During World War II. New York: Atheneum, 1967.

254 Цит. по: Яковлев А.Н. От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века. М.: Молодая гвардия, 1984. С. 3.

255 См.: Martinot S. The Cultural Roots of Interventionism in the U.S. // Social Justice. Vol. 30. №1. 2003. Р. 112-122.

256 Обращаясь к раннему периоду времени, следует упомянуть об адмирале Альфреде Т. Мэхене. В XIX в. он рассматривал историю как поле противоборства континентальных и морских держав, в рамках которого последние, однако, могут обладать существенными преимуществами – в данном случае речь шла о военной мощи (См.: Mahan, Alfred T. Influence of Sea Upon History, 1600-1783. Boston: Little Brown, 1890. Подробнее об идеях Альфреда Т. Мэхена см., напр., Фёдоров Н.В. Идеи адмирала А.Т. Мэхэна и военно-морская политика великих держав в конце XIX – начале XX века. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2010). В XX в. идеи Альфреда Т. Мэхена получили развитие в трудах геополитика Николаса Дж. Спайкмэна, который в период до и во время Второй мировой войны 1939-1945 гг., развивая свои геополитические идеи, занял место главного идеолога военных кругов США, некогда занимаемое Альфредом Т. Мэхеном. Основные концепции были подробно изложены в книгах «Американская стратегия в мировой политике» (1942 г.) и «География мира» (1944 г.) (См.: Spykman, Nicholas J. America's Strategy in World Politics: The United States and the Balance of Power. New York: Harcourt, Brace and Company,1942; Spykman, Nicholas J. The Geography of the Peace. New York: Harcourt, Brace andCompany, 1944). Р. Страус-Хюпе отводил Америке роль «главного арсенала и базы международной полицейской силы, опирающейся на свою технику и географическое положение». Для него военная сила имела первостепенное значение. Американская мощь должна опираться на «военную силу, находящуюся наготове в любой момент», требуя от своего правительства «немедленного использования военной силы… на отдаленных театрах военных действий, при первой необходимости» (См.: Strausz-Hupe R. Geopolitics. New York: Putnam, 1942; Strausz-Hupe R. The Balance of Tomorrow. New York: G. P. Putnam's Sons, 1945). Последователи Р. Страуса-Хюпе – С. Поссони, Ч. Кинтер, Р. Пфальцграф, представлявшие так называемую «Пенсильванскую школу», также уделяли внимание вопросам использования военной силы.

257 См.: Morgenthau H. Politics Amond Nations. The Struggle for Power and Peace. New York: Alfred A. Knopf, 1960. P. 310.

258 См.: Kennan, George F. American Diplomacy, 1900-1950. Chicago: University of Chicago Press, 1951. P. 66.

259 См.: Tucker W.R. The Just War: A Study in Contemporary American Doctrine. Baltimore: Johns Hopkins Press, 1960.

260 См.: Osgood R. Limited War: The Challenge to American Strategy. Chicago: University of Chicago Press, 1957; Osgood R. The Uses of Military Power in the Cold War // America Armed: Essays on United States Military Policy / Ed. by Robert A. Goldwin. Freeport: Books for Libraries Press, 1971.

261 См.: Kan G. On Escalation: Metaphors and Scenarios. New York: Praeger, 1965.

262 См.: Shelling Th. Diplomacy of Violence. Theories of Peace and Security. L., 1970.

263 См.: Knorr K. On the Uses of Military Power in the Nuclear Age. Princeton: Princeton University Press, 1966; Knorr K. Military Power and Potential. Princeton: Princeton University Press, 1970.

264 См.: Киссинджер Г. Ядерное оружие и внешняя политика. М., 1959. С. 46, 287. См. также ранние статьи Г. Киссинджера: Kissinger H. Military Policy and Defense of the "Grey Areas" // Foreign Affairs. April 1955; Kissinger H. Force and Diplomacy in the Nuclear Age // Foreign Affairs. April 1956; Kissinger H. Reflections on American Diplomacy // Foreign Affairs. October 1956; Kissinger H. Strategy and Organization // Foreign Affairs. April 1957; Kissinger H. Missiles and the Western Alliance // Foreign Affairs. April 1958; Kissinger H. Nuclear Testing and the Problem of Peace // Foreign Affairs. October 1958; Kissinger H. The Search for Stability // Foreign Affairs. July 1959.

