Модернизация социальная

МОДЕРНИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНАЯ – совокупность экономических, демографических, психологических и политических изменений, претерпеваемых обществом традиционного типа в процессе его трансформации в общество современного типа (см. Современность). Различение этих двух типов обществ (появившееся в конце 19 века в работах таких социологов, как Г. Спенсер и Ф. Теннис) наиболее последовательно введено и обосновано французским социологом Э. Дюркгеймом в работе «О разделении общественного труда» (1893; рус. пер.: М., 1991). Критерий, избранный Дюркгеймом, – тип социальной связи, обозначенный им термином «солидарность». Для обществ традиционных характерна «механическая» солидарность или «солидарность по сходствам», что предполагает построение общества путем простого суммирования однородных исходных социальных ячеек – «кланов». Общество современное строится принципиально иначе, поскольку ему присуща «органическая солидарность», превращающая его в системную целостность, где каждый элемент выполняет собственную неповторимую функцию. Процесс разделения функций (разделение общественного труда) сообщает современному обществу внутреннюю динамику, которой принципиально лишено общество традиционное.

Неявное предположение Дюркгейма о том, что только западные общества перешли рубеж, достигли эпохи «современности», нашло свое развитие в исследованиях немецкого социолога М.Вебера. В книге «Протестантская этика и дух капитализма» (1905; рус. изд. см.: Вебер М. Избранные произведения. М., 1990) он показал обусловленность становления западного типа общества (в котором все виды жизнедеятельности – от музыки до политики, от архитектуры до бухгалтерского учета – тяготеют к максимальной рационализации) появлением специфической «хозяйственной этики» протестантизма. Вебер при этом не отождествлял современность как социальный тип с Западом, но его исследования хозяйственной этики основных мировых религий не давали оснований полагать, что для незападных традиционных обществ открыта подобная же перспектива модернизации.

Теоретическое наследие классиков социологии по вопросу модернизации нашло свое применение и переосмысление в 50–60-х годах 20 веку в эпоху деколонизации и появления новых государств. Постколониальному миру Азии, Африки, а также Латинской Америки американскими социологами была предложена «теория» (точнее – набор теорий) социальной модернизации как стратегия ликвидации «недоразвитости» путем трансформации традиционного общества в современное. При этом тип современного общества был универсализирован и выведен за пределы западного исторического контекста, а сама социальная модернизация уже не отождествлялась исключительно с рационализацией. Центральная посылка этой теории такова: постколониальный мир должен модернизироваться по образцам Запада лишь потому, что сам Запад на несколько столетий раньше проделал этот же путь под действием неумолимой исторической необходимости (см. Вестернизация). Попытка Я.Вайнсберга предложить подход, ограничивающий применение термина «социальная модернизация» только постколониальным миром, а для описания западного опыта с кон. 18 в. и для Латинской Америки предложить термины «ремодернизация» и «демодернизация», последователей не нашла (см.: Weinberg I. The Concept of Modernization: On Unfinished Chapter in Sociological Theory. – В кн.: Perspectives on Modernity: Essays in Memory of Ian Weinberg. Toronto, 1972, p. 11–12).

Основной акцент социальной модернизации был сделан на индустриализацию экономики, в ходе которой происходит радикальное преобразование всех социальных структур традиционного, т.е. аграрного, общества. Предполагалось, что развитие индустриального производства должно вызвать спрос на научное знание и новые технологии, вызвать переток сельского населения в города и развитие городов (см. Урбанизация), принципиально изменить статус традиционной (объединяющей несколько поколений) крестьянской семьи и постепенно вытеснить ее семьей нуклеарной, высвобождающей индивида и задающей новую мотивацию его деятельности. Индустриализация – лишь один аспект социальной модернизации, но он «столь могуществен по своим последствиям, что изменяет недееспособные социальные институты и обычаи с помощью создания новых ролей и способов социального действия, основанных на использовании машины» (см.: Apter D. The Politics of Modernization. Chi., L., 1965, p. 68).

Переход от традиционализма к современности осмысливается как: индивидуализация (базовой социальной единицей во все большей степени становится индивид, а не группа); дифференциация (передача отдельных функций, ранее принадлежавших «семье», специализированным институтам социальным); и формализация (подход к социальным институтам как действующим на основе абстрактных и универсальных законов и правил, предполагающий доминирующую позицию науки и экспертов). Чем глубже изменения традиционного общества по этим параметрам, тем более оно обретает способность использовать инновации не разрушаясь. В конечном счете социальная модернизация понималась как альтернатива социалистическому решению триединой проблемы т.н. третьего мира – проблемы искоренения голода, болезней и неграмотности.

Именно относительная нерешенность этой проблемы, выражающаяся в абсолютном отставании по параметрам социально-экономического благополучия третьего мира от развитых (западных) стран (после исчезновения альтернативного «второго мира» – «социалистического лагеря» – укореняется противопоставление «богатого» Севера и «бедного» Юга), привела к тому, что теория социальной модернизации оказалась дискредитированной как в западном научном сообществе, так и в странах, которым она адресовалась как стратегия развития. Однако само понятие современного общества или современности продолжает оставаться одним из центральных во многих социально-философских и социологических теориях. При этом можно выделить два основных подхода. Один состоит в том, чтобы определить современность не через привязку к конкретному пространственно-временному континууму, а через основной признак. Так поступил Д.Аптер, утверждавший: «Быть современным – значит воспринимать жизнь как выбор, как предпочтение одного другому, как альтернативность» (Ibid., р. 10).

Другой подход нацелен на описание институциональной структуры современности и наиболее полно представлен Гидденсом, который выделил четыре основных института: 1) капитализм (накопление капитала на конкурентных рынках труда и товаров); 2) индустриализм; 3) вооруженные силы (контроль над средствами насилия в контексте индустриализации войны); 4) национальное государство (см.: Giddens А. The Consequences of Modernity. Stanford (Calif.), 1990, p. 56–59).

Базовые понятия теории социальной модернизации могут продуктивно использоваться для описания и анализа процессов посткоммунистической трансформации на постсоветском пространстве, а также для реконструкции модернизационного процесса в России.

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М, с. 597-599.

Л.В. Поляков

Литература:

Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997;

Поляков Л.В. Путь России в современность: модернизация как деархаизация. – ИФРАН. М., 1998;

Eisenstadt S.N. Transformation of Social, Political, and Cultural Orders in Modernization, –  «American Sociological Review», v. 30, 1965;

Horovitz I. Three Worlds of Development: the Theory and Practice of International Stratification. N. Y., 1972;

Berger P., Berger В., Kellner H. The Homeless Mind; Modernization and Consciousness. N.Y., 1973;

Chodak Sz. Societal Development. N.Y., 1973;

Worsley P. The Three Worlds: Culture and World Development. L., 1984;

Von Laue Th. The World Revolution of Modernization: The Twentieth Century in Global Perspective. N.Y., Oxf., 1987;

Harris P. Inside the Third World. The Anatomy of Poverty. L., 1993;

Huntington S.P. The Clash of Civilizations and the Remaking the World Order. N. Y., 1996.