Маккартизм (НИ, 1975)

Разгул крайней реакции и шовинизма в 1950—1954 гг. получил название «маккартизм» по имени сенатора-республиканца из Висконсина, которому принадлежала ведущая роль в этой кампании. Но сводить маккартизм, как это делается в буржуазной историографии, к деятельности Маккарти, заявившего, что он кончит Белым домом или тюрьмой, было бы совершенно неправильно. Расцвет маккартизма нельзя объяснить и одной корейской войной.

Маккартизм явился отражением глубокого социально-политического кризиса американского общества, отражением социальной психологии тех слоев крупной и мелкой буржуазии, которые не смогли приспособиться к государственно-монополистической реальности.

Особенно благоприятную почву для маккартизма создавал международный аспект общего кризиса капитализма. Ни «сдерживание», ни «отбрасывание» коммунизма не смогли остановить укрепления социалистической системы государств и роста коммунистического движения во всем мире. В представлении обывателя не укладывалось то, что США испытывали «бессилие силы». Эти настроения с выгодой для себя использовали военно-промышленные монополии, которые на «бессилие силы» предлагали отвечать еще большей силой.

Маккартизм проник во всю социальную, политическую и идеологическую структуру американского общества. Антикоммунизм был общим лозунгом, который использовался для борьбы не только с коммунистами, но и со всеми прогрессивными социальными группами, явлениями и институтами. Под знаменем антикоммунизма шла борьба против передовых профсоюзов, либеральной интеллигенции, против реформ, учитывающих требования трудящихся, против политики переговоров с социалистическими государствами.

Будучи отчаянным криком индивидуализма, орудием подавления буржуазно-демократических свобод, рупором развязывания мировой войны с «коммунизмом», маккартизм не мог не прийти в противоречие с политикой Г. Трумэна, которая была государственно-монополистическим курсом, вмещала в себя элементы либерального реформаторства и не доводила «сдерживание» до мировой войны, как это было доказано увольнением Д. Макартура. Но, проводя эту линию разграничения, нельзя упускать из виду общность маккартизма с трумэновским курсом. И во внутренней, и во внешней политике маккартисты доводили до уродливых крайностей реакционные тенденции правительства. Г. Трумэн начал «проверку лояльности», а маккартисты приняли 23 сентября 1950 г., обходя президентское вето, закон Маккарэна «О внутренней безопасности», который вменял в обязанности специального управления по контролю над подрывной деятельностью проводить расследования, выявлять и регистрировать организации «коммунистического действия» и «коммунистического фронта», лишая членов тех и других основных гражданских прав. Г. Трумэн отдал распоряжение судить лидеров компартии как иностранных агентов, а маккартисты в 1952 г. приняли, опять-таки помимо его вето, закон Маккарэна — Уолтера об ограничении иммиграции, изобиловавший антикоммунистическими статьями.

С победой республиканцев на выборах 1952 г. маккартизм приблизился к официальному правительственному курсу. С 1953 г. начался период расцвета маккартизма. Полнее всего он воплощался в деятельности различных комиссий конгресса по расследованию, которые работали под общим политическим руководством Д. Маккарти. Они и были становым хребтом маккартизма. В комиссиях были сосредоточены главные маккартистские кадры, состоявшие в основном из республиканцев (У. Дженнер, Г. Велд и др.). В их рядах, однако, были и демократы — Ф. Уолтер, П. Маккарэн.

Пользуясь своим высоким положением в конгрессе, лидеры маккартистов превратили институт расследований в преследование всего прогрессивного и демократического в стране. Они ввели в практику выездные заседания своих следственных комиссий, на которые вызывались неугодные им прогрессивные общественные деятели. Каждая поездка черносотенцев конгресса «на места» вела к ослаблению, а иногда и к разгрому прогрессивных организаций. Именно в разгар маккартистских преследований, в 1953—1954 гг., зарегистрирован наивысший процент поражений (34%), понесенных профсоюзами при выборах их представителей для переговоров с предпринимателями. Стоило маккартистам бросить тень на рабочего или служащего, и он моментально терял работу, подвергался общественному остракизму. По указке маккартистов Д. Эйзенхауэр уволил 8808 «ненадежных элементов» с государственной службы. Позорнейшими страницами маккартизма были «дело Оппенгеймера», казнь впервые в мирное время «шпионов» — супругов Розенберг, травля либеральной профессуры в вузах, сожжение книг и др.

Маккартизм превратил судебную систему США в орудие реакции. Вековые традиции соблюдения гражданских прав при судебном разбирательстве были отброшены в сторону. В Верховном суде, который в это «смутное время» возглавлял Ф. Винсон, лишь X. Блэк и У. Дуглас сохранили верность буржуазному демократизму, находясь неизменно в меньшинстве при решении дел. Эра маккартизма — это позор американского либерализма, не выдержавшего испытания как политическое течение, несмотря на мужественное сопротивление реакции отдельных его представителей. Верхом падения либералов была их инициатива принятия в 1954 г. закона «О контроле над коммунистами».

Этим актом Коммунистическая партия лишалась «всех прав, привилегий и гарантий, предоставляемых любой законной организации». Членство в партии объявлялось преступлением, влекущим за собой штраф до 10 тыс. долларов и заключение в тюрьму сроком до 5 лет. Закон имел и антипрофсоюзную направленность. Его положения об «организациях, в которые проникли коммунисты», существенно расширили круг «подрывных организаций», очерченный законом Маккарэна 1950 г. Левые профсоюзы как раз и попадали в этот список.

Маккартизм оказал разлагающее влияние и на правое профсоюзное руководство, которое при первом соприкосновении с черносотенцами демонстрировало свой антикоммунизм и не оказывало сопротивления реакционерам.

Цитируется по изд.: Новейшая история. 1939-1973. М., 1975, с. 199-201.