Император и сёгун

В начале эпохи Камакура власть императорского двора и власть сёгуна были почти равны. Потеря императором влияния на протяжении XIV—XV веков привела к серьезным изменениям отношений между императорским двором и бакуфу. Эти отношения — один из ключей для понимания подлинной истории этого периода. На протяжении всей эпохи Эдо императорский двор Киото и император имели в основном культурное и символическое значение. Однако их значение постепенно усиливалось к концу этого периода в результате политической напряженности как по внутренним, так и по внешним причинам.

Формально император оставался единственным верховным правителем Японии, а сёгун всего лишь военачальником. Однако в действительности император не мог ничего предпринять без разрешения сёгуна. Будущий первый сёгун Токугава Иэясу, выиграв сражение при Сэкигахаре в 1600 году, добился военного могущества. В 1603 году после того, как император пожаловал ему титул сэйи тайсёгун — великого полководца, победителя варваров, и назначил главой всех воинов, Иэясу провозгласил Эдо своей столицей.

Несмотря на это, казалось бы, зависимое положение, бакуфу строго контролировал деятельность двора дотациями. Начиная с первого сёгуна из рода Токугава, любое вмешательство двора в политическую жизнь было исключено, хотя в прошлом некоторые военачальники, например Тоётоми Хидэёси, это допускали.

Чтобы продемонстрировать, в чьих руках находится реальная власть, бакуфу в 1615 году определила права и обязанности императора и придворных Киото. Речь идет о «Кинтю нарабини кугэ сёхатто» («Правилах императорского дома и придворных»). Со-гласно этому документу, аристократы должны были заниматься литературой, а не воинским делом. Вво-дились жесткие ограничения на контакты с населением. Статья 7 уточняла, что придворные ранги, жалуемые самураям, должны отличаться от рангов аристократов и их пожалование должно осуществляться по представлению сёгуна.

Достаточно сложные отношения между импера-тором и сёгуном привели к следующему распределе-нию власти. Если бакуфу обладал всей полнотой го-сударственной власти в военной, политической, финансовой, юридической и судебной областях, то императорский двор сохранил лишь некоторую самостоятельность в управлении собственной внутренней жизнью. Однако она зависела от дотаций, которые определялись бакуфу. Доходы от владений, предоставленных императорскому дому, едва достигали тридцати тысяч коку, в то время как доходы бакуфу составляли четыре миллиона коку. Цифры говорят сами за себя. Финансовое состояние императорского дома было сопоставимо с доходами среднего даймё.

Формально император сохранил право пожалования придворных рангов, реформирования календаря (в эпоху Эдо было четыре реформы), определения девизов правления. Однако и в этой сфере деятельности Двора решения либо были предварительно подготовлены, либо проводились в интересах бакуфу. Следует отметить, что все эти указы всегда публиковались от имени императора. Иначе говоря, император считался носителем власти в таких важных областях, как управление временем и социальной иерархией, даже если это было символическим.

Двор принимал участие в управлении деятельностью буддистских школ. С одной стороны, принцы сохранили за собой право возглавлять ряд буддистских монастырей. Это давало возможность определить количество семей в императорском доме, число которых также контролировалось бакуфу. Но в то же время это давало возможность двору опосредованно контролировать крупные буддистские учреждения. С другой стороны, начиная с VIII века, двор имел право жаловать титулы высшей буддистской иерархии, такие как хоин (печать Закона), хогэн (глаз Закона), хоккё (мост Закона). Двор мог также давать монахам фиолетовую одежду — сиэ, символ повышения по службе, и жаловать новые монашеские имена. Однако и в этих случаях предварительное согласие бакуфу было необходимо. В 1626 году император Го-Мидзуно забыл согласовать свои действия, и власти Эдо вынудили его отречься.

Как показывает этот случай, отношения между императорским двором и бакуфу могли быть достаточно натянутыми. Двор плохо переносил иногда излишне жесткий контроль Эдо. В то же время он пользовался его поддержкой. Без финансовой поддержки бакуфу такие важные обряды, как Дайдзёэ, проба первого урожая, один из основных ритуалов восшествия на престол, вряд ли были восстановлены. Ведь несмотря на свою неоспоримую власть, сёгун нуждался в авторитете императора, чтобы узаконить взятие власти.

Обе власти стремились установить брачные союзы. Одна из дочерей второго сёгуна, Хидэтада, была отдана в жены императору Го-Мидзуно. Она родила дочь, которая стала одной из двух правящих императриц эпохи Эдо. Однако подобные ситуации более не повторялись. Род Токугава оказался не в состоянии взять на себя роль, что с древности исполнял род Фудзивара, поставщика жен императоров. Напротив, начиная с третьего сёгуна Иэмицу, супруги почти всех сёгунов были дочерьми императоров, принцев крови или происходили из известных аристократических родов. Между тем ни один ребенок, рожденный от этих союзов, не стал сёгуном. Наследовали дети, рожденные наложницами и впоследствии усыновленные.

Символически ответственный за порядок в мире, император гарантировал благосостояние страны. Вот почему он был вынужден соблюдать строгие ритуальные ограничения. По этой причине, а также из-за контроля бакуфу, он крайне редко покидал дворец в Киото. Кроме того, его тело должно было оставаться чистым и безупречным. Ему нельзя было нанести ранение, даже в медицинских целях. Таким образом, его не могли лечить ни иглотерапией, ни прижиганием. Нарушение данного символического правила могло привести к природным или общественным катастрофам: пожарам, бурям, грозам, мятежам. В эпоху Эдо ограничения существовали лишь как символическая защита и на них почти не ссылались. Император также был ответственен за весь календарь ритуалов.

Масе, Ф. и М. Япония эпохи Эдо / Франсуа и Миеко Масе. – М., 2013, с. 116-120.

Исходный текст: Император и сёгун.