Образование в эпоху барокко

Как говорит нам «Энциклопедия», в XVIII веке под воспитанием понимали прокормление, воспитание и обучение детей. Необходимо было заботиться об их теле, нравственным воспитанием формировать дух и учить их полезным вещам. Прежде дети были чуть ли не брошены на произвол судьбы; некоторые имели возможность получить религиозное образование, но большинство получало уроки жизни на улице. Правительства века Просвещения восприняли его образовательную программу, чтобы избавить воспитание и образование от влияния Церкви и улицы. Смысл этого проекта был в желании государства внедриться в частную жизнь людей и взять на себя ту роль, которую много веков играла Церковь. Образование стало для государств программой первостепенной важности, поскольку предполагалось, что хорошая школьная система взрастит «хороших» граждан, «полезных» обществу, не столь восприимчивых к религиозным идеям, а также к влиянию социальной среды и семьи.

В Неаполе правительство Бурбонов именно на почве образования наиболее жестко столкнулось с церковными властями. Как правило, во всех странах, в том числе и в Неаполе, системой воспитания и образования детей руководили иезуиты. Эту роль они играли до 1767 г., когда были изгнаны из королевства (см. гл. VI, раздел «Столкновение государства с Церковью»). С тех пор власть решила сама прямо заниматься школьными вопросами.

В первое время она не могла сделать ничего, кроме как доверить должности, оставшиеся вакантными после иезуитов, другим духовным лицам по выбору епископов. Постепенно государство пыталось провести линию более автономной образовательной политики, однако не тревожа подозрительности религиозных властей. Королевский указ 15 сентября 1767 г. повелел, чтобы в неаполитанских школах преподавались:

— чтение, письмо и арифметика;

— латинский и итальянский языки и грамматика;

— греческая грамматика;

— логика и искусство умозаключений;

— геометрия;

— физика;

— обязанности человека;

— христианский катехизис;

— священная и гражданская история.

Настоящая проблема состояла не в том, чтобы организовать обучение, а в преподавательском составе. Кто должен был занять место учителей-иезуитов? Настойчивое желание правительства, особенно Бернардо Тануччи, заменить этих преподавателей — свидетельство попытки создания новой школы. Как указывает Джузеппе Галассо, можно сказать, что государство повсюду, где находились иезуитские школы, то есть по всему королевству отстраивало систему бесплатного общественного образования, без дискриминации, связанной с богатством. Система имела три ступени, не считая университетов. Первую ступень составляли «младшие школы», во всех городах и местностях, где имелись иезуитские училища: в Неаполе, Ноле, Соре, Кастелламмаре, Массе, Барлетте, Моллетте, Монополи, Бриндизи, Амантее, Паоле, Тропее, Монтелеоне, Реджо, Атри, Сульмоне, Мондогуно, Ачерно, Таранто, Кампобас- со и Латронико. В десяти городах — центрах провинций государство создало «старшие школы»: Неаполь, Капуя, Салерно, Бари, Лечче, Козенца, Катанадзаро, Кьети, Матера, Л'Аквила. Третья, высшая, ступень была учреждена только в Неаполе. Правительство утвердило программы для этих школ. На элементарном уровне учили чтению и письму, азбуке и латыни, а также катехизису. В старших школах преподавали катехизис, этику (по трактату Цицерона «Об обязанностях»), философию, математику, богословие, историю, греческий, латынь, чтение и письмо. На третьей ступени углублялись и систематизировались знания, полученные на второй. Черное духовенство было исключено из состава преподавателей. При старших школах были созданы интернаты для детей некоторых социальных слоев: военных или бедных дворян. В Сорренто открыли колледж для детей моряков, погибших в море, ставший школой морских наук. Как показывает Галассо, государство активно вмешивалось в систему образования, вложив в нее действительно все средства, конфискованные у иезуитов. Тануччи нес политическую ответственность за эти важные реформы, а вдохновителем-теоретиком был, конечно же, Антонио Дженовези. В Неаполе ходил слух, что Дженовези как раз и руководил государственной политикой в этой области. Прямо он этого не делал, но вдохновлял действия правительства и занимался реорганизацией третьей ступени образования (см гл. VII, раздел «Философия Просвещения в Неаполе»). Другой видный интеллектуал того времени, Фердинандо Галиани, издалека принимал участие в дискуссиях о школе, вызванных изгнанием иезуитов и реформами Тануччи. Его позиция — свидетельство благотворного совпадения активной политики правительства с движением философской мысли неаполитанских просветителей. И те и другие считали школу основой политического и гражданского общежития. Вот слова Галиани: «Образование — первейшая забота правительства, первая пружина, приводящая в движение все монархии, первая потребность. Юношество — наша надежда; в нем изображается обновление нации; в нем воплощается будущее; все у нас делается ради него; им — любовь и вся забота природы».

Сальца Л. Неаполь. От барокко к Просвещению / Лука Сальца. – М.: Вече, 2017, с. 280-283.