265 См.: Rostow W. The United States in the World Arena. An Essay in Recent History. New York: Harper, 1960.

266 У. Ростоу считал, что пока Вьетнам не достиг высокого уровня развития и не обрёл иммунитета против «коммунистической угрозы», Америка должна всеми силами препятствовать распространению там (как и в других странах) коммунистических идей. Эта идея привела У. Ростоу к требованию решать вьетнамский конфликт, используя военно-силовые методы. Подробнее: Milne D. America's Rasputin: Walt Rostow and the Vietnam War. New York: Hill and Wang, 2008.

267 С другой стороны, в 1966 г. Р. Хофстэдтер квалифицировал приверженность американцев к интервенционистским действиям как «параноидальный стиль» американской политики, присущий представителям «белой нации» (в данном случае речь идёт о белых англо-саксах, протестантах, которые в самих США объединены в категорию WASP) и одним из конкретных проявлений которого, по его мнению, является изобретение определённых «опасностей», якобы несущих серьёзную угрозу «американскому образу жизни». См.: Hofstadter R. The Paranoid Style of American Politics. New York: Knopf, 1966.

268 См.: Sanders, Sol W., Henderson W. The Consequences of ‘Vietnam’ // Orbis. Vol. 21. №1. Spring 1977. Р. 61-76.

269 См.: Shneider W. Conservatism, Not Interventionism: Trends in Foreign Policy Public Opinion, 1974-1982 // Eagle Defiant: United States Foreign Policy in the 1980s / Eds. by Kenneth A. Oye, Robert J. Lieber, D. Rotchild. Boston: Little, Brown, 1983. P. 33-64; Schnider W. Peace and Strength: American Public Opinion on National Security // The Public and Atlantic Defense / Eds. by G. Flynn, H. Rattinger. London; Canberra: Rowman & Allanhead, 1985.

270 См.: Schlesinger J. Quest for a Post-Cold War Foreign Policy // Foreign Affairs. Vol. 72. №1. January/February 1993. Р. 19-28.

271 См.: U.S. Intervention Policy for the Post-Cold War World. New Challenges and New Responses. Final Report of the 85th American Assembly. 1994. April 7-10. New York: Arden House Harriman, The Columbia University, 1994.

272 Цит. по: США в новом мире: пределы могущества. М.: РИСИ, 1998. С. 32.

273 Развенчанию «мифа о новом изоляционизме» посвящена книга Ст. Кулла и А.М. Дестлера, утверждающих, что после окончания «холодной войны» общественное мнение в США вовсе не было склонно занять изоляционистскую позицию, а было готово (под влиянием усилившегося чувства глобальной взаимозависимости), также, как и раньше, принять позицию руководства страны, взявшего на себя международные обязательства. По их мнению, американская общественность проявляла некоторую озабоченность по поводу того, что США играют роль безусловного мирового лидера, тратя на это гораздо большие усилия, чем это требовалось, но вовсе не выступала за уход страны с международной арены. Предпочтительным становилось разделение ответственности за ситуацию с другими странами, используя механизмы ООН. См.: Kull S., Destler, I.M. Misreading the Public. The Myth of a New Isolationism. Washington: Brookings Institution Press, 1999. См. также: Public Opinion of the UN. The Pew Research Center for the People & the Press. Survey Reports. June 25, 1995. URL: http://people-press.org/.

274 См.: Pew Research Center for the People & the Press. The View Before 9/11: America's Place in the World. A Special Analysis on Foreign Policy Attitudes Before the Attacks. Released: October 18, 2001. URL: http://people[1]press.org/reports/.

275 A WORLD TRANSFORMED: FOREIGN POLICY ATTITUDES OF THE U.S. PUBLIC AFTER SEPTEMBER 11. См.: URL: http://www.worldviews.org/key_findings/us_911_report.htm.

