Континентальная блокада (Манфред, 1973)

КОНТИНЕНТАЛЬНАЯ БЛОКАДА. К 1810 году наполеоновская Империя достигла, казалось, своего зенита. Франция состояла теперь из 130 департаментов вместо 83 во время революции. Но по существу вся Европа от Рейна до Эльбы, от берегов Немецкого моря до Адриатики в той или иной форме подчинилась французскому господству.

В Испании, в северной и центральной Италии, в Неаполе, Вестфалии царствовали представители наполеоновской династии. Курфюрсты Баварии, Вюртемберга, Саксонии, ставшие королями благодаря Наполеону, безропотно подчинялись его воле. Щупальцы наполеоновской Империи протянулись еще дальше на восток — великое герцогство Варшавское становилось ее форпостом уже непосредственно на русских границах. Французские префекты были назначены в Брюссель, Амстердам, Кельн, Майнц, Женеву, Турин, Геную, Флоренцию, Рим. Могущество Империи казалось таким вечным и нерушимым, что специальным сенатус-консультом в 1810 году было предусмотрено, что после коронации в Париже, в соборе Парижской богоматери, каждый будущий император на десятый год после вступления на престол должен короноваться в соборе святого Петра в Риме — этом втором городе Империи. Наполеон никак но предвидел, что через пять лет после этого торжественного постановления он очутится на о-ве Святой Елены!

В социальном строе Империи все явственнее укреплялись авторитарные, антидемократические начала. Уже в марте 1808 г. были воссозданы титулы для новой знати. Между 1808 и 1815 годы по-

[142]

явились 31 герцог, 452 графа, 1500 баронов, 1474 рыцаря. Этими титулами были наделены наполеоновские генералы, министры, члены государственного совета, сената, законодательного корпуса, префекты  — среди них многие видные деятели революции. («Что такое третье сословие»,— иронически напоминали автору знаменитого памфлета начала революции, бывшему аббату Сиейесу, который тогда ответил на этот вопрос: «Все», а теперь был наделен императором графским титулом.) Всех этих представителей нового, императорского дворянства Наполеон щедро наделил имениями, рентами, домами, гербами. Начальник генерального штаба, маршал Бертье, князь Невшательский, получил ренту в 1,5 млн. ливров, маршал Дав) 910 тысяч, маршал Массена — 500 тыс. При императорском дворе были воссозданы десятки и сотни должностей. Господствовал строжайший этикет: Наполеон сам принял участие в разработке придворного кодекса, насчитывавшего 819 пунктов. Строго разграничивались лица, имевшие право пользоваться на заседаниях креслами, стульями или просто табуретами. Особыми костюмами была наделена каждая группа придворных.

Несмотря на то, что Наполеон и в эти годы продолжал иногда утверждать, что для него «не имеет никакого значения мнение салонов», что он считается только с мнением «крепких крестьян» (les gros paysans), что он заботится только о том, чтобы «народ имел хлеб, побольше и по дешевой пене», он, не довольствуясь созданием «нового дворянства», всячески стремился к сближению и с представителями старой знати. Подавляющее большинство эмигрантов получило возможность вернуться во Францию. Некоторых представителей старых дворянских фамилий Наполеон приблизил к себе — в состав сената, государственного совета были введены граф Сегюр, герцог Линьи. Бывший военный министр Людовика XVI граф Нарбон стал приближенным лицом Наполеона, которому он доверял самые ответственные миссии. «Они умеют служить», — оправдывал император это предпочтение.

«Маленький капрал», как любовно называли Наполеона старые солдаты, помнившие еще итальянские походы, после десяти лет пребывания у власти испытывал теперь подлинное «опьянение своим величием». Наполеон уже привык совершенно безнаказанно перекраивать границы, создавать новые государства, молниеносно свергать старые династии. «Я предназначаю неаполитанского короля (Жозефа Бонапарта.— Ред.),— писал он в 1808 г. Мюрату, бывшему тогда великим герцогом Берга,— для царствования в Мадриде. Вам я хочу дать неаполитанское или португальское королевство. Отвечайте мне сейчас же, что вы думаете по этому поводу: нужно; чтобы все это свершилось в один день»*. «Пусть

_____

* «Correspondance», t. XVII, N 13801.

