Цветущая сложность

ЦВЕТУЩАЯ СЛОЖНОСТЬ - центральный период сформулированного К. Н. Леонтьевым закона «триединого процесса развития», в котором он вслед за Данилевским утверждал, что все общественные организмы, во многом уподобляемые организмам природным, рождаются, живут и умирают: рождение определял как «первичную простоту», смерть - как «вторичное смесительное упрощение», жизнь, как «цветущая сложность». Этот период характеризующийся яркостью, многообразием, противоречивостью, воспринимается Леонтьевым главным образом сквозь призму натуралистически-эстетического видения мира. Эстетический критерий у него столь же универсален, как и физический. По его словам, «начиная от минерала и до самого всесвятейшего человека» все тела имеют вес, в них происходят химические процессы и т. д., в то же время они могут быть равным образом «привлекательны и даже красивы - какой-нибудь кристалл и Александр Македонский, дерево и сидящий под ним аскет». Эстетика жизни для Леонтьева значительно важнее отраженной красоты искусства. В основе его представлений о цветущей сложности - стремление к красоте, общий закон которой (в известной мере тождественный гармонической связи законов природы) он определяет как «многообразие в единстве». Он пытался подчинить мораль эстетике или отождествить их и таким образом утвердить «мораль ценностей», а не сострадание к человек). Поэтому народ Леонтьев воспринимал преимущественно эстетически, народолюбие для него не характерно, так как только мораль неравенства порождает могущество и цветение жизни. «Он прозревает ту онтологическую истину, — отмечает Бердяев, - что бытие есть неравенство, а равенство есть небытие». Защищая неравенство во имя красоты жизни, Леонтьев думал преимущественно не о страждущем, а о поэтическом человечестве. Как сторонник цветущей сложности Леонтьев часто вынужден бороться с самим собою, пытаясь примирить свой эстетизм с моралью и религией. В одном из своих писем он писал, что там, «где много поэзии - непременно будет много веры, много религиозности и даже много живой морали». Философ не искал, да и не хотел царства Божьего на земле, царства правды и справедливости. Он любил драматизм истории, с ее борьбой, противоречиями, контрастами. Страх эстетически привлекает его больше, чем любовь, ибо страх - «начало двуликое», а любовь — «начало одноликое». Ему чужды состояния тождества и равенства в природе и обществе. Он видит глубокий смысл в разделенности, противостоянии полярных начал. Этим главным образом и обусловливается его трактовка цветущей сложности, которая, в свою очередь, вынуждает его (порой чрезмерно) преувеличивать значение обнаруженных противоположностей.

По Леонтьеву, период «первичной простоты» для Западной Европы начинается в IX веке (эпоха Карла Великого), а для Руси - в конце X века (после ее крещения князем Владимиром). Начала периода цветущей сложности он обнаруживает во времена сильных монархических государств, максимально развивших свою материальную и духовную культуру. Многоцветье, красоту, сложность им придает прежде всего сословная, иерархически-аристократическая структура общества. По его мнению, период цветущей сложности для Западной Европы следует отнести к эпохе Возрождения. Восхищаясь ценностями западноевропейской аристократической жизни, Леонтьев грезит не только ее династиями, рыцарством, замками, манерами и т. д., но даже и папством. Поэтому он весьма негативно характеризовал завершение в Западной Европе периода цветущей сложности в конце XVIII века (до Великой французской революции).

В России, по Леонтьеву, период цветущей сложности начинается вместе с реформами Петра I. Весьма уважительно относился он и к деятельности Екатерины II. Ибо полагал, что деспотизм Петра и внутренняя политика Екатерины способствовали расслоению общества, усилению неравенства, обусловивших могущество и рост цветущей сложности в России. В это время Россия так сильна, оригинальна и сложна, что вполне может вместить в себя многие ценности Западной Европы, не опасаясь расшатать свои основы.

В середине XIX века (после отмены крепостного права) период цветущей сложности в нашей стране завершается. Россия все более напоминает какую-то «среднепропорциональную» Европу, ее культура перестает удовлетворять подлинные духовные запросы. Леонтьев - один из первых русских философов, остро чувствовавших опасность подмены духовных ценностей утилитарными ценностями буржуазного общества. У него европейский буржуа вызывает такую же антипатию, как и русский буржуа. И тот и другой, насаждая культурное однообразие, окончательно разрушают цветущую сложность, что неизбежно «ведет к холодной бездне тоски и отчаяния». Цветущая сложность гибнет не только от разрушения красоты, но и от распространения политических свобод. Поэтому Леонтьев остро критикует буржуазный либерализм, который ведет «к какому-то среднеевропейскому типу общества», порождающего «какого-то среднего человека». Он призывает как можно бережнее хранить и оберегать традиции цветущей сложности. Для этого нужно «подморозить» Россию, остановить процесс ее гниения и разложения, «учиться делать реакцию». Понимая, что возврата в прошлое (в период цветущей сложности) у России нет, Леонтьев считал, что русская мысль должна быть не просто реакционной, а «реакционно-двигающей». Необходимы реформы, которые могут препятствовать наступлению периода «вторичного смесительного упрощения».

С. Н. Пушкин

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. – М., 2014, с. 750-751.

Литература:

Корольков А. А. Пророчества Константина Леонтьева. Снб., 1991: Леонтьев К. Н. Собр. соч. М„ 1912- 1913. Т. 5-7; Он же Избр. письма. Спб., 1993; Пушкин С. Н. Историософия русского консерватизма XIX века. Н. Новгород, 1998; Фудель И. И. Культурный идеал К. Н. Леонтьева // Русское обозрение. 1895. № 1.