276 См.: International Herald Tribune. September, 20. 2001.

277 См.: Americans on U.S. Role in the World After the Iraq War. April 29, 2003. URL:  http://www.worldpublicopinion.org/.

278 См.: The Christian Science Monitor. November, 9. 2003.

279 См., например, Alden E. Iraq War Backlash fuels American Isolationism // Financial Times. November 18, 2005; Symptoms of 'Iraq syndrome' may not be all bad // Financial Times. June, 15. 2007. Неслучайно Дж. Буш-младший в своём очередном послании к Конгрессу США в январе 2006 г. много говорил о «фальшивом комфорте изоляционизма», доказывая, что США более никогда не удастся отсидеться за океаном – события 11 сентября 2001 года это наглядно продемонстрировали. См.: Bush, George W. Address Before a Joint Session of the Congress on the State of the Union. January 31, 2006 // Public Papers of the Presidents of the United States: George W. Bush, 2001-2009. URL: http://quod.lib.umich.edu/p/ppotpus/.

280 См.: Brooks D. The Iraq Syndrome // The New York Times. February, 1. 2007.

281 См.: America’s Place In The World 2005. OPINION LEADERS TURN CAUTIOUS, PUBLIC LOOKS HOMEWARD. FOR RELEASE: THURSDAY, NOVEMBER 17, 2005. Pew Research Center for The People & The Press. Council on Foreign Relations. URL: http://www.people-press.org.

282 American attitudes Americans & the World. US Role in the World. URL: http://www.americans[1]world.org/digest/overview/us_role/.

283 См.: Confidence in U.S. Foreign Policy Index. A Report from Public Agenda with support from Ford Foundation. Vol.6. Spring 2008. URL: http://www.publicagenda.org/foreignpolicy/pdfs/foreign_policy_index_spring08.pdf. В 2009 г. в США и вовсе заметно увеличилось число приверженцев внешнеполитической изоляции. Об этом говорится в докладе «Исследовательского центра Пью», в соответствии с которым почти 50 % опрошенных заявили, что США следует заниматься своими делами и не беспокоиться о благе других стран. Симптоматично, что фактически впервые за несколько последних десятилетий изоляционистов оказалось больше, чем интернационалистов. Также значительно выросла доля тех, кто выступал за одностороннее, без оглядки на согласие других стран, принятие решений на мировой арене. См.: The Pew Research Center for the People & the Press. Survey Reports. December, 3. 2009. URL: http://people-press.org/.

284 Филип Д. Квинтана, житель Финикса (Аризона), один из рядовых американцев, письмо которого было опубликовано на страницах The Arizona Republic 8 июня 2010 г., так объяснил свою приверженность интервенционизму: «Позвольте предположить, что пока на свете существуют люди, подобные Ким Чен Иру и Махмуду Ахмадинежаду, нам придётся вести войны. Когда люди, подобные им, пытаются заполучить ядерное оружие, нам придётся вести войны. Пока мы не покончим с Усамой бен Ладеном, угрожающим уничтожить Америку, мы должны будем вести войны». И далее: «Мой дед положил начало нашей семейной традиции служения Америке, когда он завербовался в армию во время Первой мировой войны. Мой отец и дяди служили во время Второй мировой войны… Двоюродные братья постарше служили во Вьетнаме. Я и мои кузены служили во время "холодной войны", а теперь мои сыновья и племянники служат на Ближнем Востоке. Никто из нас никогда не задавался вопросом, ради чего мы добровольно идём служить. Мы поступали на добровольную службу, потому что мы знали, что есть на свете люди, намеревающиеся нанести вред Америке, и что кто-то должен быть готов защитить её, точно так же, как это знают мужчины и женщины, служащие в армии сегодня». См.: The Arizona Republic. June, 8. 2010.

285 См.: Политика США в меняющемся мире / Отв. ред. П.Т. Подлесный. М.: Наука, 2004. С. 72.

Цитируется по изд.: Кузнецов Д.В. «Тень» Вьетнама над Америкой. Американское общественное мнение и использование военной силы США после войны во Вьетнаме (1973-2009). СПб, 2015, с. 154-167.