[143]

не думают,— писал он тому же Мюрату, когда тот оказался в Варшаве во главе авангарда французской армии,— что я собираюсь выпрашивать трон для кого-нибудь из своих; у меня хватит тронов, чтобы раздавать их моей семье» *.

У Наполеона все больше укоренялось убеждение в своем огромном, неизмеримом превосходстве над всеми окружающими. «Мои итальянские народы,— писал он своему пасынку, итальянскому вице-королю Евгению Богарне,— достаточно меня знают, чтобы не забывать, что в одном моем мизинце больше смысла, чем во всех их головах, вместе взятых» **. И сам Наполеон, и его приближенные требуют от подчиненных самого беспрекословного послушания, лишают их малейшей инициативы. «Если вы запрашиваете у его величества приказаний или его мнение по поводу того, каким должен быть потолок в вашей комнате,— писал маршал двора Дюрок тому же Евгению Богарне,— вы должны их ожидать; если бы в Милане начался пожар и вы запросили бы императора, как его тушить, вы должны дожидаться его распоряжений, хотя бы за это время Милан сгорел» ***. У Наполеона постепенно укрепилась фаталистическая уверенность в том, что он следует какому-то предназначению, ведущему его по пути побед. «Я чувствую,— говорил он накануне 1812 г. графу Сегюру,— что меня влечет к какой-то цели, которой я не знаю. Когда я ее достигну, достаточно будет атома, чтобы меня низвергнуть, но до того все человеческие усилия против меня бессильны» ****.

Эта уверенность самым роковым образом отражалась на его внешней политике. Правда, Наполеон в это время пытался прощупать готовность Англии к заключению мира. Позднее, потерпев неудачу, он попытался взвалить всю вину на Фуше и отстранил его от управления министерством полиции, но, по-видимому, с его санкции велись переговоры при посредстве французских, голландских и английских банкиров Уврара, Лабушера, Беринга. Но Наполеон искал мира на условиях признания всех его территориальных приобретений, а Англия, несмотря на все испытываемые ею экономические и политические затруднения, на это никак не соглашалась.

В этих условиях, стремясь закрыть для Англии решительно все европейские порты, Наполеон все туже завинчивает пресс континентальной блокады и прибегает к новым территориальным за-

_____

* «Correspondance», t. XIV, N 11350.

**G.. Lefebvre. Napoleon, p. 393.

*** L. Madelin. Histoire du consulat et de l'Empire, t. VII, p. 161; t. X. p 403, note 2.

****  Ph. Segur. Histoire de Napoleon et de la Grande armee oendanl Гаппёе 1812 t. I. Paris, 1824, p. 76.

 [144]

хватам. Он вступает в конфликт даже со своим собственным братом, посаженным им на голландский престол. «Если они (англичане) будут продолжать,— заявил Наполеон в декабре 1809 г.,— они вынудят меня присоединить Голландию, затем ганзейские города, Померанию и, быть может, Данциг» *. Эта угроза очень скоро была им осуществлена. 2 июля 1810 г. Луи Бонапарт, понимавший, что дальнейшее проведение континентальной блокады приведет к экономическому параличу Нидерландов, и искавший поддержки против Наполеона даже у России, предпочел бежать. 9 июля страна была занята французскими войсками, а 13 декабря по решению сената Нидерланды были присоединены к Империи. В декабре 1810 г. пришел черед всех ганзейских городов, Бремена, Любека и Гамбурга, где установил свою резиденцию наиболее грозный и беспощадный из всех наполеоновских маршалов, Даву, пытавшийся железной рукой уничтожить английскую контрабанду и прибегавший для этого к обыскам в домах и складах богатейших купцов, вплоть до Ротшильдов, арестам, судам и сжиганию всех подозрительных по своему происхождению товаров. В январе 1811 г. было оккупировано герцогство Ольденбургское, хотя сын герцога был женат на сестре Александра I и оккупация эта была прямым вызовом русскому двору. В январе 1812 г. по предписанию Наполеона Даву занял и шведскую часть Померании, по Балтийскому побережью, и эта мера окончательно отбросила Швецию (шведским престолонаследником незадолго до того стал французский маршал Бернадот, всегда, правда, относившийся со скрытой враждебностью к Наполеону) в лагерь противников Франции.

