Позднеантичная философия в эпоху Римской империи

ПОЗДНЕАНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ: ФИЛОСОФСКИЕ ШКОЛЫ В ЭПОХУ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ (1–3 вв. н. э.). Основные философские центры периода – Александрия, Рим, Афины. Основное содержание – возрождение философских школ древности. После призыва схоларха Академии Антиоха Аскалонского «следовать древним» оформляется разрыв между академиками-скептиками (эллинистическая Академия) и платониками-догматиками (начало традиции среднего платонизма), возобновившими разработку проблемной стороны учения Платона; после возвращения в научный обиход библиотеки Аристотеля Андроником Родосским формируется новая перипатетическая традиция; в трудах Нигидия Фигула, Евдора Александрийского и Модерата развивается новая версия пифагореизма (см. Неопифагореизм).

Существенно изменился характер философского преподавания: вместо школы как общины единомышленников, с единым укладом жизни и постоянной близостью учителя и ученика, ведущих устный диалог, школа становится профессиональным институтом, а философию начинают преподавать профессиональные педагоги, получающие жалованье от государства (императора). В 176 году н.э. император Марк Аврелий учреждает (выделяет государственные субсидии) в Афинах четыре философские кафедры: платоническую, перипатетическую, стоическую и эпикурейскую, что четко ограничивает главные философские течения периода. Основное внимание в разных школах уделялось одному – восстановлению авторитетного корпуса текстов для той или иной традиции (ср. издание Андроником текстов Аристотеля, Трасиллом – текстов Платона). Начало эпохи систематического комментирования: если предыдущий период можно обозначить как эпоху диалога, то этот и следующий этап в истории античной философии – период комментария, т.е. текста, созданного по поводу и в соотнесении с другим, авторитетным, текстом. Платоники комментируют Платона, перипатетики – Аристотеля, стоики – Хрисиппа (ср. Эпиктет, «Руководство» § 49; «Беседы» I 10, 8 – о стоической школьной экзегезе, в отличие от платонической и перипатетической, представленной сохранившимися текстами, мы можем судить только по намекам). По замечанию перипатетика Александра Афродисийского (2 в. н.э.) · обсуждение «тезисов» было в обычае у древних философов, «они давали уроки свои именно таким образом – не комментируя книги, как это делают ныне (тогда еще не было книг такого рода), а выставляя тезис и приводя доводы за и против, тем самым они упражняли свою способность находить доказательства, основанные на посылках, принимаемых всеми» (Alex. Aphrod. In Top., 27, 13 Wallies).

Разумеется, устные упражнения не могли быть отброшены, – но теперь это упражнения по объяснению письменных текстов. Разница хорошо видна в новой школьной постановке вопроса исследования (не о предмете, а о том, как понимали предмет Платон или Аристотель): напр., не «вечен ли мир?», а «можно ли считать, что по Платону мир вечен, если в «Тимее» он признает демиурга мира?» (ср. «Платоновские вопросы» Плутарха из Херонеи).

Стремление к систематизации и упорядочиванию наследия прошлого проявилось также и в огромном количестве доксографических компендиев и биографических историй, созданных как раз в этот период с 1 в. до н.э. (наиболее известный – компендий Ария Дидима) до нач. 3 в. (наиболее известные – Диогена Лаэртия и Секста Эмпирика), и в широком распространении школьных учебников, предназначенных корректно и доходчиво посвящать как учащихся, так и широкую публику в учение великих философов (ср. особенно платонические учебники Апулея и Алкиноя).

М. А. Солопова

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. I, А - Д, с. 128-129.