Континентальная блокада оказывалась, однако, палкой о двух концах. Она, действительно, очень усиливала экономические затруднения Англии, особенно к 1811 г. Впрочем эта страна, как раз тогда переживавшая промышленную революцию, благодаря своему значительному экономическому и техническому превосходству над Францией, сохраняла способность успешно продолжать борьбу с Наполеоном. Но политика блокады начала оказывать разрушительное влияние на самое Францию и союзные с ней страны. На первых порах блокада содействовала значительному подъему индустрии не только во Франции, но и в Германии (особенно в Саксонии и Силезии), в Варшавском герцогстве, отчасти в России, где быстро начала развиваться хлопчатобумажная промышленность **. Во Франции и Бельгии появились крупные механизированные предприятия — хлопчатобумажные и шерстяные

____

* A. Lumbroso Napoleon 1 е l'Inghilterra. Roma, 1897, p. 268.

** В. К. Яцунский. О влиянии континентальной блокады на русскую хлопчатобумажную промышленность.— «Вопросы народного хозяйства СССР», М., 1962.

 [145]

прядильни. Их владельцы — Ришар-Ленуар, Оберкампф, Терпо, Дольфюс. Коксрилль и др.— создавали десятки новых фабрик, приносивших им значительные доходы, и целиком поддерживали политику императора. Но эти новые предприятия все больше нуждались в импортном хлопке. Между тем Наполеон, стремясь окончательно сомкнуть кольцо блокады и нанести возможно больший урон Англии, как уже отмечалось, обложил огромными пошлинами и фактически запретил торговлю даже нейтральных стран. Ввоз хлопка и красителей был почти совершенно прекращен, и это привело к закрытию ряда фабрик и росту безработицы. С другой стороны, французское сельское хозяйство испытывало серьезные затруднения в сбыте, поскольку прежде зерно, вина и т. д. вывозились в большом количестве, а теперь сокращение экспорта привело к падению цен.

Рост недовольства на этой почве вынудил Наполеона к отступлению — во Франции введена была система лицензий. За значительную плату продавались разрешения на вывоз из Франции определенного количества товаров, прежде всего сельскохозяйственных. Но это означало, что как раз тогда, когда Англия начала испытывать серьезнейшие затруднения в связи с недостатком зерна и дороговизной хлеба и континентальная блокада стала приносить ощутимые результаты, Наполеон сам же вынужден был несколько разжать ее кольцо и разрешить вывоз французского хлеба в Англию. Правда, эта политика лицензий распространялась почти исключительно на Францию, но это только усиливало возмущение ее союзников, испытывавших на себе все тяготы континентальной блокады.

Наполеоновская политика отнюдь не имела «европейский» характер, меньше всего она была попыткой создания «объединенной Европы», как пытаются это сейчас доказывать некоторые буржуазные историки. Ее цель состояла в том, чтобы создать преимущественное положение для французской промышленности и торговли. «Мой принцип — Франция прежде всего,» — писал Наполеон 46. «Испания должна быть французской,— заявил Наполеон в 1809 г. Редереру, жалуясь на то, что политика его брата Жозефа недостаточно последовательна,— я завоевал ее для Франции. Нужно, чтобы эта страна была французской, чтобы ее правительство было французским... Если в ближайшее время мне покажется более подходящим присоединить некоторые ее провинции к Франции, я это сделаю» 47. Следуя этому принципу, Наполеон

_____

* «Correspondance», v. XXI, N 16824. 47

** P. L. Roedcrer. Oeuvres, v. Ill, p. 536—539. Наполеон, действительно, присоединил к Франции в качестве «губернаторств» испанские провинции, расположенные между Пиренеями и рекой Эбро.

[146]

выкачивал из союзных стран, даже из Италии, промышленное сырье, создавая преимущественное положение для вывоза французских товаров, и препятствовал ввозу промышленных изделий во Францию.

Все это усиливало и без того значительное недовольство в завоеванных и союзных с Францией странах. Немецкие, голландские, итальянские порты находились в состоянии полного паралича, привычные экономические и торговые связи были разрушены. Это экономическое расстройство только усугубляло общее недовольство завоевательной политикой Наполеона, усиливало национальное движение, получившее значительный толчок благодаря успешной борьбе испанского народа. Младший брат Наполеона вестфальский король Жером писал в декабре 1811 г.: «Возбуждение достигает самой высшей степени... Ссылаются на пример Испании, и, если разразится война, все страны между Рейном и Одером станут очагом восстания» *. Французский генерал Рапп сообщал Наполеону из Данцига: «Повсюду умы возбуждены, и отчаяние является всеобщим. Если нам предстоит неудачный поход (чего, конечно, нельзя предполагать), все от Рейна и до Сибири вооружатся против нас» *.

Затруднения Империи усугублялись тем, что все усилия французской армии сломить сопротивление в Испании оказывались тщетными. Партизанская война, и притом в самых жестоких формах, шла непрерывно. В апреле 1809 г. в Португалии вновь высадилась английская армия во главе с Веллингтоном и обосновалась там на этот раз очень прочно. В 1810 г. Наполеон направил против англичан сильную армию во главе с одним из лучших французских военачальников, маршалом Массена. Но французы не сумели преодолеть чрезвычайно мощную оборонительную линию Торрес-Ведрас, сооруженную англичанами, и вынуждены были в начале 1811 г. отступить. Наполеону приходилось держать в Испании отборную 200-тысячную армию, и выхода из этого тупика не было видно.

Так за блестящим фасадом Империи, достигшей, казалось, зенита своего могущества, обрисовывались все большие трудности, Состояние постоянного военного напряжения, экономические тяготы, связанные с континентальной блокадой, все новые конскрипции, требуемые императором, явно начинали утомлять Францию. В 1811 г. Лионская торговая палата приняла постановление, указав, что «Франция не в состоянии выдержать тех усилий, которых требует непрерывно продолжающееся состояние войны». Даже ближайшие сподвижники Наполеона начинали сознавать опасность

_____

* G. Lefebvre. Napoleon, p. 514.

**  A. Vandal. Napoleon el Alexandre I, v. III. Paris, 1896, p. 451.

 [147]

политики императора. «Франция нуждается в отдыхе» *,— утверждал один из виднейших наполеоновских маршалов, Бессьер. Еще более безнадежное настроение проявил морской министр Декре: «Император—безумец, совершенный безумец... все закончится катастрофой» **.

Но Наполеон, упоенный своими успехами, менее всего способен был к трезвому анализу. Стремясь во что бы то ни стало сломить своего основного противника — Англию, он вовсе не собирался отказываться от политики континентальной блокады. В мае 1811 г. он категорически заявил делегации промышленников, что континент будет закрыт для английского вывоза. Но на этом пути жесткого и непреклонного проведения политики континентальной блокады Наполеон столкнулся с противником, оказавшимся для него наиболее опасным,— с Россией.

_____

* L. Madelin. Histoire du consulat et de I'Empire, v. X, p. 166, 382.

* A L. Marmont. Memoires, 1792—1841, v. III. Paris, 1856, p. 336.

[148]

Цитируется по изд.: История Франции. (отв. ред. А.З. Манфред). В трех томах. Том 2. М., 1973, с. 142-147.